Карен Рэнни - У дьявола в плену
— Такой тип письма, — продолжал Маршалл, — почти всегда идет сверху вниз, так что даже если есть строчки текста, надо сначала читать верхней знак.
— Но не всегда?
— Не всегда. Однако давайте пока оставим это предположение.
Он указал на один знак.
— Сначала подумайте о пробелах. Размеры неиспользованного или напрасно потраченного пространства были сведены до минимума. Именно по этой причине вы иногда можете встретить символы над и под знаком, тогда как они должны быть до или после него. Кроме того, вид знака может быть изменён из эстетических соображений или из уважения.
Она не задала вопрос, но он прочел его в ее глазах.
— Слово «бог» и имена богов и богинь писались до всех остальных знаков. То же правило относится и к слову «фараон».
— И вы изучили все это за один год?
Он покачал головой:
— Нет. Эти особенности иероглифики обнаружили другие ученые, а я просто прочитал о них. И добавил то, что они открыли, к своим собственным знаниям.
Она указала на знак, похожий на перевернутую девятку:
— А это что?
— Это символ, обозначающий цифру сто. Чтобы, например, написать пятьсот, вы должны начертить этот символ пять раз подряд.
Она выбрала наугад строчку знаков и спросила:
— Что здесь написано?
— «Он в восторге от того, что ты сказала».
Она взглянула на него с удивлением.
— Полагаю, что это любовное стихотворение, — ответил он на ее немой вопрос. — Но я пока не закончил его расшифровывать.
Он осторожно свернул папирус.
— Вообще-то это не так уж и трудно. Знаки часто упрощены, но все равно можно догадаться, что это отдельные знаки. Курсивная форма иероглифов использовалась в некоторых гробницах фараонов, особенно фараонов Восемнадцатой династии, но они читаются очень легко.
Она осторожно положила руку на папирус, и Маршалл с удивлением обнаружил, что изучает ее пальцы.
«Как странно, — подумал он. — Меня никогда не завораживал вид женской руки, но эта рука просто прелестна».
И Давина умело пользовалась своими руками — проводила ими по его спине, отводила со лба его волосы, прижимала ладони к его груди, будто пытаясь найти способ сломать стоявшую между ними преграду.
Он встал, чтобы поставить на место статуэтку птицы. А когда повернулся, то увидел, что она стоит прямо перед ним.
Она дотронулась до его забинтованной руки, но он вздрогнул, и она сразу же отдернула руку.
— Вам больно? — спросила она.
Обычный вопрос. Вопрос заботливой жены.
— Совсем немного.
— Не забывайте почаще менять повязку.
— Мой камердинер Джейкобс следит за этим и делает это очень ловко.
— Пусть он делает это каждый день. Иначе может случиться заражение крови.
Он схватил обе ее руки и зажал их между своими ладонями.
— Благодарю вас за заботу, Давина.
Она предпочла смотреть не на него, а в пол.
— Любая жена вела бы себя точно так же, — тихо ответила она.
— Не любая. Во всяком случае, не та, на которую не обращают внимания. Или диктуют, как она должна себя вести. А особенно не та, кому не дают надежды, что ее брак когда-либо станет обычным. Не любая жена, — повторил он.
Она наконец подняла на него глаза.
— Мне говорили, и не раз, что я чудовищно упряма. Меня сравнивали с самым что ни на есть упрямым быком. Мне остается предупредить вас, Маршалл, что я не перечеркнула наш брак. В отличие от вас я верю, что мы можем подойти друг другу.
Она провела пальцем по его забинтованной руке, а он схватил ее, поднес ко рту и поцеловал каждый палец. Потом целью для его поцелуя стала середина ладони, а в том месте на запястье, где бился пульс, его губы немного задержались.
— Спасибо, что пришли ко мне, — сказал он, отступив.
У нее был такой вид, будто ей хотелось что-то сказать, но она промолчала, повернулась и пошла к двери. На пороге она остановилась.
— Вы придете сегодня ночью, Маршалл?
Он покачал головой. Демоны были слишком близко. То, что случилось вчера, было еще свежо в памяти, и он не мог себе полностью доверять.
Она кивнула, будто ничего другого не ожидала.
И ушла.
А ему осталось лишь сожалеть о том, что он опять один.
Глава 15
Давина вернулась в Египетский дом на следующий день, но никого там не застала. Маршалл просто-напросто исчез. Его нигде не было.
Накануне вечером она обедала в семейной столовой и ждала, что он появится. К концу обеда даже слуги, с их обычно каменными лицами, смотрели на нее так, будто жалели ее. А может быть, она это себе вообразила, точно также, как вообразила, что Маршалл присоединится к ней.
Дьявол из Эмброуза. Господи, что, если это правда? Что, если его безумие только крепнет и он искренне боится, что может причинить ей боль? Ерунда!..
Человек, прикасавшийся к ней с такой Нежностью, смеявшийся ее шуткам, не мог быть монстром.
После обеда она облачилась в пеньюар, который он еще не видел, — из шелка цвета молодой зеленой листвы. Если он к ней не придет, она пойдет к нему. Двойные двери апартаментов графа, маячившие в конце коридора, были похожи на широкую пугающую стену. Она не позволит себе вспоминать тот случай, когда она проделала тот же путь, и то, какими катастрофическими были последствия. Все же у нее дрожали колени, и ей было трудно дышать.
Она уже прошла половину коридора, когда двери открылись. Ее сердце дрогнуло, но через мгновение она поняла, что это не Маршалл, а миссис Мюррей.
Женщина обернулась и взглянула на Давину. Ее взгляд был слишком долгим, чтобы быть почтительным. Ее губы изогнулись в странной, почти торжествующей улыбке, а потом она сделала вид, будто поправляет корсет. Как будто ее только что обнимал мужчина и клал руки ей на грудь. Или так, словно она одевалась второпях.
Она сделала книксен и, повернувшись, пошла по другому коридору, так что женщинам не пришлось проходить мимо друг друга.
Давина покачнулась и оперлась рукой об обитую шелком стену. В коридоре вдруг повеяло холодом, а тишина в доме была просто гробовой.
Она вернулась в свои апартаменты и сначала осторожно открыла дверь, а потом бесшумно ее закрыла. Правда, щелчок замка показался ей невероятно громким, так же как и звук собственных шагов.
Сняв пеньюар, Давина повесила его на спинку в ногах кровати и аккуратно расправила складки, чтобы утром он не выглядел мятым. Поднявшись по ступенькам в постель, она подложила под спину подушки и села, накрывшись простыней.
Египтяне в качестве подушек пользовались камнями, вспомнила она. У нее по крайней мере они были из перьев.
