А.Р. Морлен - Сборник — Финт хвостом
— Почему она ползает по полу вдоль стены? — сказал отец. — Так люди не делают. Она похожа на зверя.
— Милая, — мама погладила Наоми по волосам, — по-моему, тебе нужно вернуться в постель.
Наоми взглянула на мать снизу вверх.
— Я люблю их, — сказала она, улыбаясь. — Я их очень люблю.
Мама отвела глаза.
— Я отвезу ее к доктору. Прямо сейчас!
* * *
— Здравствуй, Наоми. — Доктор был абсолютно лысый и весь так и лучился доброжелательностью, прямо как добрый дедушка.
— Здравствуйте.
— Нога заживает хорошо, все сшито правильно. Чья это работа?
— Мамина. Она была медсестрой.
— Да, я знаю. Она когда-то работала со мной, ты не знала?
Нет ответа.
— На что жалуемся? — Доктор прижал стетоскоп к ее груди. Потом он вставил ей в ухо такой смешной градусник, который он называл «пистолетом», посветил ей в глаза, проверяя реакцию зрачков, и посмотрел горло, с такой силой надавив ложечкой на язык, что она едва не задохнулась.
— Я не знаю...
— Твоя мама очень переживает.
— Я не знаю почему.
— Она говорит, что ты слушаешь стены.
— Не стены, а пятерых...
— Кого пятерых?
— Пятерых котят. Они меня знают. Я их очень люблю.
— И как же котята туда попали?
Наоми недоверчиво взглянула на доктора.
— Не знаю.
— Ну хорошо. Тогда... — Он сделал ей укол в руку, которого она вообще не почувствовала. Странный какой-то доктор, подумала Наоми.
— Ну как?
— Я даже его не почувствовала.
Доктор подпер рукой подбородок и ущипнул Наоми за руку.
— А теперь почувствовала?
Наоми покачала головой. Тогда врач подошел к конторке в глубине комнаты, вернулся с какой-то пластиковой бутылкой, открыл ее и сунул Наоми под нос.
— Понюхай.
Она понюхала.
— Понюхай еще.
Наоми послушно потянула носом.
— Чем пахнет?
— Не знаю. Похоже на воду.
Он попробовал улыбнуться, но у него получилось плохо.
— Хочешь мне что-нибудь рассказать?
— Что именно?
— Что угодно. Про папу и маму, например.
Наоми на минуту задумалась.
— Нет.
Тогда Наоми отвели в приемную и велели ждать, пока мама тоже пройдет осмотр.
По дороге домой, в машине, мама спросила Наоми:
— Ты с нами играешь?
— А-а...
— А по-моему, играешь. Ты что, пытаешься разрушить нашу семью? Потому что если это действительно так, юная леди, если ты... — Руки у мамы дрожали так сильно, словно она сама толкала автомобиль по дороге.
Наоми что-то ответила, но ее, похоже, не слушали. Поэтому ей оставалось только сидеть и помалкивать.
А когда мать начала читать лекцию, Наоми вдруг поняла, что она тоже ее не слышит. Ни единого слова.
7
По ночам было спокойно и хорошо. Она могла сколько угодно сидеть у стены и слушать, как котята играют, охотятся на мышей и ползают туда-сюда. Наоми пробовала придумывать для них имена, но когда придумывалось что-то хорошее, она сразу путалась, кто из них кто.
Когда открывалась дверь спальни (а теперь это случалось редко), Наоми больше не умирала со страха, а просто лежала и слушала своих котят. Теперь они подросли, и их было хорошо слышно даже с кровати. Иногда, когда она сильно зажмуривала глаза, у нее получалось представить, как они выглядят. Все серые и полосатые, как мама-кошка. У одного на груди была белая звездочка. У двоих глаза зеленые, а у всех остальных — синие. Один точно стал очень толстым от всех этих мышей и плотвичек, которых он скушал в течение прошлых недель, а другой исхудал как скелет, но при этом был бодр и весел.
8
В один прекрасный день к ним приехала женщина в мужском костюме и привезла какие-то картонные папки. Мать и отец Наоми были вовсе не рады ее приезду.
Женщина задавала всякие вопросы, в основном родителям, а Наоми слушала котят.
— Наоми, — сказал отец. — Ответь, пожалуйста, когда тебя спрашивают.
Наоми подняла глаза. Голос отца стал очень тихим, как будто его закрыли под крышкой в какой-нибудь банке и он не мог оттуда выбраться. Она посмотрела на женщину, потом на мать. У мамы на лбу блестели капельки пота.
— Да, мэм. — Она повернулась к женщине с папками.
— Как ты себя чувствуешь, милая?
— Хорошо.
— Ты недавно болела?
Наоми кивнула:
— Да, но мне уже лучше. Это был грипп.
— Хорошо проводишь каникулы?
Наоми склонила голову набок и прищурилась.
— Вы их слышите?
— Кого?
— Ну, их всех. Котят. Они кого-то поймали, мышь или воробья. По-моему, я слышала. А вы?
9
Как только тетя с папками уехала, Дэн буквально взорвался гневом:
— Меня все это уже достало, когда ты уже прекратишь отравлять нам жизнь?!
Наоми не поняла, о чем он говорит и кого имеет в виду. Она слышала, как котята треплют птичку за крылья, слышала, как летят перья во все стороны. Котята были очень славные, но иногда могли быть и жестокими. Как настоящие хищники. Они набрасывались на добычу, как львы, быстро утаскивали ее к себе и играли с ней до тех пор, пока бедная мышь или птичка не умирали от страха. В этом было что-то красивое — взять кого-нибудь очень маленького и играться с ним.
— Никаких гребаных котов в этих долбаных стенах нет! — ворвался в ее размышления голос отца. Он подошел к Наоми и приподнял ее над полом под мышки. — Я покажу тебе, что
случилось с котятами. Прямо сейчас и покажу!
— Господи, Дэн! Ей же больно!
Но голос мамы как будто прошелестел в густой невидимой траве и потерялся в ней — тихий, безмолвный.
Отец что-то орал; Наоми не слышала, но поняла, что он кричит, по движению его губ. Она вся была поглощена возней пятерых котят. Вот Задира дерется за воробьиную голову, а Мряфа разодрала тушку когтями, но череп выкатился у нее из лапок, и Задира тут же его и схрумкал. Хьюго не участвовал в дележе добычи. Он никогда не дрался с другими; он предпочитал подождать, пока не обнажится скелет, а потом грыз косточки.
— Я тебе покажу! Раз и навсегда! — вернулся голос отца.
Он потащил ее через кухню на задний двор, к стене гаража.
Там он чуть ли не швырнул Наоми на землю, а сам вошел в гараж. Наоми слышала, как Фиона шептала на ушко Зелде о многоножках, которых она заманила в паутину за холодильником.
Отец вернулся с тяжелой кувалдой.
— Вот смотри! — сказал он и врезал по стене в том месте, где когда-то родились котята. Раз-два! Вверх-вниз! Ден работал кувалдой как одержимый. Куски штукатурки и кирпичей
