Дмитрий Федотов - Двойной оскал
— Ах, Василий Вилорович, вы меня ставите в неловкое положение…
— Ну, что вы, для меня такая честь…
И далее — по тексту водевиля минут пять или больше. Во всяком случае я успел выкурить еще одну сигарету, пока эти голубки самым наглым образом флиртовали у меня на глазах, составляя план дальнейших свиданий.
Я уже прикидывал, как бы незаметней отчалить восвояси, поскольку посчитал вечер безнадежно утерянным, но в этот момент у столика бесшумно материализовался давешний половой с огромным, расписанным под Палех подносом, заполненном такими же разукрашенными тарелками, плошками, чашками и братинами. Васька с плохо скрываемым разочарованием был вынужден прервать сексуальную вербовку и дожидаться окончания сервировки стола, но при этом так глянул на полового, что все разносолы в одно мгновение перекочевали на наш столик, и я не удержался от изумленного возгласа. На двух плоских тарелках, поставленных перед нами, оказались ровные стопки румяных блинов, в братине — подогретый мед, тут же окутавший нас своим изумительным, почти волшебным запахом, а в чашках и плошках — зернистая икра, сметана, смородиновое и малиновое варенье. Половой не замедлил испариться, пожелав нам «приятного кушанья», а я поспешил вернуть утраченные позиции за столиком и таки продолжить разговор в нужном мне направлении, втайне надеясь, что над головой у меня не оказалось чьих-нибудь рогов.
— И что это была за фирма у Амиева-старшего?
— Какая разница? Вас же интересует только, что я там делала, — спокойно пресекла Елена мою попытку, все еще пожирая голодными глазами мачо Полосухина.
— Ну да, — мысленно чертыхнувшись, признался я и ухитрился наконец достать ногой под столом щиколотку Васьки.
К немалому моему удивлению этот жест отчаяния возымел нужное действие. Его цыганская рожа вдруг приобрела максимально озабоченное выражение, и Васька сказал почти натуральным голосом:
— Прошу извинить, миледи, но меня ждут неотложные дела — хозяйство уж больно беспокойное! — он кивнул, отступил от стола на шаг. — Надеюсь в скором времени увидеть вас снова. Адье! — и буквально исчез в стволе кедра.
— Ну вот, такой интересный парень… — капризно сморщила носик Сухова, но я не дал ей разгуляться, прекрасно понимая, чем это для меня закончится.
— Леночка, уверяю вас, я ничем не хуже, и вы имеете все возможности в этом убедиться! Как пожелаете!
— Посмотрим, — все еще капризно пожала она плечиком.
— Так что вы делали в фирме Амиевых?
— Трахалась с теми, с кем они мне приказывали, — по-прежнему равнодушно, даже буднично сообщила она. — А вы что подумали?
— Гм-м, да нет… — новая сигарета сломалась у меня в пальцах, и я с облегчением швырнул ее пепельницу. — Извините меня, Елена Петровна, я, конечно, настоящая свинья. Простите, больше не буду.
— Да что с вами, Дмитрий?! — передо мной вновь сидела матерая львица, вторая бретелька также оказалась лишней на плече, и теперь тяжелая ткань лишь чудом удерживалась на роскошной груди. — Вы здесь ни при чем. Вы делаете свою работу? Ну, так делайте!
— Конечно, да. — Я снова мысленно сплюнул, вытащил все же пачку любимых «Монте-Карло», закурил и испытал наконец долгожданное успокоение. — Действительно, чего это я?.. Собственно, Лена, мне и нужно-то выяснить: причастны ли вы к смерти Амиева-младшего? И если «да», то в какой степени. Хотя, признаться, у меня зреет твердое убеждение, что вы к этому не имеете никакого отношения…
— Отчего же? — Сухова загасила сигарету и с преувеличенным энтузиазмом взялась за нож и вилку, намереваясь приступить к блинам. — Если подумать, то причин для убийства Ильхана у меня более чем достаточно. Надеюсь, не надо их уточнять?
— Пожалуй, не стоит, — кивнул я.
— Ильхан был редкостной сволочью, — она подцепила ножом горку икры, положила на середину верхнего блина, слегка разровняла, потом, ловко орудуя вилкой и тем же ножом, свернула блин конвертиком, — и все же я не смогла бы его убить, потому что я трусиха.
Елена замолчала, занявшись дегустацией получившегося лакомства. При этом она невольно наклонилась вперед, чтобы не уронить блин на колени, и коварное земное тяготение тут же дернуло ткань платья вниз, открывая жадному мужскому взору соблазнительные сочные полушария с набухшими темно-розовыми бутонами. Глаза мои отказались смотреть куда бы то ни было, кроме как на эти прелести, игнорируя приказы рассудка, и я вынужден был их просто закрыть. Только так мне удалось взять ситуацию под контроль, и я немедленно поинтересовался:
— Амиев вас запугивал, угрожал вам?
— А как вы думаете? — откликнулась девушка и тихо засмеялась: — Можете открыть глаза, я больше не буду!
— Спасибо, — выдохнул я и тоже накинулся на блины, внезапно ощутив дикий голод: подавляемые желания всегда требуют материальной компенсации. А вы думаете, почему в Америке такое кошмарное количество толстяков несмотря на постоянную борьбу с лишним весом?
Минут пятнадцать мы активно уничтожали блины, перепробовав все предложенные начинки, но очень быстро поняли, что не в состоянии справиться со всей порцией и одновременно откинулись на спинки стульев.
— Лена, — снова начал я, пребывая в благодушном настроении, — у следствия, да и у меня, есть подозрение, что убийство Амиева-младшего, равно как и сегодняшняя смерть банкира Витковского — дело рук одного человека, женщины по имени Татьяна Тудегешева. Вы знали ее?
— Тояну?! — она мгновенно выпрямилась, в глазах вспыхнула настороженность. — Еще бы не знать! Она же сама добивалась Ильхана! Сама, понимаете?
— Не совсем…
— Ну, Ильханчик ведь был повернут на сексе и… как бы коллекционировал свои амурные похождения, что ли? — Сухова снова закурила. — То есть ему нравилось добиваться от девушки интимной близости, а потом… переходить к следующей.
— Казанова, блин! — хмыкнул я.
— Вот-вот! А когда мы учились на последнем курсе, Ильхану вдруг приспичило жениться. Не думаю, чтобы всерьез, так, для отвода глаз. Уж сильно он к тому времени всем надоел своими домогательствами и скандалами. Из-за его неверности кое-кто и уксусом травился, и вены резал, и даже в реку прыгал… Так что желающих пересчитать Ильхану ребра было с избытком. Вот он и сделал предложение одной сокурснице, их тех, кто еще не имел с ним счастья пообщаться, некой Лилии Дедулько, племяннице ректора. Скромная, тихая, симпатичная. Все прямо обалдели, но мало кто поверил…
— Нанялся волк овцу стеречь…
— Точно! — Елена вдруг послала мне томно-призывный взгляд, но я сделал вид, что не заметил его. — И вот когда уже все дошло до подачи заявления, на сцене неожиданно появилась Тояна. Собственно, она была и раньше, училась на курс младше, но никак не выделялась, а тут…