Линкольн Чайлд - Огонь и сера
– Спутниковый телефон прослушать нельзя.
– Знаю. Зато есть закадычные дружки Балларда, можно отслеживать звонки с их конца.
– А если Баллард будет звонить по незарегистрированным номерам, что тогда?
– По-вашему, лучше бездействовать?
Хейворд нарезала еще несколько кругов и остановилась напротив д'Агосты.
– Пусть тогда действуют другие, а я отвечу: нет.
Вот, значит, как. Д'Агоста попробовал улыбнуться, но понял, что не получится. Мог бы сразу догадаться – тот, кто не заключает сделок с совестью, не станет самым молодым капитаном в Нью-Йорке.
Он поднял глаза и встретился с внимательным взглядом Хейворд.
– Что-то мне не нравится, как вы смотрите, Винсент.
– Пойду-ка я, – пожал он плечами.
– Понимаю, о чем вы думаете.
– Значит, мне не придется ничего объяснять.
– Хотите сказать, я карьеристка, так? – От гнева лицо Хейворд налилось краской.
– Я такого не говорил.
– Сукин вы сын! – Она вышла к нему из-за стола. – Я работала в техподдержке, и вы не представляете, сколько дерьма я там съела и чего натерпелась от парней, которые думали, что я работаю слишком уж хорошо. С меня хватит. Почему, если амбиции проявляет мужчина, его называют целеустремленным, а если их проявляет женщина, то она – карьеристка и стерва?!
Теперь покраснел сам д'Агоста. Спорить было бесполезно – любой спор с женщиной обернется полемикой о мужском шовинизме.
– Пускайте пыль в глаза другим, – возразил он, – а я скажу: можно действовать либо верно, либо безопасно. Вы, я так понял, предпочли безопасность. Ну и прекрасно, не буду стоять у вас на пути к кабинету с табличкой «Комиссар Хейворд».
Д'Агоста взял папку со стола, однако, повернувшись к двери, увидел, что капитан загораживает проход.
Он стал спокойно ждать, пока Хейворд освободит дорогу, но капитан не сдвинулась с места.
Д'Агоста еще постоял, затем шагнул вперед:
– Я ухожу.
Они стояли так близко друг к другу, что д'Агоста чувствовал тепло ее тела и запах волос.
– Зря вы так сказали. – Лицо Хейворд по-прежнему пылало.
Он попытался ее обойти и чуть не сбил, когда капитан сместилась.
– Послушайте, я люблю родину не меньше вашего. Я сделала много полезного, раскрыла кучу дел, упрятала за решетку немало подонков. Но я играю по правилам и только поэтому добиваюсь успеха. Так что насчет меня вы ой как не правы!
Д'Агоста не ответил. Он вдыхал аромат гнева Хейворд и ее духов. Взглядом пожирал темные глаза и кожу цвета слоновой кости. Затем он шагнул вперед, их тела соприкоснулись, и между ними будто пробежала яркая искра. Мгновение они стояли, тяжело дыша, пока злоба не переплавилась в нечто иное. Д'Агоста прильнул губами к губам Хейворд, почувствовал, как она прижимается к нему грудью.
Рука Хейворд легла ему на шею, и его руки сами собой обвились вокруг женщины, вдоль изгибов ее тела. Д'Агосту захлестнула волна возбуждения, он еле дышал, скользя губами по подбородку Хейворд и вниз. Хейворд постанывала в его объятиях. Горячее дыхание обжигало шею. Она прикусила ему мочку уха – сначала нежно, затем посильнее, потянула к столу, легла. Д'Агоста расстегнул пуговицы у нее на рубашке и взялся за замочек бюстгальтера. Нежно освободив груди, он ощутил прилив фантастической силы. Руки Хейворд побежали вниз – по его торсу, по животу, добрались до ремня, расстегнули, взялись за молнию. Хейворд стала поглаживать д'Агосту, а он, коснувшись каемки ее рубашки, судорожно вздохнул, потом спустил с Хейворд трусики. На мгновение она застыла, когда он проник в нее, но тут же подалась навстречу, выгнув спину, позволяя войти еще глубже. Закрыв глаза, они оба замерли. Тогда Хейворд, приоткрыв рот, запрокинула голову, и из ее груди вырвался стон, полный желания. Д'Агоста обхватил ее бедра и подался вперед, потом еще раз, еще и еще – нежно, настойчиво. А со стола падали, осыпаясь, листы распечаток...
...И вдруг, когда их с головой накрыло наслаждение, все завершилось. Хейворд бурно дышала, прижимаясь к д'Агосте. Сладостные конвульсии медленно угасали. Казалось, объятия длились вечность, но когда Хейворд поцеловала д'Агосту и мягко отстранила его, это произошло чересчур быстро. Чтобы как-то скрыть смущение, он отвернулся, пытаясь привести одежду в порядок. Он не мог толком понять, что притянуло их друг к другу. Они просто сошлись, как плюс и минус магнитов. Такое с ним было впервые. Д'Агоста будто стоял на распутье, решая, как отнестись к происшедшему: ликовать или стыдиться?
Хейворд рассмеялась.
– Неплохо, – сказала она слегка севшим голосом. – Для сломленного и отвергнутого неудачника... Только в следующий раз, наверное, следует закрыть дверь.
Она улыбнулась из-под спутанных черных волос. Чуть ниже шеи затухал румянец, а грудь томно вздымалась и опадала, пока Хейворд оправляла юбку.
– Знаешь, что мне в тебе нравится, Винсент?
– Нет.
– Тебе не плевать, ты болеешь за дело, а главное – за справедливость. Тебе не плевать.
Слова Хейворд прозвучали как-то двусмысленно. Д'Агоста все еще чувствовал себя на небе. Он провел рукой по волосам, поправил брюки.
– Полагаю, разрешение на прослушку ты заслужил. Должна же я тебя отблагодарить.
– Ты ведь не...
Сев на стол, Хейворд приложила палец к его губам:
– Разрешение ты заработал честностью, а не... не этим. – Она снова улыбнулась. – Раз уж речь зашла о работе – делай что должен. А потом пригласишь меня на ужин при свечах, в хороший ресторан, где можно никуда не спешить.
Глава 34
Безликий отдел прослушивания манхэттенского отделения ФБР занимал четырнадцатый этаж здания. Оформленный под типичный офис – с флуоресцентными лампами, сероватыми коврами и бесчисленными клетушками-кабинетами, – он гудел, как человеческий муравейник, навевая смертную тоску.
Д'Агоста одновременно и хотел, и боялся встретить здесь Лауру Хейворд. Но его ждал только детектив Мандрелл – тот, который позвонил в обед, сообщив, что прокурор дал добро на прослушку. ФБР объединилось с департаментом полиции Нью-Йорка: Бюро предоставило новейшее оборудование, а департамент выступил как политически нейтральная сила.
Мандрелл пожал ему руку.
– Все готово. А где агент... э-э... Пендергаст?
– Здесь. – Пендергаст вошел в помещение. Его идеально отглаженный черный костюм поблескивал в искусственном свете. «Сколько же у него элегантных черных костюмов? – подумал д'Агоста. – В Дакоте и в особняке на Риверсайд-драйв ими, наверное, забиты целые комнаты».
– Агент Пендергаст, – сказал д'Агоста, – это сержант Мандрелл из Двадцать первого округа.
– Очень приятно. – Пендергаст сухо пожал протянутую руку. – Простите, что опоздал – не там свернул. Это здание чрезвычайно похоже на остальные.
«Похоже на остальные?» – изумился д'Агоста. Пендергаст – сам федерал, у него должен быть кабинет в таком же здании. Д'Агосте вдруг пришло на ум: он ни разу не видел Пендергаста в офисе. Фэбээровец не приглашал его к себе на работу.
– Нам сюда. – Мандрелл повел их через лабиринт кабинетов.
– Отлично, – пробормотал Пендергаст, обращаясь к товарищу. – Я должен лично поблагодарить капитана Хейворд. Ей пришлось попотеть ради нас.
«Попотеть... Как же, как же», – улыбнулся про себя д'Агоста.
Прошлая ночь, то, как внезапно исчез Пендергаст, и то, как сам д'Агоста совершенно неожиданно сошелся с Лаурой Хейворд, – все это казалось нереальным. Утром д'Агоста промучился, борясь с искушением позвонить Хейворд. Лишь бы она не отказалась от обещания сходить в ресторан. Осложнит ли это их рабочие отношения? Вполне может быть. Ну и ладно.
– Вот мы и пришли, – сказал Мандрелл, заходя в одну из клетушек.
Кабинетик выглядел в точности как остальные: стол, подвесные шкафчики, компьютерная рабочая установка с микрофонами и несколько стульев. За клавиатурой, печатая, сидела белокурая девушка с короткой стрижкой.
– Это агент Санборн, – представил ее Мандрелл. – Она отслеживает звонки Джимми Чейта, правой руки Балларда в Штатах. В соседних кабинетах другие агенты следят еще за пятью компаньонами Балларда. Агент Санборн, это сержант д'Агоста из департамента полиции Саутгемптона, а это специальный агент Пендергаст.
Санборн кивнула, но едва прозвучало имя Пендергаста, ее глаза округлились.
– Что-то не так? – спросил Мандрелл.
– Нет, ничего, – ответила она. – Несколько минут назад Чейт созванивался с еще одним компаньоном. С минуты на минуту они ожидают звонка Балларда.
Кивнув, Мандрелл обратился к д'Агосте:
– Сержант, вы давно не занимались прослушкой?
– Да уж давненько.
– Тогда позвольте, я вас быстренько просвещу. Сегодня все делается на компьютере: одна рабочая станция на один прослушиваемый телефон. Телефонная линия проходит прямо через этот интерфейс, и разговор записывается на цифровые носители. Магнитные пленки в прошлом.