А.Р. Морлен - Сборник — Финт хвостом
Обзор книги А.Р. Морлен - Сборник — Финт хвостом
Некогда кошек жгли па кострах инквизиции. Ни за что ни про что? А может, И ЗА ЧТО-ТО?
...Перед вами — коллекция ОЧЕНЬ НЕОБЫЧНЫХ рассказов в жанре «ужасов». Рассказов, герои которых — КОШКИ.
Это — Стивен Кинг. И профессионального киллера нанимают, чтобы убить — КОШКУ. Почему?..
Это — Кейт Коджа. И «вторым я» ищущей смерти нью-йоркской шлюхи становится — КОШКА. Кто-то погибнет первым. Кто?..
Это — Джойс Кэрол Оутс. И девочке, медленно сатанеющей от ненависти к младшему братишке, является странная КОШКА.
Зачем?
Перед вами — лучшие из лучших «кошачьих ужастиков». Читайте. Наслаждайтесь...
Предполагается, каждый из нас — любитель либо кошек, либо собак! С чем ассоциируется у нас собачий образ? Верность, покорность, искренность... А кошки — тут дело другое. Тут ассоциации потемнее — своенравие, эгоцентризм, тайна...
Ежели отталкиваться от «Тигриного племени» Элизабет Маршалл Томас, приручены кошки были по чистой случайности — в результате «одомашнивания» полей и лугов. Научились люди снимать урожаи зерна, научились его хранить — за зерном направились все местные крысы и мыши. Дикие кошки, в свой черед, тоже потянулись под крышу — в погоне за привычной добычей — и эволюционировали в кошек иных, таких, какими мы их знаем. «Одомашненные» посевы, крысы, мыши и кошки распространялись сперва по Северной Африке, потом по Азии, Европе, а в конце концов — стоило людям обучиться кораблестроению и торговле — по всему миру. Есть, правда, и еще версия, по которой кошек приручали как «суррогатных детей»... уж больно схожи «плач» кошачий и плач человечьего младенца!
А вот после этого история домашней кошки принимает интересный оборот. Примерно за тысячу лет до нашей эры в Египте кошек (за умение изничтожать мышей) ценили столь высоко, что на экспорт их наложен был строжайший запрет, а уж убившего кошку ожидала и вовсе смертная казнь. Кошки, родня почитавшимся за свирепость львам, коих идентифицировали с самим богом солнца Ра (на древних папирусах он нередко изображается в виде огромного кота с кинжалом в лапе, поражающего Змея Тьмы Апопа), обожествлялись также и как воплощение богини Баст, покровительницы деторождения для молодых, недавно вступивших в брак женщин. В Бубасте и Бени-Хасане обнаружены большие кошачьи кладбища. И, совершенно очевидно, кошек хоронили абсолютно с тем же церемониалом, что и людей,
В раннехристианской традиции «положительные» функции богини Баст передались деве Марии. Одна из старинных итальянских легенд даже утверждает: в яслях одновременно с Марией рожала... КОШКА! А «Священная книга Арадии», составленная знаменитым фольклористом XIX в. Чарлзом Годфри Лиландом, именует Диану «кошкой среди звезд-мышей». Однако христианство «наложило права» и на «плохую» кошку Египта — Сехмет, богиню-львицу, трансформировавшуюся впоследствии в Сфинкса, — и на «кошку Греции», сотворенную богиней Дианой в противовес созданному братом ее Аполлоном льву.
Диана и ее кошка стали олицетворять «темные» фазы лунного цикла и получили всю атрибутику Гекаты, богини подземного мира, вдохновительницы темных, под покровом тьмы совершаемых дел. У христианских живописцев вошло в обычай изображать в сценах Тайной Вечери кошек, сидящих у ног Иуды.
Еще в X в. кошки «котировались» (опять же как истребители мышей) весьма высоко, особенно у ирландцев, валлийцев и саксов, — а зачастую полагались и животными магическими. Однако к столетию XIV Церковь под угрозой многочисленных ересей, идущих из Восточной Европы, объявила «охоту на ведьм» — в качестве «ответного удара» тому, что считала организованным заговором против себя. По ассоциации вину возлагали и на кошек. Их даже демонизировали — за вертикальные зрачки, за ночной образ жизни... Общий результат — кошки, все до единой, оказались в опале. В обычай вошли подлинные зверства: на Иванов день по всей Европе кошек запихивали в мешки и корзины и швыряли в костры, а пепел — растаскивали по домам «на удачу»! (Во Франции такое практиковалось до конца XVIII столетия.) А во время коронации Елизаветы I по улицам протащили — а потом торжественно сожгли — статую Папы Римского, внутри которой находились двенадцать живых кошек. Предсмертные вопли животных объяснили «криками демонов, овладевших Святым Отцом». Создавались и «кошачьи органы»: вместо труб к клавишам привязывались за хвосты двадцать кошек. На клавиши нажимали. Кошки — мяукали. А как насчет «Великого истребления» парижских кошек, затеянного в 1730-е гг. подмастерьями-печатниками, протестовавшими против низкой заработной платы?..
К концу XVIII в., однако, отношение к кошкам сравнительно улучшилось. Первыми в Европе «реабилитировали» их французы. Еще в середине XVII столетия при дворе кардинала Ришелье «состояли» дюжины кошек — и он даже завещал содержание тем, что переживут его смерть. Французский астроном Жозеф Жером де Лалан назвал в кошачью честь созвездие (хотя имя «Jelis» и не пережило XIX столетия). Знатные дамы расточали кошкам щедроты и основывали в их честь медали. В Англии их стал включать в свои портреты художник Уильям Хогарт — и кошки постепенно «сентиментализировались». В 1800-е гг. в Великобритании основали Королевское Общество Защиты животных от жестокости, в 1900 году аналогичное Общество возникло и в Нью-Йорке (в основном для вмешательства в трудную судьбу ломовых лошадей, но также и в защиту животных вообще, кошек — включительно).
...Я узнала и оценила кошек не то чтобы очень рано. Росла я любительницей собак. В доме обретался дивный кокер-спаниель, и там, где я жила (большой город, домашнюю живность на улицы не выпускают), я и кошек-то, считай, не видела. Все, что знала я об этих загадочных существах, — они гоняют и едят мышей (так в мультяшках моего детства было), а еще — тетя моя, в Западной Германии жившая, постоянно их в письмах мне своих описывала. Кошки эти (и тетя вместе с ними) постоянно попадали в трудные ситуации с соседями — и все из-за кошачьего свойства убивать птичек!
Только в Манхэттене (куда я перебралась в 1970-е гг.) свела я благодаря соседке по квартире первое близкое знакомство с кошками. Соседка въехала, незамедлительно приволокла в дом пару котят, прожила два месяца, порешила, что Нью-Йорк ей не по душе, и отправилась в родной Энн-Арбор — а одного из котят (двух бы родители в дом не впустили) оставила мне. И оказалась я внезапно кошковладелицей, и удочерила сразу вскоре и еще кошку, постарше и заполучила, разумеется, череду загубленных птичек — однако крыша над моей квартирой обеспечивала моим кошкам несколько ограничейное пространство для прогулок. С тех пор кошки у меня не переводились, и, как ни странно, стоит мне впервые зайти в чей-то дом — так и жду: меня там встретит кошка. А коли судить по историям, собранным в этой книге, я — не первая и не последняя из «повернутых на кошках»!
Годы шли, и появлялись антологии «кошачьих историй» — научно-фантастических, фэнтезийных, детективных, реалистичных, умилительных. Но лично мне интересен жанр «ужасов» — оттого и хотелось собрать наконец коллекцию «кошачьих историй» потемнее и пооригинальнее. Ясное дело, абсолютно правильный «кошачий ужастик» — это «Черный кот» Эдгара Аллана По, но тут вы «Черного кота» не найдете, полагаю, его и так слишком часто переиздают. Зато два переиздания я в сборник включила: классический «черный детектив» Стивена Кинга и никогда ранее не входивший в сборники образец «поэзии в прозе» Уильямса Берроуза, впервые опубликованный дешевой брошюркой.
