Нэнси Коллинз - Дюжина черных роз
Глава 9
— Клауди, открывай! Это я!
Глаза старого хиппи, выглянувшего из-за взятой на цепочку двери, лезли на лоб от страха.
— Блин, чертовская жуть, даже для Города Мертвых! — шепнул он, когда неизвестная проскользнула в дверь.
— Ты получил, что я просила?
— Да — они там были, — ответил Клауди, показывая на упаковку из цветочного магазина. — Странные у тебя друзья, леди. Тетка, которая держит эту дурацкую круглосуточную цветочную лавку, — я бы мог присягнуть, что она под всей своей косметикой зеленая!
— Гея — она такая. Ты мог бы ее назвать Мать-Земля, — усмехнулась неизвестная. — Кто-нибудь приходил сюда или выходил отсюда?
Клауди кивнул, и лицо у него стало такое, будто он проглотил лимон.
— Ага. Еще одна жуть на лапках! Тот хмырь уходил, как раз когда мы с Райаном возвращались, выполнив твое поручение. Здоровый мужик. Не меньше семи футов ростом. Одет в шинель и шляпу с полями. Самое забавное, что у него вроде бы нет руки. Зато клыки — как у кабана. А в остальном — совершенно нормальный.
— Похоже, Маль послал Гренделя. Он тебе что-нибудь говорил?
— Нет, но на Райана как-то очень подозрительно глянул. Как собака на бифштекс. У меня от него мурашки поползли по коже.
— Это что, видел бы ты его подружку... Минутку, Клауди, мне надо подняться и кое-что посмотреть.
Клауди нахмурился и сгреб в горсть свою бороду.
— Ты говорила, что тут все пойдет быстро...
— Колеса Джаггернаута завертелись, Клауди, и я теперь очень стараюсь, чтобы никто из нас под них не попал. Больше ничего я сейчас не могу тебе сказать.
Через несколько минут она вернулась со своей сумкой. Встав на колени посреди книжного развала, она достала оттуда несколько пачек сотенных банкнот и положила на пол рядом с собой.
Клауди присвистнул и наклонился рассмотреть получше.
— Ни хрена себе!
— Мне надо, чтобы ты это спрятал до моего возвращения.
— Без проблем!
Неизвестная вынула из коробки букет черных роз. Неодобрительно глянув на длинные стебли, она подрезана их, чтобы розы вошли в сумку. Несколько колючек укололи ее при этом, но она будто не заметила капающую из ранок кровь.
— Где Райан? — спросила она, направляясь в кухню.
— Вот я! — радостно заверещал мальчик, высовывая голову из-под раковины.
— Ты должен был спать! — укорил его Клауди.
— Да, и все пропустить!
— Именно так, — подтвердила незнакомка, открывая холодильник. Вытащив контейнер с плазмой, она встряхнула его в руках. Потом посмотрела на мальчика, который глядел на нее во все глаза. — Малыш, тебе не надо смотреть, как я это делаю.
— Нет надо!
— Райан! — произнес Клауди, и детская головка тут же исчезла под раковиной.
Незнакомка сорвала печать с контейнера и перевернула его, глотая охлажденную плазму, как работяга — пиво из горлышка. Кровь утоляла голод, но мало что давала, кроме этого. По сравнению с влагой жизни прямо из жилы продукт в бутылках казался пресным и затхлым. Разница как между шампанским «Дом Периньон» и перебродившим пивом.
Допив, неизвестная облизнула губы, как кошка, напившаяся молока, потом повернулась и увидела, что Клауди смотрит на нее с плохо скрытым отвращением. Он, смутившись, тут же отвернулся — она сделала вид, что не заметила.
— Час еще до восхода солнца, — сказала она, берясь за ремень сумки. — Жди меня до завтрашнего рассвета.
— А если ты не придешь?
— Тогда бери деньги, хватай мальчика, рви ко всем чертям из Города Мертвых и никогда не возвращайся.
* * *Обиа сидел и мрачно таращился в телевизор. Обычно, когда бывало скучно, они с Уэббом перекидывались в картишки или дремали по очереди. Но Уэбба больше не было — его мозги украшали улицу, на которой он провел почти всю свою короткую жизнь, — и Обиа не с кем было играть в карты. Он скривился от боли, стрельнувшей вверх от разбитого колена. Ругаясь себе под нос, он вытащил флакон из нагрудного кармана и принял две таблетки обезболивающего. Он надеялся, что боль пройдет раньше, чем иссякнет этот источник.
«Звездники» где-то дней десять назад разгромили аптечный склад, чтобы пополнить запасы импровизированного «лазарета». К сожалению, ребята-налетчики академий не кончали и потому настоящих пилюль притащили всего несколько флаконов, а остальное все суппозитории с сульфатом морфина. Обиа всегда мог влезть в свою колдовскую сумку, если уж очень припечет, но ему надо было быть в сознании, и к тому же при малейшей неосторожности зомбийная пыль может тебя здорово перепахать.
Взяв пульт, Обиа начал щелкать каналами. Одним из преимуществ положения охранника Никола было наличие спутникового телевидения.
Очередной приступ боли заставил его снова выругаться по адресу Эшера, но не слишком громко: мало ли кто или что может подслушать. Эшер был единственным, кого он уважал и боялся больше, чем Папу Дока. В конце концов, Папа Док только притворялся, что служит Барону Субботе, Повелителю Кладбищ. Эшер... этому притворяться не надо было.
Хоть Обиа и служил в тонтон-макутах, он не был уроженцем Гаити. Он родился и вырос в Новом Орлеане, сын неграмотного портового рабочего. Мать его прибыла с Гаити молодой девчонкой поискать своего счастья в мире белых людей. Нашлась же для нее только работа прачки. Гордая женщина, она рассказывала своему единственному сыну истории об оставленной земле. В середине шестидесятых Обиа получил повестку, приглашающую его пожаловать во Вьетнам. Не желая вести войну за белых, Обиа уехал из Штатов на родину матери — и вскоре оказался активным членом вудуистских обществ, что и привело его на выгодную службу в тайной полиции Папы Дока.
За годы с 1968-го и до 1986-й, когда Бэби Док сбежал во Францию, Обиа уже потерял счет совершенным им убийствам, изнасилованиям, увечьям и избиениям. В одном налете он со своим коллегой тонтон-макутом ворвались на собрание оппозиции и отрубили руки всем, кто был в доме, — мужчинам, женщинам и детям без разбора, а отрубленные конечности свалили в кучу на улице на обозрение соседям. Он помнил, как это было смешно до колик — когда пальцы на свежеотрубленных руках дергались, будто махали на прощание. Хорошие были дни.
Сейчас он оказался в стране, из которой уехал почти тридцать лет назад. Последние десять лет оказались суровыми — Бэби Док сбежал, и жители Порт-о-Пренса, которых он так долго терроризировал, вдруг получили возможность отомстить. В результате Обиа вдруг оказался без работы, а дом его — сожжен до основания. Хотя в 1988 году власть захватил генерал Авриль, толку Обиа с этого было мало, потому что у него в прошлом были с Аврилем стычки. Опасаясь за себя, Обиа сбежал с Гаити, и самое смешное, что ему пришлось прятаться среди тысяч «людей в лодках», старавшихся добраться до Флориды в дырявых лоханях, кое-как законопаченных отчаянием и сургучом.
