Вадим Шарапов - Командир Особого взвода
============
o Дхармапала ("защитник Закона) - в буддийском учении гневное божество, повергающее врагов веры, причем не только людей, враждебно настроенных к Учению, но и злых духов, незримые силы. По буддийским верованиям, дхармапала, жестоко расправляющийся с врагами, сам, как божество карающее, лишен возможности достичь нирваны. В народе устойчиво бытует мнение, что молитвы, обращенные к гневным божествам, эффективнее молитв богам милостивым.
14. Последний приказ
Ему снова снилось кладбище.
Вот уже несколько лет один и тот же, часто повторяющийся сон - четкий, яркий словно наяву. Кладбище за высоким кирпичным забором, украшенным по верху поржавевшими металлическими завитушками. Полная тишина и безлюдье, ни живой души вокруг. Выложенная потрескавшимися каменными плитами дорожка, ведущая к железным воротам. Сквозь решетку ворот всегда было видно деревья и противоположную стену ограды - кладбище было совсем небольшим, узким и длинным. И кругом памятники - декабристам, революционерам, другим когда-то знаменитым, а теперь напрочь забытым людям; монументы, обнесенные цепями, с штурвалами и якорями; склепы, поросшие мхом. Здесь всегда было чуть пасмурно, и всегда начинался первый день осени, с пожелтевшей травой и листьями, которые ветерок гонял по каменным плитам. Кладбище не пугало.
Оно снилось ему часто, особенно перед боем или зачисткой, когда спать оставалось немного - час, полтора. Но еще ни разу во сне он не смог войти внутрь, потому что ворота всегда были закрыты, и (просыпаясь, он помнил это особенно хорошо) заперты на огромный висячий замок, да еще обмотаны поверху ржавой цепью.
В этот раз он увидел, что ворота распахнуты настежь.
- Товарищ старшина, вставайте...
Он вскочил на ноги еще до того, как проснулся окончательно. Хрустнул суставами, потянулся к автомату. Сон не забывался, но Степан усилием воли заставил себя не думать о нем, отодвинул в самый дальний угол сознания мысли о распахнутых воротах. Почему - распахнутых? Стоп.
Он зевнул и посмотрел на Сашку Конюхова, державшего в руках ремень с кобурой. Застегнул пряжку, поправил кобуру, привычно почувствовав тяжесть парабеллума. И только глянув на длинный, наспех сколоченный стол, заваленный консервными банками, уставленный кружками и бутылками, проснулся окончательно.
- Н-да... Погуляли вчера, не посрамили Особого взвода, нечего сказать. Санька, где наши?
- Все здесь, кто чем занимается. Оружие чистят, дырки штопают. Альвы как всегда... ножи точат, - Конюхов махнул рукой вдоль улицы, заваленной грудами закопченного битого кирпича. Уцелевшие дома слепо таращились оконными проемами. - Только Никифоров ни свет ни заря куда-то потащился. Хочу, говорит, сфотографироваться у этих, как их... Бранденбургских ворот, что ли.
- Грамотный, - хмыкнул Нефедов, туго затягивая шнурки на высоких ботинках, - откуда только знает про ворота, бурят хитромудрый?
- Так они вчера альбом притащили, уже за полночь. Капитан переводчиков с ними, поддатый тоже. Говорит, название "Все виды Берлина". Вот они вчера и спорили, кому что больше из этих видов нравится. Сошлись на том, что у нас лучше.
Конюхов улыбнулся, сверкнул белыми зубами.
- У нас-то? Конечно лучше, - уверенно сказал Нефедов, и тут же построжал лицом. - Никто вчера не напился?
- Ни синь-пороху! - мотнул головой Санька. Два ордена Славы на его гимнастерке тонко звякнули, зацепив друг друга. - Ну... капитана, правда, пришлось унести, прямо в кузове положили. Обезножел от спирта. А наши все с понятием, уже с утра на ногах. Вас будить не хотели, но посыльный из штаба армии за вами...
- Тьфу! - Степан досадливо поморщился. - Чего раньше не сказал?
- Виноват, - сержант произнес это таким тоном, что было ясно - виноватым он себя не считает совершенно, - только сейчас-то зачем спозаранку тревожить?
- Ладно.
Конюхов помолчал, и когда старшина уже собрался идти, вдруг спросил:
- Степан, слушай... Неужели - все? А? Кончилась война?
Нефедов поглядел на него светлыми холодными глазами.
- В штабе, Саша, виднее.
* * *
Подвал, где находился штаб, выглядел аккуратно - должно быть потому, что располагался в одном из домов, который почти все снаряды и бомбы каким-то чудом обошли стороной. Старшина козырнул адъютанту, узнавшему его, и вошел, толкнув тяжелую, по-немецки основательную дверь.
- Степан? - генерал Иванцов оторвался от сосредоточенного занятия - чистки янтарного мундштука специальной щеточкой. Выглядел он, как про себя отметил Нефедов, уже не таким усталым, как в последние месяцы - видимо, сумел выспаться.
- Оцениваешь? - генерал перехватил взгляд старшины, хмыкнул довольно. - Вот, представляешь, сумел урвать сутки. Плюнул на все и давай дрыхнуть, без задних ног, как медведь в берлоге. И сны, Степан, все такие... э-эх! - генерал довольно повел крутыми плечами, на которых китель сидел как влитой, обрисовывая под сукном мощные бицепсы. До войны Иванцов серьезно занимался спортом, и даже, как знал Нефедов, несколько раз брал кубки ЦСКА по боксу.
- Чайник вон там. Погоди, сейчас адъютанту скажу. Эй! - Иванцов крикнул в соседнюю комнату. - Казанцев! Чаю обеспечь нам два стакана. Ты как пьешь, Степан?
- Как и все, из стакана да ртом, - Нефедов усмехнулся, - вы за столько лет не выучили еще? Без сахара.
- Не генеральское это дело - заучивать, - его собеседник тоже улыбнулся в ответ. Зная друг друга с самого начала войны, они оба иногда позволяли себе общаться "без чинов", хотя Нефедов место свое знал и лишнего не позволял.
Принесли чай. Иванцов отхлебнул из стакана и вдруг сразу как-то посерьезнел и задумался, помешивая ложечкой крепкий настой.
- Не кончилась война? - пробормотал Степан, поглядев на него.
- А? Что? - спохватился Иванцов, вскинув голову.
- Это я так, о своем, товарищ генерал. Думаю, у вас ко мне не просто разговор за чаем, верно?
- Твоя правда.
Иванцов снова повеселел, - а может, так просто показалось. Он встал со стула, прошелся, скрипя сапогами, от стены к стене. Зачем-то заглянул в маленькое подвальное окошко, сквозь которое все равно ничего нельзя было увидеть.
- Ладно, нечего вола за хвост тянуть, - сказал он решительно. - Бери мой "виллис", Степан, и езжай в Торгау. Это отсюда...
- Полтораста километров, знаю, - закончил Нефедов, - а по нынешним дорогам и все двести получится. Может, я лучше танк позаимствую?
Посмеялись, а потом генерал вернулся к своему.
- Дело такое, Степан. Там на Эльбе, сам знаешь, сейчас и наши и союзнички загорают. Например, Полубояров со своими танкистами, их все никак передислоцировать не могут, тянут. Вот они со мной и связались. Короче говоря, со стороны американцев просьба о помощи пришла. Их разведвзвод нашел там русскую девочку...
