Денис Кавченков - Обратная сторона жизни
— Сколько можно… — губы замученного юноши задрожали, тело затряслось, но дрожащие глаза с полопавшимися кровеносными сосудами все равно смотрели вверх, ибо на голову опускался железный колпак, начиненный множеством тонких иголок, рвущихсяк мозгам нового клиента.
— Это считыватель памяти. Делает максимально возможную копию воспоминаний для общего архива Ада, генерируя наиболее четкую картину твоего внутреннего мира. Ты даже не заметишь, как все закончится и начнется долгая дорога по любимой родине! Ха-ха-ха! — черт жутко захохотал, брызгая слюнями. — По крайней мере, родине твоего тела! Ха-ха-ха! — монотонно-гудящий колпак опустился, и поверхность всклокоченной головы пронзила быстрая, острая и внезапно исчезнувшая боль…
…Море ласково окатывало ноги прохладной водой, а Дима лежал, утопив кисти рук в мягком и теплом песке, размышляя об огромном количестве возможных дорог для каждого человека.
«Сколько впечатлений и новых ощущений подарит каждая из них, но только одна будет по плечу выбравшему ее, ибо на две уже не останется времени… Если внимательно посмотреть по сторонам, то можно обнаружить миллионы людей, нашедших собственный путь, и пробующих мир на вкус так, как им кажется лучше…», — пальцы перебирали песчинки, заставляя мысли совершать все новые и новые витки в поисках неизведанных орбит. «Это и аскеты с отшельниками, и настоятели буддистских монастырей… Одиночки, создающие новые боевые искусства, через соединение старых и группы единомышленников, ищущие идеальный путь воина… Художники пишущие удивительные картины с отображением в них истинной сути мира и писатели, учащие жить через книги, которые не каждый может понять… Ученые, ушедшие внутрь куска металла и видящие внутри него одним им понятный мир, и музыканты, чувствующие музыку, как я эти волны…», — Дмитрий тяжело вздохнул, ведь, сколько неразмышлял, но так и не смог найти близкое по душе занятие. «Вселенная настолько бесконечна и многогранна, что в ней каждому находится место, но только не мне…», — он открыл глаза, поднялся во весь рост и, набрав в руки полные горсти песка, зло заорал в сторону застывшего горизонта, залитого красноватым свечением.
— Почему?! Почему все находят свою дорогу!? Даже обычные люди понимают, что их судьба жить подобно тараканам!! Рождаться, расти, работать, делать детей и умирать!! А я?! Какой путь у меня, если я не могу найти ничего, хоть немного приближенного к себе?! Если даже бессмысленная жизнь обычного человека мне не подходит! Я даже нормально спиться не могу! В чем моя проблема?! Ведь у меня получается все, но почему одновременно с этим ничего не нравится?! — мальчишка тяжело рухнул на колени, вогнав руки глубоко в песок, словно пытаясь вырвать из него, такого чистого и безупречного, сердце.
— С чего ты взял, что у тебя не может быть собственной дороги, отличной от остальных? — раздался позади вкрадчивый, не опасный голос, но парень, одетый в затертую безрукавку и не слишком свежие джинсы, резко обернулся и бросил в стоящего сзади неизвестного, горсти песка из обеих рук.
Песчинки в свою очередь разлетелись в разные стороны, словно ударившись о невидимую стену, охраняющую аккуратного старичка в светлом костюме.
— Поосторожней! Совесть у тебя одна, но простым песком ее не напугать! — дедушка шутливо погрозил Диме пальцем и протянул руку, чтобы помочь встать.
— Не надо, — мрачно буркнул парень, узнав старика, зовущего себя его Совестью, и медленно поднялся с колен, стряхнув прилипший к грязным джинсам песок. — Опять ты… Раз уж пришел или пришла, как там тебе удобней, то не подскажешь, как я здесь снова очутился? Или никуда не исчезал, а просто забыл? — он посмотрел в глаза дедушке, совсем не боясь его в этот раз.
— Хм… Молодец, что не боишься… — словно прочитал Димины мысли аккуратный дедуля. — Вот и ответ на твой вопрос. В прошлый раз боялся, теперь нет, — он хитро улыбнулся и пошел в сторону лавочки, стоявшей там же, где и в прошлый раз.
— Ну да в принципе… Наверное исчезал, но ничего не помню… — парень поплелся за Совестью, собирая по колено мокрыми от моря ногами разогретый солнцем песок. — Так какая у меня дорога, если ты все знаешь? — серо-голубые глаза блеснули огнем любопытства, и он поднял понурую голову.
— Ну, ты же сам сказал, что у тебя все получается, — снова улыбнулся старик. — Делай выводы.
— Какие выводы?! Да я даже не знаю, отчего мне все легко дается, а ты со своими выводами! — взвился Дмитрий, остановившись напротив освещенной заходящим солнцем лавки. — Можешь хоть раз нормально, без всяких загадок ответить, какая у меня дорога?! Тем более, если я умер! Может не есть, а была?! А?! Может это вообще просто идиотский сон?! И я на самом деле жив, и сплю, пьяный в кустах за двести километров от дома?! — он вперился в собственную Совесть, более чем наглым взглядом, но та не среагировала, ибо никогда его не боялась.
— Глупый такой… Смерти пугаешься… — дедок покрутил пальцем у виска. — Иногда смерть — это наоборот жизнь. Посуди сам, на Земле огромное количество заключенных боится покидать тюрьмы, не понимая, что им делать на воле! Для них реальный мир — это жизнь за решеткой! Поэтому, кому смерть, а кто себя только лучше чувствует!
Дима замер, впервые в жизни услышав ответ с действительно логичным объяснением смерти.
— Ну… — протянул он, облизнув губы языком. — Допустим. То есть ты хочешь сказать, что моя дорога, так или иначе, лежит через смерть?
— Ну-у-у… — словно передразнивая неопрятного, нахмурившегося юношу протянул дедуля. — Не то чтобы, но существует и такой вариант… — впервые, будто неуверенно выговорил старик. — Возможно, она поможет вернуть тебе память, и ты вспомнишь, зачем когда-то пришел на Землю.
— Я?! Пришел на Землю?! Сам?! Типа скучающая душа вселилась в чье-то тело?! — ненаигранно выпучил глаза Дима и соскочил с лавки, замахав руками. — Вот только этого не надо! Что я забыл на этой помойке?! Я же можно сказать людей ненавижу! Они же большей частью тупые, как пивные пробки! Да я понимаю всего один процент от земного населения, остальных бы перестрелял, даже не задумываясь! Нет! Нет! И еще раз нет! — он подбежал к морю, бухнулся коленками во влажный песок на границе прибоя и, зачерпнув прохладной воды обеими горстями рук, ополоснул лицо, покрывшееся красными пятнами от взведенной на него напраслины.
Благообразный же старик, увидев, как подействовали на Дмитрия его слова, тихо и искренне засмеялся, легонько хлопнув себя по коленкам.
