Сергей Шведов - Инкуб
– Поразительная у нас власть, – всплеснула руками Ирина. – Весь город буквально гудит от слухов, полных жутких предчувствий. Люди млеют от ужаса, увидев черную собаку. А вице-губернатор, оказывается, не в курсе. Говорят, что Он то ли уже восстал из гроба, то ли вот-вот восстанет. Сотни людей дежурят на ее могиле. Ибо только Она, его избранница, способна пробудить в нем жизнь и мужскую силу.
– Кто такие он и она? – спросил потрясенный Мокшин.
– Откуда мне знать, – тряхнула густой гривой Ирина. – Спроси у своей дочери, это ведь Светка спит с инкубом, а не я.
– С каким еще инкубом?
– С Кириллом Мартыновым, писанным красавцем восемнадцати лет, на котором помещались все наши сановные бабы. Ты бы видел, что он вытворял с Ленкой Завадской, говорят, что ее муж Аркадий поседел после просмотра.
– Да какое мне дело до этого юного развратника и его потаскух, – взревел Мокшин.
– Удивил, Петр, – усмехнулась Ирина, не убоявшаяся царского гнева. – Так ведь это Кирилл сделал Кобякова начальником управления.
– То есть, как это сделал? Уговорил губернатора?
– Просто приказал, – пожала плечами Ирина. – Он сын непознаваемого Бога, а твой Ильин, если мне память не изменяет, пролетарского происхождения.
– Ты что, выпила сегодня? – мягко спросил зарапортовавшуюся подругу Петр Петрович. – Думай, о чем говоришь.
– Мне твоя Светка уши прожужжала об этом Кирилле, – обиделась Ирина. – Даже сатанинскую печать показывала на заднице. Якобы у Кобякова такая же. Соблазняла меня, переспать с нею.
– Ты в своем уме, Ирина?! – возопил потрясенный Мокшин. – Это же черт знает что.
– Так ведь она ведьма, Петр, что с нее теперь взять. А я, честно говоря, боюсь. Хотя и соблазн велик…
У Мокшина просто не достало сил для продолжения дурацкого разговора. Он покинул квартиру любовницы в полном смятении, чтобы не сказать больше. У Петра Петровича была почти полная уверенность, что Ирина либо сошла с ума, либо обкурилась. Садясь в машину, он спросил у Семена:
– Ты ничего странного за Ириной не примечал?
– Вроде нет, – пожал плечами водитель. – Попивает она, правда. Артистка, чего ж вы хотите, Петр Петрович.
– А наркотики?
– Разве что марихуану. Почудился мне как-то запашок в квартире.
– А со Светланой у нее какие отношения?
– Кто этих баб поймет, – вздохнул Семен. – То они воркуют меж собой как голубицы, а то друг другу в волосы готовы вцепиться. Не мое это дело, Петр Петрович, но я бы на вашем месте поговорил с дочерью. Болтают о ней всякое. Завела любовника, так молчи. А она его в семейную постель притащила.
– То есть, в каком смысле притащила?
– В прямом, – вздохнул Семен. – Живут они втроем, Петр Петрович. Конечно, нравы теперь свободные, и будь Эдуард Константинович видным шоуменом, так и черт с ними. А ведь он начальник управления. Власть! А власть просто обязана если не быть, то хотя бы казаться приличной.
Петра Петровича после слов Семена бросила в пот. Прав оказался Верещагин, будь он неладен, – копают. Против Мокшина копают! Против столпа, на котором держится государственная власть в области. Но какой, однако, размах интриги. Целую секту создали. Втянули в нее родных и близких вице-губернатору людей, изваляли их в грязи и явили миру. По поводу умственных способностей дочери Петр Петрович иллюзий не строил. Дура первостатейная. Но Эдуарда он всегда считал разумным и очень расчетливым человеком. Куда интересно его понесло? Неужели до такой степени обиделся на тестя, что решил отомстить ему самым гнусным образом? Но ведь это глупо! Через два-три года он получил бы управление, не это, так другое. Ведь вся жизнь у него впереди. А что теперь? Долго он просидит в своем кресле с подмоченной репутацией? Выкинут в два счета. И не, потому что в губернской администрации сплошные моралисты, а просто надо меру знать. Прав Семен – власть обязана казаться приличной. Странно, что простой водитель это понимает, а вот начальник управления – нет. Может, их просто поменять местами, для пользы дела. Собственная шутка показалась Петру Петровичу остроумной и на какое-то время вернула ему хорошее настроение.
– Домой? – спросил, не оборачиваясь, Семен.
– К дочери, – неожиданно даже для себя распорядился Мокшин.
Впрочем, очень скоро Петр Петрович сообразил, что принял единственно правильное в сложившихся обстоятельствах решение. Светке следовало вправить мозги, а Эдуарду указать его место. В конце концов, Мокшин не для того взял в свою семью нищего студента, чтобы тот строил против него козни. Интриган паршивый. Сегодня ты начальник управления, а завтра тебя в порошок сотрут, без помощи нечистой силы. Система, она, брат, пострашнее черта будет. И никакой инкуб ей не указ.
– Слышишь, Семен, ты ведь книжки читаешь. Кто такой инкуб?
– Демон в мужском обличье, вводящий людей в соблазн, – охотно откликнулся водитель. – А бывают еще демоны в женском обличье, их суккубами зовут. Сучками, по-нашему.
– Придумают же такое! – коротко хохотнул Мокшин.
Водитель вызвался было проводить хозяина до квартиры, но Петр Петрович только рукой в его сторону махнул – сам справлюсь. Семен, конечно, человек верный и не болтливый, но лишние уши при сугубо семейных разборках тоже ни к чему. Лифт легко вознес тяжеловесного вице-губернатора на шестой этаж элитного дома, построенного к слову не без помощи Мокшина, выбившего земельный участок у прижимистого мэра. Так что квартира для дочери обошлась Петру Петровичу куда дешевле, чем он ожидал. Но, разумеется, это еще не повод для Светланы отвечать черной неблагодарностью на весомый подарок отца. Развела тут, понимаешь, бордель на дому!
К немалому удивлению Мокшина, дверь в квартиру оказалась открытой. Петр Петрович на секунду задержался у порога, решая звонить или не звонить, но потом решительно шагнул вперед. Раз люди не боятся внезапных вторжений, значит, по идее, должны вести праведную жизнь. И хотя в праведности собственной дочери Мокшин сильно сомневался, он посчитал унизительным для своего достоинства, скрестись в дверь, распахнутую настежь для других.
В гостиной никого не было, хотя телевизор работал. Спальня тоже была пуста. Здесь тоже работал телевизор, с меньшим экраном, но столь же дурацким изображением. Зачем Светлане понадобилось включать сразу оба телевизора, Петр Петрович так и не понял. Мокшин проследовал на кухню, но и там никого не обнаружил. Скорее всего, Светлана отлучилась к соседке, забыв по своей всегдашней безалаберности закрыть входную дверь. Петр Петрович налил в стакан минеральной воды из стоящей на столе бутылки и в задумчивости присел на стул. Шум в коридоре заставил его насторожиться. Кто-то шлепал босыми ногами по полу. Мокшин почувствовал нечто очень похожее на страх. Впрочем, его растерянность продолжалась недолго, он, наконец, сообразил, что хозяйка, скорее всего, принимала душ и теперь вернулась к включенному телевизору. Петр Петрович допил минеральную воду и направился в спальню, тяжело передвигая ноги. Мокшин нисколько не сомневался, что Светлана слышит его шаги, но на всякий случай громко откашлялся, дабы не оказаться в неловком положении. Женщина, стоявшая у трюмо, действительно переодевалась, с этим Мокшин угадал. Но если судить по росту и фигуре, она не могла быть Светланой. Что, однако, не помешало незнакомке нацепить на себя чужие золотые украшения. И тут Петра Петровича осенило – воровка! Зашла в чужую квартиру, зная, что хозяев нет дома, приняла душ, а теперь спокойно выгребает все ценное из чужих закромов. А ведь у Светки одних только золотых украшений на полмиллиона зеленых, не говоря уже о рублях, хранимых в шкатулке на столике.
