Светлана Смирнова - Тринадцатый
— Что ты злишься? — Между родственными душами повисли гроздья Ссоры. — Мне что ни с кем и поразговаривать нельзя.
— Разговаривай, я не против, но лишнего не болтай. — Сердито замахнулась мать концом мантии на дочь. — Видит его первый раз, и, готова перед ним всю мантию вывернуть.
— Не кричи. — Огрызнулась дочь в ответ, и залетела под корягу.
Она отсутствовала несколько минут. Всё это время мать скребла концом мантии края нимба. Видно, старушка не очень уважала небесные озоновые ванны.
— Вот и всё. Я всё сделала, как ты велела. Можно лететь. — Прокричала она громко, обращаясь к матери, и тихо добавила уже для Тринадцатого. — Будь здесь завтра в это же время. Я постараюсь прилететь одна. Красавчик.
Опасаясь сварливой старушки Тринадцатый ничего не ответил дочери, лишь согласно кивнул в ответ нимбом.
— В дупло не смей залезть. От Зла не отмоешься. Понял? — Заявила старушка Тринадцатому, и растаяла вместе с дочерью в небесной глади.
Тринадцатый
Старушка могла бы и не предупреждать Тринадцатого. У него совершенно не было охоты раскрывать чужие тайны. А, ещё и совать в них свой нимб — тем более.
Половину дня он провёл в ожидании и одиночестве. Одиночество само нашло Тринадцатого на топком болоте. Покружив вокруг Тринадцатого, оно не спрашивая разрешения и не дожидаясь приглашения опустилось к нему на мантию. Так они и провели полдня: дополняя друг друга, и совершенно не обращая друг на друга.
Когда солнышко перешло свою пятую отметку по дневному Времени, и Сумерки стали, чаще толпится гурьбой, над болотом начали, слышатся разные голоса.
По своёму образованию Тринадцатый не имел понятия откуда могли появится на болоте голоса, поэтому не придал им никакого значения. Он просто не реагировал на них, пока не увидел своим нимбом странных существ.
Существа появлялись прямо из-под толщи болотной жижи. Грязные, в болотных растениях существа вылезали на кочки. Садились кружком, и, перебивая друг друга, о чём-то спорили. За пять минут они сумели заполонить всё рядом располагающую топь болота. Вряд ли хватило бы сил сосчитать все существа. Тем более что не которые пары — тройки с одной кочки не сумев доказать свою правоту языком переходили в рукопашный бой. Дрались с диким криком.
Нанося удары каждому из противной стороны.
Неизвестно чем бы закончились драки, если бы не одно существо, которое, выкрикнув клич, бросилось бежать, перескакивая с кочки на кочку. Вся толпа тут же побежала за ним.
С дикими воплями они пронеслись мимо Тринадцатого, и ускакали вглубь болота.
Для Тринадцатого так и осталось загадкой — кого же он повстречал на болоте? Он дал себе обещание, обязательно узнать у Меченого про странные существа. Но, когда прилетел Меченый с тяжёлой охапкой Блаженства, Тринадцатый разом забыл о своём обещании.
Муж Рогоносец и Обманутая Жена тоже не ударили в грязь нимбом. Под мантиями они принесли отборные гроздья Радости, Неги, Истомы и Восхищения. Теперь наступил черёд работы Тринадцатого. Меченый подробно объяснил и показал ему, как следует вить Эмоции в тонкую нить. Как только у Тринадцатого получилась первая ниточка, Меченый отправился отдыхать. Его примеру последовали рогоносец и Обманутая Жена.
Лотта
Всю ночь Тринадцатый перерабатывал Эмоции в нити для полёта в Отстой. Как только погасли последние звёздочки на небесном склоне, проснулся Меченый. Он осмотрел нити, покачал нимбом, и заявил.
— Молодец. Но, этого, к сожалению мало. Придётся, сегодняшний день тоже посвятит сбору. Если сегодня очень постараемся, то сможем завтра начать выкуп Неприятного.
Он, не церемонясь, разбудил Обманутую Жену и рогоносца.
— Полетели на сбор Эмоций. — Приказал он семейной паре.
— Ох, а можно мне сегодня отдохнуть? Я ведь как ни как женской мантии. Нельзя же столько работать.
Тринадцатому стало очень жаль Обманутую Жену, но Меченый и нимбом не повёл.
— Завтра отдохнёшь. Сегодня будем работать. — Прикрикнул на неё Меченый, и его мантия покрылась ядовитой зеленью. Тринадцатый видел друга в таком перепаде чувств первый раз. — Нам двоим, не справится. Времени в обрез. Поэтому, работать будем все.
Больше никто не сказал ни слова. Троица молча собралась, и вылетела на сбор Эмоций. Тринадцатый решил отдохнуть. После прикосновения со здоровыми Эмоциями у него было прекрасное настроение. Сейчас он смог бы полететь вместе со всеми на сбор, но Меченый приказал ему оставаться на месте. И, не показываться никому ни при каких условиях. А, так же охранять приготовленные Эмоции больше зеницы нимба. Выполняя приказ Меченого, он спрятал свитые Эмоции под трухлявый пень. Сверху, на пень натаскал мха, и, остался, очень доволен своей сообразительности. Никто, никогда кроме него не найдёт его сокровище. Закончив работу Тринадцатый загрустил. Ему вспомнилась Алёнушка. Очень захотелось узнать, как ведёт себя Стерва в его тельце. В плоти Стерве сейчас тепло, уютно, благодатно. И, вдруг, сам того не желая, он испытал чувство зависти. Тяжёлые гроздья вылетали прямо из под земли, и липли в мантии Тринадцатого. Сначала, он даже не понял, что такое с ним происходит. Мантия тяжелела, а Зависть поднималась вверх к нимбу. Ещё бы несколько мгновений, и от Тринадцатого остался бы один номер. Что бы справится с Завистью он усиленно начал жалеть Стерву. И, лишь только он подумал о ней с жалостью, что Стерва женского рода, а мучается в мужской плоти — от Зависти не осталось даже мокрых пятен.
Вынужденное сражение с Завистью отняло у Тринадцатого слишком много сил.
Не заметно для себя он уснул.
— Красавчик, проснись! — Пропел ласковый голос. — Я прилетела!
Он протёр нимб. Над ним зависла душа, с которой он познакомился сутки назад. Она пообещала прилететь, и сдержала своё общение. А, он — то ей не поверил — заснул.
— Почему ты не ждёшь меня? — На её нимбе появились капельки Обиды, а мантия окрасилась в серый цвет.
— Нет, нет, я ждал тебя. Очень ждал. Просто мне всю ночь пришлось работать. — Сбивчиво начал извиняться перед ней Тринадцатый.
— Я не верю, что ты меня ждал. Если бы ты, меня ждал, и хотел видеть вновь, ты бы собрал цветов.
Тринадцатый окинул нимбом болото.
— Я искал, но здесь нет таких цветов, которые бы можно было преподнести тебе. — Сам того не замечая, солгал Тринадцатый, и постарался усилием воли сдержать пунцовый цвет, который хотел было уже появится на его мантии.
— Ты прав. Здесь не растут цветы, которые я люблю. Но, ты бы мог слетать за ними. — Настаивала душа с ласковым голосом.
