Джоанн Харрис - Страхослов
Покинув гостиницу, они проехали всего пару миль, когда Лоуренс сказал:
– Есть еще одно местечко, куда я, бывало, ходил.
– «Пристанище странников», – прочитала Вайолет на дорожном знаке на обочине автострады. – Какое местечко, Лоуренс?
– Оттуда открывается вид на всю долину. Я мог бы его показать, если хочешь.
– А туда далеко ехать? – Она сразу пожалела о том, что в ее голосе явственно слышалось отсутствие энтузиазма. – Конечно, давай съездим туда, если это место важно для тебя.
– Только если тебе тоже будет интересно. Может быть, нам удастся все-таки привнести немного волшебства в эти выходные.
– Я думала, тебе тут нравилось.
– А я считаю, что мы могли бы провести их и лучше, если бы не эта толпа.
А ведь Вайолет считала, что Лоуренс разделяет ее ироничное отношение к происшедшему. Похоже, он просто скрывал свои чувства, чтобы не расстраивать ее. В гостинице, которая запомнилась ему в детские годы, теперь отдыхала целая толпа каких-то стариков. Они заполонили это место, точно замедляя в нем течение времени, подстраивая его под свою скорость, отчего в коридорах с выцветшими обоями пахло затхлостью и слышались их шаркающие шаги и натужное дыхание. Лоуренс хотел вспомнить здесь детство и поделиться этими воспоминаниями с Вайолет, но вместо этого они столкнулись с образом того, что ждет их в будущем. Днем они отправлялись на прогулку в холмы, но гостиница стояла в глуши, и вечером сбежать было некуда, поэтому они оказались в ловушке: приходилось либо мириться с караоке в баре, либо сидеть в битком набитой комнате отдыха и лицемерно посмеиваться, глядя по телевизору невероятно старые комедии, – их соседи по гостинице пристально следили, присоединяется ли эта пара к всеобщему веселью.
– Малыш… – передразнивая их, повторил Лоуренс, будто это слово подводило итог всех их мытарств.
– А я и не знала, что тебе не нравится, когда тебя так называют, – улыбнулась Вайолет. В конце концов, некоторые старики и ее называли малышкой. – Надеюсь, ты хотя бы мой малыш.
– Мне не нравится, когда со мной говорят снисходительным тоном. Староват я уже для этого.
Он жаловался или хвастался? С тех пор как они оба вышли на пенсию, Лоуренс, казалось, почувствовал неуверенность в себе и, чтобы компенсировать это, стал вести себя агрессивнее. Словно строгость, с которой он относился к студентам, была чем-то вроде брони, скрывавшей его ранимость. Вайолет полагала, что теперь, когда они оба уже не тратят время на чтение лекций, они смогут по-настоящему сблизиться. Нельзя замыкаться в себе – особенно, если это приведет к чувству отчужденности друг от друга. Включив поворотник, она свернула с шоссе.
– Давай полюбуемся тем твоим видом, – сказала она.
Январское солнце спряталось за огромным косматым облаком, и в его холодном свете чернели обнажившиеся останки былого пейзажа. Дорога вилась среди голых полей, с двух сторон от нее темной громадой нависали живые изгороди, ощетинившиеся шипами. Иногда в переплетении ветвей Вайолет замечала птицу-другую – а может, то метались от ветки к ветке жухлые листья, подхваченные холодным ветром, задувавшим и в машину. Когда дорога обогнула последнее поле, Лоуренс подался вперед.
– Что это там, впереди? Этого не должно здесь быть.
Конец дороги перекрывал ряд широких бунгало, а перед дачным поселком что-то зеленело – должно быть, лужайка, разделенная этой же дорогой. Когда живые изгороди остались позади, Вайолет увидела, что бунгало тянулись в обе стороны, сколько хватало взгляда.
– Наверное, тот замечательный вид понравился не только тебе, – предположила она.
– Тогда они не должны мешать и другим наслаждаться им.
– Хочешь, вернемся?
– Я хочу, чтобы тут все было, как прежде. Давай попробуем объехать поселок, ладно? Может быть, та тропинка еще сохранилась.
– В какую сторону ехать, Лоуренс?
– Попробуем пробраться там, где проезд не запрещен. – Он неопределенно махнул рукой в сторону домиков. – Я тебе скажу, если запримечу знакомые места.
На дорожном знаке, высившемся на широких бетонных подпорках при въезде в поселок, виднелась надпись «Луговой проспект». По крайней мере Вайолет сочла, что дорога называется именно так: плакат с объявлением о пропавшей собаке закрывал первое слово почти полностью. Другой такой же плакат чуть отклеился и трепетал на ветру на указателе у развилки в нескольких десятках ярдов дальше – насколько Вайолет могла судить, там было написано: «К скалам».
– Да, сворачивай туда! – воскликнул Лоуренс, прежде чем она успела спросить.
Слева и справа от дороги тянулись все те же продолговатые бунгало из светлого кирпича, похожие, точно близнецы. Никаких скал тут и в помине не было. Вайолет уже в третий раз сворачивала за угол очередного дома – причем ехала со скоростью, которую даже она сочла бы весьма и весьма умеренной, – когда одна из машин, припаркованных на стоянке между бунгало, серебристый «ягуар», вылетела на дорогу. Женщина нажала на тормоза, Лоуренс, охнув, всплеснул руками, а водитель «ягуара» опустил стекло, остановив машину посреди улицы.
На голове у него виднелись залысины, каштановые волосы испещряла седина, и они казались тусклыми, как на старой фотографии. У глаз пролегла сетка морщин, две складки у рта подчеркивали тонкость губ. Он явно намеревался что-то им сказать – правда, особых усилий для этого прилагать не собирался. Вайолет опустила стекло и зябко поежилась на холодном ветру.
– Простите, что вы сказали?
– Я спросил, не Ловец ли вас сюда привел.
– Пловец? Какой еще пловец? – Вайолет смутно припоминала что-то о каком-то пловце. – Нет, я так не думаю.
– Я совершенно отчетливо сказал «Ловец». – Мужчина нахмурился, словно она вдруг начала докучать ему, а он не соглашался на подобное. – Вы потерялись.
Если он намеревался задать вопрос, то почему-то не озаботился интонацией, и эта его фраза прозвучала как обвинение. Лоуренс тоже опустил стекло, видимо, собираясь расспросить мужчину, как же им проехать, но тот вдруг произнес:
– Может быть, скажете, к кому вы сюда приехали?
– Ни к кому. Мой муж хотел повидать места, где бывал в детстве.
– Я вас не знаю. – Мужчина нахмурился еще сильнее, пристально глядя на Лоуренса. – Я вас тут никогда не видел.
– Как и я вас. Я был тут еще до вас, – ответил тот.
– Нет. – Мужчина натянуто улыбнулся, хотя на его лице не было и следа веселья. – Никого тут не было.
– Могу вас заверить, мы с родителями…
Но мужчина уже повернулся к Вайолет.
– Я думаю, вы уже слишком стары для того, чтобы хулиганить у нас на улицах.
