Вячеслав Романцев - Корабль-призрак
– Парень, а ты, часом, не трансвестит? – спросил Лесник по-русски. – Торгуешься, как базарная баба.
Слово «трансвестит» Андерсон вполне понял, распознал и язык, на котором прозвучала тирада – и блеснул в ответ лингвистическими познаниями: наморщил лоб, и, тщательно выговаривая слова, сообщил на том же языке, где бы он желал видеть такого скупого клиента. Место оказалось тесным, влажным и темным.
На сем запас русских слов шкипера иссяк, и диалог продолжился на английском – однако же в лучших традициях торговых сделок, некогда совершавшихся на привозах где-нибудь за чертой оседлости. Андерсон призывал всех богов древнескандинавского пантеона засвидетельствовать тот факт, что со времени бесславной гибели «Титаника» нет в омывающих Европу водах судна надежнее, комфортабельнее и быстрее его «коробки». И отдавать ее в наем за меньшие деньги – просто преступление, куда хуже холокоста, таки да. Лесник же уверял, что за такую сумму сможет арендовать личную яхту Билли Гейтса, а на остаток прикупит пару ящиков коллекционного шампанского – и трижды направлялся к дверям. Андерсон трижды хватал его за рукав, и, стеная, что собственными руками вырывает хлеб изо рта своих детей, сбавлял цену аж на целую сотню крон. И деловые переговоры вступали в новый цикл.
Посетители «Старого Боцмана» никогда не бывали за чертой оседлости – и от души наслаждались бесплатным цирком. Боцман пытался сохранить серьезное выражение лица, но когда Андерсон заявил, что лучше добровольно займется пассивным сексом с осьминогом-самцом, чем скинет еще хоть крону (и подробно перечислил позиции упомянутого извращения) – бармен сполз под стойку, и оттуда донеслись приглушенные кудахтающие звуки. Наконец потомок викингов в последний раз рванул себя за пейсы, шмякнул об пол ермолку, – и желанный консенсус был достигнут. Присутствие Дианы на борту было оценено в размере пятипроцентной надбавки к стартовой цене.
– Это за двое суток, – напомнил Андерсон, вытирая выступившую на лбу испарину. – Треть суммы – перед выходом в море. Если не уложитесь в установленный срок, то обсудим размер дополнительной почасовой оплаты, – он мечтательно улыбнулся, явно предвкушая новый торг. – Когда вам понадобится судно?
– Еще вчера... – вздохнул Лесник.
– Значит, через три часа, – постановил шкипер. – Быстрее мне не подготовиться и не собрать экипаж. Подходите к тринадцатому причалу, и не забудьте наличность. У меня на борту банкоматов нет...
Он поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен. Лесник тоже поднялся, Диана осталась сидеть.
– Да, кстати, мы совсем забыли познакомиться, – внезапно произнес шкипер. – Меня зовут Эйнар Андерсон. А мой корабль называется «Арита».
– Меня – Вальдманн. А ее – Диана, – вежливо улыбнулся ему Лесник.
Шкипер еще раз внимательно окинул его взглядом и неожиданно протянул шершавую задубелую пятерню.
– Ну, думаю, наша экспедиция будет успешной!
– Весьма надеемся на это, господин Андерсон, – прямо-таки проворковала Диана. – Кстати, «Арита» – очень красивое название. Я заметила, что большинству судов здесь отчего-то дают женские имена...
– Хе... Так известно же, что женщины куда живучее мужчин. А живучесть для судна – чуть ли не самое главное качество. А что касается «Ариты»... Не слышали такую песенку?
И он пропел куплет не то по-шведски, не то по-норвежски. Либо природа напрочь обделила Андерсона музыкальным слухом, либо мотив у песенки и в самом деле был весьма странный...
Затем шкипер, не слишком заботясь сохранением размера и рифмы, перевел куплет на английский. Получилось примерно так:
На Крупенбан собирается
Пер Лартис5 удалой,
Арита заливается
Горючею слезой.
Когда он скрылся за входной дверью, Лесник двинулся к стойке и через полминуты вернулся еще с одной кружкой пива. Поставив ее на стол и усевшись сам, он хитро поглядел на Диану.
– А вот это был уже настоящий викинг. Ну и как он тебе понравился?
Диана нахмурилась.
– Он боится. Очень чего-то боится и отчаянно пытается скрыть свой страх. И лишь поэтому изображал тут старого еврея на базаре... Деньги Андерсона интересовали, но лишь во вторую, если даже не в третью очередь. А вот тебя он изучал внимательно – и под конец торга несколько успокоился... Примерно такая психологическая картина вашего разговора... Ты считаешь, что на Андерсона можно положиться?
Лесник пожал плечами.
– Мало ли чего он боялся... Наверняка среди его заработков числится и контрабанда, и незаконный провоз иммигрантов, – не исключено, что парень заподозрил, будто мы полицейские... А вот песенка его мне что-то не понравилась, больно уж мотив смахивает на Черную Мантру... Но выбирать не приходится – время поджимает. Юзеф – не знаю уж почему – приказал завершить предварительное расследование не позднее этого воскресенья. Кроме того, я не думаю, что Андерсон в самый последний момент вдруг струсит и откажется выходить в море. А помимо этой неприятности, что еще может с нами произойти?
– Ох, не зарекайся...
3.
«Арита» заливается
Соленою волной...
Хей-ой-ой...
«Арита» заливается
Соленою волной...
Хей-ой-ой...
Когда Лесник в пятый или шестой раз пропел эту песенку на мотив Черной Мантры, Диана не выдержала.
– Ты уже слышал от кого-нибудь, что у тебя большие проблемы со слухом и голосом? – язвительно поинтересовалась она. – Или я первая сделала это эпохальное открытие?
Лесник обиженно замолчал.
«Ариту», вопреки его вокальным упражнениям, соленые волны пока не заливали. Море было удивительно спокойным. Но плавание продолжалось уже девять с лишним часов, продолжалось без каких-либо результатов... Агенты вдоволь налюбовались пустынными пейзажами Северного моря – и с палубы, и из тесной рубки. А теперь, засев в крохотной каюте, медленно сатанели.
Лесник не менее десятка раз проверил на персике свои расчеты: вроде все правильно, вроде именно этот район моря является эпицентром всех загадочных случаев, отмеченных в архиве Валевски...
Но что, если данные, полученные от Патрика Донелли, неверны? Коммандер мог намеренно (вот только зачем?) всучить дезинформацию. Его коллеги могли неверно истолковать обрывочные фразы лейтенанта Харпера...
Для интереса Лесник ввел в свою программу другие координаты места старта «Тускароры» – допустил, что эсминец начал свой межвременной марафон не у южной оконечности Гренландии, а в ста милях к западу от Шпицбергена. Результат не порадовал – при таком раскладе стеречь появление «Тускароры» следовало в акватории Ладожского озера...
