Скотт Мариани - Крест проклятых
— Вы знаете, с какой скоростью ехали, сэр?
— Думаю, чуть больше ста тридцати? — сказал Габриэль. — Мог бы и быстрее, но сегодня дороги немного скользкие.
— Ваше водительское удостоверение, сэр, — резким голосом приказал пожилой полицейский. Его исполненный достоинства коллега не мог оторвать глаз от Лилит.
— Боюсь, тут вы меня поймали, офицер, — улыбнулся Габриэль. — Я никогда в жизни не сдавал на права.
Полицейский смотрел на него во все глаза.
— Имя?
— Шрек. Максвелл Шрек.
Тем временем молодой коп с трудом оторвал взгляд от красавицы на пассажирском сиденье и направил луч фонаря в салон машины. Блеснули стальные клинки на заднем сиденье.
— Что это? — спросил он, указывая на них.
— По-моему, официально их называют мечами, — медленно и терпеливо объяснил Габриэль.
— Они ваши?
— Ну, до сегодняшнего вечера они принадлежали одному коллекционеру, который живет в нескольких милях отсюда. Он… можно сказать… дал их нам во временное пользование. Да, именно так.
— Мы должны это проверить, мистер Ш… сэр, — сказал пожилой полицейский.
— Можете ему позвонить, — промурлыкала Лилит с пассажирского сиденья. — Боюсь только, что в данный момент бедняга немного не в себе.
Молодой полицейский начал терять терпение.
— Вы понимаете, что открыто перевозить это оружие — незаконно?
Габриэль развел руками, изображая удивление.
— Превышение скорости, алкоголь, управление машиной без водительского удостоверения, незаконная перевозка нескольких безобидных мечей — похоже, список моих преступлений пополняется с каждой секундой. Скажите, осталось ли еще что-то законное в этой странной, маленькой, напуганной и забитой стране? Когда-то она была великой. Я хорошо помню те времена и, хоть убей, не могу понять, куда они подевались.
Оба полицейских изо всех сил пытались сохранить спокойствие. Это у них плохо получалось.
— Выйдите из машины, сэр.
— С удовольствием. — Габриэль открыл дверцу и вышел.
Лилит была уже не в силах сдерживаться и раскачивалась на сиденье, давясь от смеха.
Посветив на нее фонарем, пожилой полицейский спросил:
— Вас что-то забавляет, мадам?
— Скоро будет, — ответила она. — Подождите минуту.
Полицейский направил луч фонаря на Габриэля.
— Сколько вы сегодня выпили, сэр?
— Три, а может, четыре, — сказал Габриэль.
— Бокала?
— Бутылки. Очень хорошее вино.
— Вам известно о предельно допустимой концентрации алкоголя в крови?
— Ну да. Именно поэтому я пью. Считаю это гражданским долгом. Понимаете, я где-то читал, что три из десяти аварий происходят по вине пьяных водителей. В таком случае вас должны больше беспокоить семьдесят процентов трезвых водителей, которые являются истинными виновниками убийств на наших дорогах.
— Сэр, мне кажется, у вас серьезные неприятности. — Полицейский достал алкотестер.
— А вы не хотите узнать, что еще я пил сегодня ночью? — спросил Габриэль.
— Четырех бутылок шампанского вам мало? Подуйте сюда, пожалуйста.
— Шампанское было на закуску. А до этого я выпил… — Габриэль повернулся к Лилит: — Как ты думаешь, сестренка, сколько мы выпили сегодня?
— Трудно сказать, — задумчиво произнесла Лилит. — Здоровый был парень.
— Она права — он был крупным парнем, — кивнул Габриэль. — Не таким внушительным, как наш друг Захария, но тем не менее. Скажем, семь стандартных британских пинт. Если поделить на три, получается приблизительно две с третью пинты на каждого. Судя по вашим недоуменным лицам, ни вы, ни ваш коллега не вполне понимаете, что я имею в виду. Скажу прямо: речь идет о его крови.
— …Вы пили кровь, — растерянно пробормотал пожилой полицейский.
— Отлично. Правильно. И скоро будем пить еще.
— И чью же кровь вы собираетесь пить, сэр? — усмехнулся тот, что помладше.
Улыбка Габриэля предназначалась обоим полицейским.
— Попробуйте угадать. Кто первый?
Полицейские растерянно посмотрели друг на друга. Но это продолжалось недолго, потому что в следующую секунду Габриэль схватил пожилого за плечо, сбил с ног и вонзил клыки в шею.
Раздался крик — истеричный, истошный, булькающий. Лилит и Захария неспешно вышли из «Роллс-Ройса». Второй полицейский побежал назад, к патрульной машине. Он не успел преодолеть и половины пути, когда Захария повалил его на землю, зажал его лодыжку в своем огромном кулаке и потащил дергающегося и кричащего человека к обочине дороги.
— Сначала дамы, — сказал великан, вежливо махнув Лилит; другой рукой он держал полицейского. — Осторожно, Лил. Этот брыкается.
— Ты настоящий джентльмен, Зак. — Глаза Лилит заблестели от предвкушения. Она допила остатки шампанского из бокала и бросилась на человека. Откинув его голову назад, вампирша стала терзать его горло зубами. Почувствовав, как теплая жидкость из разорванной артерии потекла между приоткрытых губ, она радостно засмеялась. Лилит пила, глотала, смеялась, снова пила, пока не стала задыхаться и не почувствовала легкое головокружение. Затем вытерла рот, оставив алую полосу на своей красивой щеке.
— Кровь и шампанское, — восторженно выдохнула она. — Не могу устоять. Но я слишком эгоистична, дорогой.
Рывком подняв человека, она подставила бокал под его разорванное горло, подождала, пока густая красная жидкость заполнит его до краев, и протянула Захарии. Тот осушил бокал одним глотком и вернул назад.
— Из хрусталя всегда вкуснее, — прорычал он, причмокнув губами. — Как ты думаешь, почему?
Закончив с пожилым полицейским, Габриэль оставил обескровленный труп у обочины дороги и подошел к Лилит. Она протянула ему вновь наполненный бокал. Габриэль пригубил и вернул ей.
— За победу, — предложила тост Лилит.
— За вечность, — сказал Габриэль.
Глава 26
Оксфорд
Джоэль уехал из Саутгемптона утренним поездом, заняв денег у Томми. В кармане у него лежали шесть флаконов с таблетками солазала, а во рту еще остался вкус той, что он недавно принял. Похоже, эта штука действительно помогает: бледное утреннее солнце не оказывало никакого эффекта.
Временами он чувствовал себя почти нормальным. Тем не менее, пробираясь сквозь толпу на вокзале в Оксфорде, Джоэль растерянно размышлял о том, что окружающие его люди не представляют, кто он на самом деле, во что он превратился. Еще большее замешательство вызывал тот факт, что за короткое время, прошедшее после того, как он очнулся на том заснеженном склоне в румынской глуши, он успел привыкнуть прятаться от людей. Теперь ему казалось странным открыто появляться среди них.
