Александр Сивинских - Открытие Индии (сборник)
– Даже две, – говорю. И побрякал одной о другую.
– А если там грифоны? – вдруг Альбертино спрашивает. Сипло так, будто простудился.
Я калаш с плеча на грудь одним движением перебросил и улыбнулся покровительственно. Говорю:
– Ты, Татарин, пока в своей каптёрке сидишь, совсем видно забыл, что за машина такая МК-74. Борька вон и тот, наверно, помнит.
– А то, – говорит Борька, окурок отбрасывая. – Митральеза Калашникова, модель семьдесят четвёртого года. Четыре вращающихся ствола калибра 7,63 миллиметра. Максимальная скорострельность – шестьдесят выстрелов в секунду. Ёмкость коробчатого магазина – триста шестьдесят патронов. Правильно?
– Правильно, – говорю я. – Могу ещё добавить, что патрон специальный, усиленный. А остроконечная пуля под цельнометаллической оболочкой имеет сердечник из обеднённого урана. И в режиме стрельбы «турбо» МК-74 способна за шесть секунд, пока магазин не опустеет, бронетранспортёр надвое разрезать. А у меня магазинов этих две штуки в подсумках. Да на калаше один. Так что грифонам я бы не посоветовал из-за бочек высовываться.
Сказал это, смотрю, Альбертино посветлел. Борька улыбается. Не зря я, значит, волынку с пересказом ТТХ митральезы затянул. Ребят успокоил. Себя, между прочим, тоже.
Обнял я друзей, потом противогаз с инфракрасными очками напялил, каску сверху, и командую:
– Жми!
Борька код на замке набрал, воротца распахнулись, я сгорбился и вошёл.
* * *Показалось, что шагал я минут пять. Коридор узкий, низкий; понижается полого. Вокруг камень. Холодный, заиндевелый – за ним же вечный ЛЁД, если я правильно помню. И эхо гуляет. Вроде, не должно его быть в такой тесноте, а есть. Дон-дон-дон: шаги отсчитывает. Потом я упёрся во что-то. Посветил ИФ-фонариком: снова створки. Переключил очки и фонарик на видимый спектр. Ага, дверь обыкновенная, из железа, охрой крашеного. На засов заперта. Я засов отодвинул, выхожу осторожно. Темно. Посмотрел туда-сюда. Торосов ледяных не видать, гномов и грифонов не видать, сорокаведёрных дубовых бочек тоже. Помещение какое-то вроде гаража– «ракушки». Пустое, если не считать пары алюминиевых канистр, кучи ветоши и пары лопат. Верстак у стены. В полу яма смотровая. Точно, гараж. Только какой-то миниатюрный слишком. Я дверь прикрыл, черенок лопаты подсунул, чтоб не захлопнулась, и прямиком к канистрам. Может, пиво только зреет в бочках, а хранится по-простому? В одной канистре что-то плескалось. Я противогаз оттянул, принюхался. Керосин. Тьфу!
Без особой охоты двинулся к выходу. Из гаража, то есть. «Кончатся эти двери сегодня или нет?», – думаю, а сам осматриваюсь. Вижу, ключик висит. Бородка замысловатая. Снял я его, сунул в замок. Открылось легко. Выходить страшновато было, это да. Что там, снаружи?
Вышел.
А снаружи была ночь. И такая это была ночь, скажу я вам, что противогаз мне кощунством показался. Стянул я его, вздохнул… Э-эх! В полупустыне кайсацкой я и забыл, что такой воздух бывает. И небо. Звёздное, с месяцем рогатым. Созвездия – точно как у нас, только побледнее чуток. Вот вам и внутренняя сторона Земли! Интересно, а солнце у них имеется? Должно бы, по идее…
Ну, раздумывать да восторгаться мне особо некогда было. Времени-то в обрез. Если не вернусь в караулку к той поре, как новую смену разводить, тревога поднимется. Я и двинул вдоль череды гаражей в сторону, где что-то похожее на городскую улицу виднелось. Так оно и оказалось. Улочка. Ничего себе, миленькая. Деревья вроде черёмух в цвету, тротуар асфальтированный. Мусор. Многовато мусора. Фонарей зато маловато и целые далеко не все. Дорога. Домишки трёхэтажные. Народу никого. Я тревожиться уж начал помаленьку и вдруг гляжу: ларёк. Натуральный продуктовый ларёк, хоть и маленький. Ну, гномий. Внутри свет. Я к нему. Бегом.
Возле ларька мужички тусовались. Нормальные мужички – руки, ноги, голова. Маленькие, конечно. Ну, гномы. Только безбородые почему-то. Разговаривали громко. Однако как я появился, их будто ветром сдуло. Не то митральезы напугались, не то каски зеркальной с чёрным гребнем конского волоса поверху. А может, моей фигуры. Что ни говори, а самый рослый из них только на цыпочках до моей подмышки маковкой достал бы. И то не факт.
Приближался я к ларьку на полусогнутых, чуть не гусиным шагом. Чтобы торговца не напугать. А как приблизился, так и онемел.
Стоит! Она. Прямо на витрине. Вокруг много всякой яркой дряни, но я-то только её вижу! Бутылочка тёмного стекла, хмель на этикетке и – надпись. Крупно. «Аква Вита». А пониже – помельче: «Пиво светлое». Ох, мама!
Я – усы в окошечко.
– Мне Аква Виту, – говорю с благоговением, и «Визу» проталкиваю. В башке клин полный. О том, что здесь могут по-русски не понимать, забыл напрочь.
А внутри ларька тётка сидит. Сердитая такая гномица. Заспанная. В очках. Отшатнулась от меня да как запищит:
– Ты чего, перебрал, парень? Куда мне твоя карточка? Это ж не супермаркет! Деньги давай!
Ну откуда у солдата срочной службы наличные, скажите на милость? Я молчу, «Визу» в пальцах сжимаю, смотрю на карлицу с мольбой. А та, видно, поняла, что я не опасный, смелее становится. И злее. Того и гляди, визжать начнёт, околоточного звать.
У меня думы разные нехорошие зашевелились. О митральезе, штыке или, в крайнем случае, о газовой гранате. И тут мою голову с дружественным визитом счастливая мысль посещает. Раз у них тут всё шиворот-навыворот, думаю, то может…
Запускаю я руку в карман и достаю пачку «евро». Ну, тех, знаете, что в отделах детских настольных игр продаются. Ассигнации для «Великого Шёлкового пути», «Из варяг в греки» и тому подобных экономических игр. Они как настоящие, даже водяные знаки присутствуют, только вместо портретов великих людей разные архитектурные сооружения нарисованы. Мосты, ворота… Мы с ребятами во время караула на эти фантики в нарды режемся, в «Монополию» или в шашки-шахматы. Потому что если в свободное время ничем не заниматься, то сутки караульные неделей покажутся. А без банка, хотя бы такого условного, играть скучновато. Азарт не тот.
Отсчитываю я пять сотен этих самых «евро» (приблизительно столько в реальных деньгах три бутылки брюта «Дом Периньон» стоят) и вручаю ей.
– Три «Аква Виты», – говорю, – хозяюшка. Будь мила.
У неё так бай и отнялся. Она фантики дрожащей рукой сгребла и за вырез футболки давай пихать. А с меня глаз не сводит.
– Можно побыстрей? – говорю.
Она закивала, три бутылки выставила и, только я успел их забрать, окошечко картонкой задвинула. «Приём товара». Потом там что-то тяжёлое повалилось. В обморок она упала, что ли? А я обратно припустил. Время поджимало.
Вот, в общем, и всё. К разводу я успел. Успел даже в заиндевелом коридоре одну бутылочку выпить. Второпях, на ходу, поэтому, наверное, пиво мне сперва не очень понравилось. (Потом-то распробовал, понятно.) Вторую – парням отдал. А третью до Приказа оставил.
