Ирина Андронати - Темный мир
Я отпустил кнопку и сказал:
— Отлично. Теперь делаем так…
Мы делали так: Артур открывал очередную дверь магнитной карточкой и распахивал ее, а я, не входя внутрь, жутко ревел в микрофон: «Хярту-руока-тавара-ними…» — ну и так далее. И охранники тут же делались тихи и смиренны.
Джор связывал их полипропиленовым шнуром, целую бухту которого он нашел в автомастерской, отбирал снаряженные магазины, а автоматы разбирал и детали разбрасывал. Так мы прошли три помещения: уже упомянутую мастерскую, склад с забитыми чем-то стеллажами и совершенно пустую комнату, длинную и узкую, как вагон, — а в четвертом в ответ на мою реплику двое в синих халатах вдруг не только не присели на колено, но вовсе наоборот — прыгнули куда-то на стол, за стол и там попытались затаиться — правда, регулярно выпихивая друг друга в проход. Здесь стояли несколько столов, лабораторные шкафы, химический стол с вытяжкой…
Джор просто подошел к ним, взял за шкирки, легонько стукнул головами и приволок к нам.
Отряд наш мог устрашить кого угодно. Во-первых, мы были чудовищно грязные, растрепанные, оборванные. На одежде многих запеклась кровь. При ярком свете это было особенно хорошо видно. Во-вторых, мы были обвешаны оружием с головы до ног. Автоматы у всех, кроме Артура, заткнутые за пояса магазины, гранаты на ремнях и в карманах. Наконец, мы были разъярены и бесстрашны…
Враг наш оказывался гнусным слабаком, а наше дело было правое. Это сочетание обычно и приводит и к ярости, и к бесстрашию, и заодно ко всякой дряни.
И даже смерть Ульфура не притупила ярости. Наоборот — мы попробовали крови, и кровь та была сладкой.
…Это было как раз в автомастерской — в первом помещении, занятом нашим отрядом. Ульфур, как и еще трое выворотней, замер в позе покорности, и Джор, весь побелев, подскочил к нему и пнул в голову — как по мячу. Наверное, он убил его этим первым ударом, но и все остальные стали пинать и колотить мертвое ватное тело, а потом Артур встал на колени и бил труп по голове рукояткой пистолета, пока удары не стали мягкими, как в подушку… Это тебе за Хайяма, это тебе за Илью!.. Это тебе за нас!..
Мне кажется, я стоял в стороне. А кровь на руках… ну, кровь. Как-то попала…
Итак, Джор приволок двоих, которые явно не были вы- воротнями, а простыми работягами. И, честное слово, я их спокойно поставил бы к стенке, если бы они вздумали играть в молчанку. Но они, конечно, не молчали.
Через пять минут у нас был план всего сооружения — два подземных этажа, постройки вокруг ангара, два надземных этажа в ангаре…
— А вот этот зал в центре — он что, на все этажи? — уточнил я, хотя и так было видно.
— Это даже не зал, — торопливо сказал один из лаборантов, Митя. — Это такой внутренний дворик, над ним сдвижная крыша. И там наверху что-то вроде телескопа…
— Просто зеркало, — сказал другой, Равиль. — Вогнутое зеркало.
— Зачем?
— Не знаю.
— Я тоже не знаю, — тут же встрял другой. — Этим всем сам хозяин ведает. Ну и пара человек приближенных…
— А сколько вообще народу в комплексе? — спросил я.
— Когда как. Сорок — пятьдесят, бывает и семьдесят. Половина работяг, половина охранников. Где он берет такую жуть…
— А сейчас?
— Не знаем, нам не докладывают… — И тут же получил подзатыльник от Джора. — Да не знаю я, правда! Сидим тут безвылазно…
— И что делаете?
— Магнитные поля замеряем. В основном — Земли, его возмущения. Гематитовой жилы — тут неподалеку проходит. Камня этого дурацкого…
— Что за камень?
— Ну тот, внизу. Черный такой. Он время от времени начинает выдавать всякие коленца — то все к нему магнитится, то наоборот… Аномалия, короче.
— И что сейчас?
— Сейчас магнитится. Все сильнее.
— Где приборы?
— Да вот они…
Приборами были два стареньких ноута. Равиль откинул экран одного — тот тут же засветился, появились два циферблата, похожие на автомобильные спидометры. Обозначения были непонятны, стрелки дергались.
— Так, ребята, — сказал я. — А есть ли у вас тут связь на случай общей тревоги?
— Ну да… — Лаборанты почему-то переглянулись. — Интерком. Можно вызвать кого-то конкретного, можно — послать сообщение для всех.
— И как это делается?
— А вот…
Пульт интеркома — такой серенький обычный офисный телефон, даже с трубкой, только кнопки продолговатые и в один ряд, а внизу такая же кнопка, сдвинута относительно остальных, и подписано: «общий вызов» — прямо-таки тянул к себе, но я почему-то замешкался. Задача получалась слишком простой…
И все равно я сделал это. Нажал кнопку, наклонился и проревел: «Хярту-руока-тавара-ними-херрани-сотури-хи- палвотат — каикки-элаимет!!!» Потом обернулся на своих. Поправил автомат, кивнул: пошли.
— А этих? — спросил Джор, кивнув на лаборантов, которые мгновенно сделались белее мела.
— Свяжи.
Он дал им по башке, чтобы отключились, связал и заткнул рты.
И я повел свой маленький отряд дальше — прямо в зубы дракона.
Ага, и чтобы не возникало вопросов: в универе неплохой тир, и на военке все парни осваивают и обращение с оружием, и стрельбу. Плюс по желанию и девушки — в частности, Патрик. Артур занимался спортивной практической стрельбой из пистолета и до экспедиции дал Вике несколько уроков. Собственно, я когда-то в свой разведвзвод попал, будучи подготовленным не лучше. Да нет, чего там — хуже.
В общем, никогда не держали серьезного оружия в руках только Аська и Валя. Я им наскоро показал, как держать и на что нажимать, поставил обеим переводчик огня на стрельбу одиночными, предупредил, что будет громко, — и велел в случае чего падать и палить просто поверх голов или в потолок, дабы угнетать психику противника.
Волков почувствовал, что происходит что-то не то, едва коснувшись ручки входной двери. Это было как слабый укол током; или где-то провели ножом по стеклу; или…
Тем не менее он вошел, остановился, прислушался — не столько ушами, сколько пухнеме, неразумным кусочком души, который он по многовековой привычке всегда носил перед собой и вокруг себя, пуская на разведку в места, могущие быть опасными. Потеря пухнеме ничем не грозила, через малое время он отрастал снова — как щупальца у осьминога. И сейчас Волков почти сразу понял: да, что-то происходит, да, кто-то сумел перехватить у него плеть подчинения, но не знает, как самому пустить ее в ход…
Значит, ведьмы все-таки пробрались внутрь, подумал Волков. Оказались хитрее. Он улыбнулся. В этой партии, какой бы ход ни сделали ведьмы, мат поставит он. Ну, так сошлось. Будем считать, повезло.
Стараясь ничем себя не выдавать, он по своей лестнице поднялся на второй этаж и через апартаменты прошел в лабораторию. Ему никто не встретился — да в общем-то и не должен был встретиться. В лаборатории, как и положено, дежурил один лаборант. Щит лежал в камере, и истекающие из него ветвящиеся жгуты энергии уже напоминали молнии.
— Почти сто пятьдесят процентов прироста, Александр Петрович, — сказал лаборант. — Правда, скорость прироста снижается, скоро начнется плато…
— Как скоро?
— Двадцать минут. Возможно, полчаса.
— Отлично. Через полчаса и начнем. Как долго продлится плато?
— Точно невозможно сказать, слишком много уникальных переменных… Грубо — от часа до трех. Могут быть локальные подвижки вверх и вниз, но общий тренд горизонтальный. Скорее, ближе к трем часам, чем к часу… нет, все-таки неопределенность очень велика, так что… Тут какое-то странное объявление по интеркому было. Я ничего не понял, но…
— Ничего особенного. Это наши гости развлекаются. Сейчас я пойду с ними поговорю…
В «предбаннике» лаборатории на полу в позе покорности сидели два охранника. Ага, подумал Волков, вот вы что придумали… ну, по-своему остроумно. Простенько, конечно, но остроумно. Пусть пока так и остается.
Осторожно ступая, он спустился на первый этаж.
— Оба-на, — сказал я.
Очередная дверь, по виду совершенно такая же, как все остальные, взяла да и не захотела открываться. Что тут по схеме? А, нуда, «запретная зона». Никому туда хода нет, кроме особ, приближенных к императору.
— Может, взорвем ее на фиг? — предложил Джор.
Я заколебался. Взорвать хотелось — вихрь разрушения только раскручивался во мне, — однако вполне понятная боязнь заниматься незнакомым взрывным делом в довольно тесном и запутанном помещении, из которого в случае чего и выход-то не так просто найти… нет, мы лучше повременим. Нормальные герои всегда идут в обход, часто повторял наш подполковник Калиновский, и мы таки да, шли в обход. Мы храбро прячемся, говорил он же, и мы храбро прятались и сидели в секретах по трое-четверо суток, не замеченные никем, даже местными собаками и мальчишками…
— Не сейчас, — сказал я. — Быстро обойдем, что доступно, а там посмотрим.
