Клайв Баркер - Таинство
Роза сидела в здании Суда в темноте и прислушивалась. У нее всегда был острый слух, и нередко это ей досаждало. Случалось (это могло продолжаться днями, даже неделями), она нарочно напивалась, чтобы впасть в состояние легкой прострации (обычно в дело шел джин, но годилось и виски), чтобы приглушить звуки, которые донимали ее со всех сторон. Это не всегда помогало. Хуже того, несколько раз оборачивалось против нее и не ослабляло звуки мира, а только лишало способности контролировать мысли. То были жуткие, болезненные времена. Она бесилась, грозилась сделать с собой что-нибудь (например, проколоть барабанные перепонки или выдавить глаза), если Джекоб не трахнет ее, чтобы утешить. Обычно это помогало. Придется в будущем быть осторожнее с выпивкой, подумала она, по крайней мере до того времени, пока она не найдет кого-нибудь, кто будет совокупляться с ней вместо Стипа. Жаль, что этот мальчонка такой маленький, а то она могла бы поиграть с ним какое-то время. Она, конечно, довольно быстро его уморила бы. Когда от случая к случаю она ложилась в постель с кем-то еще, кроме Стипа, то всегда испытывала разочарование. Какими бы мужественными и страстными они ни казались, никто не обладал и малой долей непреходящей силы Джекоба. Черт побери, ей будет его не хватать. Он был ей больше чем муж, больше чем любовник, он возбуждал ее до умопомрачения, предлагая самые разные способы соития, которые она никогда не осмелилась бы допустить — а уж тем более получить от них наслаждение — с кем-то другим, будь то человек или животное.
Животное. Кстати, интересная мысль. Может быть, стоит поискать трахаря за пределами ее вида. Она подумывала об этом и прежде. Жеребцу по имени Таллис здорово повезло. Но она в этом деле не позволила себе, так сказать, полностью отпустить поводья. Тогда ей показалось, что это довольно неловкий способ обслуживать себя, не говоря уже об антисанитарии. Но теперь, когда Джекоба нет, ей придется расширить приемлемый круг. Может быть, хватит терпения найти в диком мире животное, равное ей по страсти.
А пока она прислушивалась: к снегу, который падал на крышу Суда и ступени, на траву, дорогу, дома, холмы; к лаю собак; к мычанию коров в сарае; к бормотанию телевизора; к крику детей; к глупостям, которые бормочет во сне кто-то старый и бесстрастный (она не могла разобрать, мужчина или женщина, потому что возраст стирал различия).
Потом она услышала кого-то поближе. Шаги по обледенелой дороге; дыхание, срывающееся с растресканных губ. Нет, это было дыхание не одного человека — двух, оба мужчины. Еще секунда — и один из них заговорил.
— А что насчет Суда?
Она решила, что голос принадлежит толстому.
— Наверно, стоит взглянуть, — без особого энтузиазма отозвался другой. — Если у парнишки есть хоть немного здравого смысла, он должен искать тепло.
— Если б у него было хоть немного здравого смысла, этот идиот вообще не убежал бы из дома.
Они сейчас придут сюда, подумала миссис Макги, поднимаясь с судейского кресла. Они ищут парнишку — сострадательные мужчины, ах, как она любит сострадательных мужчин! — и думают, что найдут его здесь.
Роза откинула назад волосы и пощипала щеки, чтобы вызвать румянец — минимум, который был в пределах ее возможностей. Потом она стала расстегивать на себе платье, чтобы привлечь внимание, когда они войдут. Может, ей и не придется становиться раком для совокуплений в сараях, может быть, пара мужчин сможет заменить одного ушедшего, по крайней мере, на сегодняшнюю ночь.
3Когда Уилл и Джекоб увидели вершину холма, метель уже стихала, уходя на юго-запад. Сквозь редеющий снег Уилл разглядел деревья наверху. Листьев на них, конечно, не осталось (те, что не опали осенью, сорвал ветер), но они росли так тесно и в таком количестве, что могли укрывать друг друга, пока были маленькие, а потом подросли и стали рощицей.
Теперь, когда ветер поутих, Уилл громко задал вопрос:
— Мы сюда идем?
— Сюда, — ответил Джекоб, не глядя на него.
— Зачем?
— Затем, что нам предстоит работа.
— Какая? — спросил Уилл.
На вершину набегали облака, и Уилл, задав свой вопрос, увидел за деревьями клочок темного, усыпанного звездами неба. Словно кто-то распахнул дверь. Вид был такой красоты, что Уилл почти поверил, что это дело рук Джекоба. Но скорее всего (и это показалось еще чудеснее в некотором смысле), они просто добрались сюда именно в этот прекрасный момент. Они с Джекобом путники, осененные свыше.
— Понимаешь, в этих деревьях живет птица, — продолжал Джекоб. — Вообще-то даже две. И я хочу, чтобы ты убил их для меня, — сказал он почти ровным тоном, словно речь шла о пустяке. — У меня есть нож, и я хочу, чтобы ты сделал эту работу.
Он внимательно посмотрел на Уилла.
— Ты парень городской, а потому с птицами, вероятно, не так опытен, как с мотыльками и им подобными.
— Да, не так… — сознался Уилл, надеясь, что сказал это без тени сомнения или недовольства. — Но я уверен, что это не трудно.
— Насколько я понимаю, ты ешь птичье мясо.
Конечно, он ел птичье мясо. Ему нравились жареная курица и индейка на Рождество. Он даже пирог с голубятиной пробовал — его приготовила Адель, сказав, что это вовсе не те грязные голуби, которые знакомы Уиллу по Манчестеру.
— Я его люблю, — сказал он.
Убить птицу казалось тем легче, что он представил куриный окорочок, приготовленный на жаровне.
— А как я узнаю, каких птиц нужно…
— Не бойся, произнеси это слово.
— …убить.
— Я их тебе покажу, можешь не беспокоиться. Это, как ты сказал, не трудно.
Разве он так говорил? Теперь надо доказать, что это не хвастовство.
— Смотри, будь с ним поосторожнее, — сказал Джекоб, передавая Уиллу нож. — Он очень острый.
Уилл бережно взял оружие. Ему показалось — или в самом деле с клинка в его костный мозг передалась какая-то энергия? Он был почти уверен. Вообще-то это очень тонкая энергия, но, когда пальцы обхватили рукоять, Уиллу показалось, что он знает этот нож как друга, словно они давно знакомы.
— Хорошо, — сказал Джекоб, видя, как Уилл бесстрашно принял оружие. — Судя по всему, ты настроен серьезно.
Уилл ухмыльнулся. Он и в самом деле был серьезно настроен совершить то, на что способен этот нож.
Они уже достигли границы рощи, а поскольку тучи рассеялись, свет звезд озарил каждую отягощенную снегом ветку, каждый прутик. Уилл испытывал какой-то затаенный страх, дурное предчувствие в связи с тем, что ему предстояло сделать (нет, он сомневался не в своей способности убить — он не знал, хватит ли ему сноровки), но старался не показать этого Джекобу. Он шел между деревьев, на шаг опережая своего спутника, и вдруг ощутил такую полную тишину, что даже затаил дыхание, чтобы ее не нарушить.
