Алексей Мартынов - Взывая из бездны
- Ну шо я могу казать по этому поводу, - с натугой сказал он, простирая свои ясные очи в неопределённость. - Нехорошо как-то получается, если я правильно понял ход твоих мыслей. Ты ничем таким не балуешься, от чего по утрам колбасит?
Лёша метнул на него ошарашенный взгляд, но тут же успокоился.
- Да не пил я ничего.
- Ну а кто говорит, что пил? Можно и не пить...
- Хех, дурак ты! Но настроение ты мне немного приподнял. Хоть на этом спасибо. Пойду домой, посплю чуток.
На этой радостной ноте он встал, достал из холодильника огурец и вышел вон, громко хрустя. Вован проводил его взглядом и усмехнулся, ничего не поняв. Потом он заглянул в холодильник и к своему горю обнаружил, что огурцов у него больше не осталось.
Лёша уже выходил из лифта, но тут его на секунду остановил громкий крик. Крик был неразборчивый - мог кричать человек, а могла гавкать собака. А могло быть, что человек, идущий сдавать бутылки, по пьяни их уронил. Но Лёша расценил этот звук по-своему и, пробурчав что-то о людской жадности, вышел вон.
Погода за эти несколько десятков минут, проведённых за массивными стенами дома, несомненно улучшилась. Но, если и не улучшилась, то дуть перестало. Он сунул руки в карманы брюк и, к своему удивлению, обнаружил там билет в кино. Но, при ближайшем рассмотрении, билет оказался просроченным на целый год, что его нимало огорчило. Однако этот просроченный билет подал ему идею - надо сходить в кино.
Кинотеатр располагался неподалёку, всего в двух километрах по прямой, а по нормальным дорогам - все пять. Но для бешеной собаки пять вёрст - не крюк. Дорога предстояла нелёгкая - полтора километра пешего похода по пересечённой местности, а потом ещё метров пятьсот бега с препятствиями от злобной сторожевой собаки. Но что этот бег по сравнению с мировой революцией. К тому же чем дольше он находился на улице, тем лучше он себя чувствовал.
Не каждый мог пройти по подобной местности, но тот, кто проходил, мог всегда полюбоваться красотой местной свалки и живописностью перерытой земли, превращённой из обширного леса халатными руками человека в выжженную пустыню. Повсюду был песок и сухая земля. Казалось, что дожди тут никогда не проливаются. Но в некоторых местах прорастало что-то зелёное. Почти всё пространство этой маленькой пустыни было завалено старой мебелью, кухонной утварью, бутылками, строительными материалами и т.д. Поговаривали, что если хорошенько поискать, то можно даже найти кусочек урана. Врали, наверное.
Далее за пустыней следовали не то гаражи, не то миниатюрные склады. Это была оцепленная забором с колючей проволокой территория, на которой паслось несколько злобных сторожевых собак. Особенность их заключалась в том, что днём, когда сторожа ходят по территории, они усердно несли свою службу, а ночью, когда всё закрывалось, спали как убитые. И при этом складывалось ощущение, что об этой склонности собак знали все, кроме сторожей и непосредственно тех, кто эти гаражи-склады арендовал.
Но пока шла лишь местная загрязнённая пустыня. И вот за одной из песчаных насыпей вырос трёхметровый сеточный забор. Лёша окинул его взглядом и начал пристально изучать поверхность на предмет разрывов. Дело в том, что раз в неделю местная шпана разрезала забор, чтоб беспрепятственно лазить на территорию. И, хотя они и маскировали это дело, вскоре дырку находили и ликвидировали. А потом процесс повторялся. Искать пришлось долго, около получаса. За это время ему перехотелось идти в кино, к тому же у него не было при себе денег. Поэтому он повернул назад.
Однако даже поход в одну сторону сильно вымотал его физически, а уж возвращение по той же дороге было ещё сложнее. Шаг его был медленным, а привалы стали чаще. Было ещё несколько проблем, помимо неровности ландшафта, а именно: негде было присесть и всё вокруг представляло опасность. С первой проблемой можно было справиться, аккуратно собрав камни и выложив подобие скамейки, а со второй способов борьбы не было, кроме постоянной бдительности.
Если в городе шпана ходит по улицам и представляет опасность преимущественно ночами, то здесь на подозрительных и опасных субъектов можно было наткнуться в любое время. Хотя некоторые философы любили говорить, что не ты натыкаешься на опасности, а опасности натыкаются на тебя. Видимо, их тут не раз побивали. Помимо опасных субъектов, в любой момент можно было наступить на гвоздь или шприц. Лишь немногие знали тропинки, где гарантировано не было колюще-режущих предметов.
Ветер совсем утих, перешёл в полный штиль, а солнце начало очень сильно палить. Ребятня любила здесь играть в военные игры, хотя их родители не пускали их туда. По слухам, тут от заражения умерло три человека. Но это только по слухам.
Лёша сел на очередной перекур, четвёртый за эту ходку, и задумался о чём-то насущном. От мыслей его оторвало глубокое дыхание, переходящее в храп, а затем в недовольное урчание. Он открыл глаза и медленно повернул голову в сторону урчания.
Сантиметрах в тридцати от его головы стоял огромный страшного вида зверь собачьей породы. Шерсть была растрёпана, в некоторых местах её вообще не было, вместо неё были большие шрамы. Правый глаз собаки заплыл. С оголённых обломанных зубов капала слюна. Зверь был явно настроен не позитивно.
Лёша дрожащей рукой стал искать какую-нибудь палку или что-нибудь, чем можно отбиться. Зверь в это время всё больше распалялся. Рык у него стал погромче, а глаза нездорово заблестели. Тут под руку Лёши попалось нечто продолговатое и тяжёлое, то, что нужно, чтобы оглушить противника. Недолго думая, он наотмашь врезал предметом по морде собаки. Предмет оказался несколько тяжелее, чем могло показаться при первом ощущении, а собака отлетела несколько дальше, нежели ожидалось.
Выкроив долю секунды, он взглянул на тяжёлый предмет. Им оказалась вполне новая кувалда. Правда монолитная и какая-то самодельная, ибо была выкована из цельного куска то ли алюминия, то ли другого лёгкого металла. Выкроив ещё долю секунды, он взглянул на собаку, лежащую в трёх метрах от него. Зверюга лежала, прерывисто дыша, челюсть была свёрнута.
Секунду Лёша смотрел на неё, потом вскочил, подбежал к ней и мощным размашистым ударом профессионального гольфиста вмазал ей по голове. Череп у собаки был крепким и не проломился, но шея подозрительно хрустнула и немного изломилась. Задняя лапа собаки судорожно дёрнулась пару раз и затихла. Песок под её головой начал буреть.
Он заворожено следил за её конвульсиями. Когда собака затихла, он огляделся по сторонам, осмотрел свою одежду на предмет наличия крови. К счастью собака особо кровью не разбрызгивалась, и Лёша не замарался. Думать было нечего, поэтому он быстрым шагом, насколько позволял песок, пошёл домой.
