Говард Лавкрафт - Некрономикон
Но тут его сверхчуткое ухо уловило что-то за спиной, и, оглянувшись, он обвел взглядом плоскую террасу: тихо, однако не особенно таясь, к нему приближались пятеро — в двоих он узнал зловещую старуху и клыкастого косматого звереныша. Трое других заставили его рухнуть без памяти, ибо это были живые организмы около восьми футов ростом, своим видом точно повторявшие фигурки с колючими отростками и передвигавшиеся, по-паучьи перебирая нижним пучком отростков-лучей…
Джилман проснулся в своей постели, обливаясь холодным потом, с ощущением, словно ему напекло лицо, руки и ноги. Вскочив с кровати, он умылся и оделся в безумной спешке, как будто ему было необходимо поскорее убраться из дому. Он не знал, куда пойдет, но чувствовал, что занятиями снова придется пожертвовать. Странная, тянущая к небесной точке между Гидрой и Арго, сила ослабела, но другая, еще мощнее, заступила ее место. Теперь он чувствовал, что должен идти на север — только на север. Он страшился перейти мост, откуда был виден пустынный островок на Мискатонике, поэтому перешел по мосту на Пибоди-авеню. Он много раз спотыкался, ибо его взгляд и слух прикованы были к неизмеримо высокой точке в пустой небесной синеве.
Примерно час спустя, несколько с собой совладав, он увидел, что ушел далеко от города. Повсюду вдруг простиралась унылая пустошь соляных болот, узкая же дорога впереди вела к Инсмауту — тому древнему, наполовину обезлюдевшему городку, который жители Аркхэма с такой удивительной неохотой посещали. Хотя влечение к северу не уменьшалось, он сопротивлялся ему, как сопротивлялся раньше другой тянущей силе, и в конце концов обнаружил, что почти может уравновесить одну силу с помощью другой. Доплетясь до города и выпив кофе у стойки, он потащился в публичную библиотеку и стал бесцельно листать пустовесные журналы. Раз к нему подошли приятели, обронив мимоходом, что он выглядит до странности обгоревшим на солнце; о своей прогулке он им не сказал. В три он пообедал в ресторане, замечая, что тянущая сила либо отпустила его, либо разделилась. Потом убивал время в дешевом кинематографе, снова и снова глядя на бессмыслицу на экране, но ни секунды не задерживая на ней внимание.
Около девяти вечера он, еле волоча ноги, побрел к себе, вошел в старый дом. Джо Мазуревич подвывал свои неразборчивые молитвы, и Джилман не задерживаясь поспешил к себе в мансарду посмотреть, дома ли Элвуд. Удар ожидал его, когда он включил тусклую электрическую лампочку. Он сразу заметил, что на столе лежит нечто, чему там не место, а взглянув еще раз, больше не мог сомневаться: на боку — стоймя она не держалась — на столе лежала диковинная шипастая фигурка, которую в своем чудовищном сне он отломил на химерической балюстраде. Не было ни одной детали, которая бы отсутствовала. Рубчатое круглобокое центральное тело, тонкие расходящиеся отростки, утолщения с обоих концов и плоские, чуть отогнутые вовне, пучки отростков-лучей на утолщениях — все было на месте. При электричестве цвет фигурки казался радужно-серым с зелеными прожилками; и Джилман, при всем своем ужасе и смятении, заметил, что одно из утолщений кончалось зазубриной, отвечавшей своей бывшей точке соприкосновения с поручнем во сне.
Лишь наклонность его к молчаливому цепенению удержала его от вопля… Этот сплав сна и реальности было уже не вынести. Все еще как в тумане, он схватил колючий предмет и, пошатываясь, спустился к хозяину дома Домбровски. Молитвенные причитания суеверного наладчика ткацких станков все еще отдавались в тронутых плесенью стенах, но Джилман теперь не имел ничего против. Хозяин был у себя и приветливо его встретил. Нет, он никогда эту штуку не видел и ничего про нее не знает. Но ему жена говорила, что нашла странную железяку в одной из постелей, когда днем убирала комнату, — может, это она и была? Домбровский кликнул жену, и та вперевалку пришла. Да, это и есть та самая штуковина. Она нашла ее в постели молодого господина — около самой стенки. Разумеется, штуковина показалась ей очень чудной, но ведь у молодого господина полна комната разных диковинок — и книг, и редких старых вещей, и картинок, и всяких бумажек с пометками. Они ничего решительно про это не знают.
Стало быть, Джилман вернулся наверх в прежнем смятении духа, убежденный, что или он все еще спит, или его лунатизм перешел все крайности и побудил его промышлять неизвестно где. Откуда он раздобыл эту чудную вещь? На его памяти, он не видел такой ни в одном из музеев Аркхэма. Тем не менее где-то она все же была; ее зрительный образ, когда он схватился за нее во сне, должно быть, и вызвал то странное видение террасы с балюстрадой. Назавтра он наведет крайне осторожные справки — и, возможно, обратится к невропатологу.
Между тем он попытался проследить за своим хождением во сне. Поднимаясь по лестнице вверх и проходя по лестничной площадке к мансарде, он посыпал всюду мукой, которой одолжился — признавшись откровенно для чего — у хозяина дома. По пути он остановился у двери Элвуда, но оказалось, что свет там не горит. Войдя в комнату, он положил шипастую штуку на стол и, не тратя времени на раздевание, в полном душевном и физическом изнеможении лег. С заколоченного чердака на покатом потолке ему послышалось неясное поскрипывание и глухой стук шагов, но он был настолько несобран, что не стал придавать этому значения. Таинственное влечение к северу вновь набирало силу, но его источник теперь находился как будто ниже на небосводе.
В слепящем фиолетовом свечении сна снова явилась старуха с клыкастой косматой тварью — явились с большей отчетливостью, чем когда-либо раньше. На этот раз они добрались до него, и он почувствовал когтистую хватку иссохших пальцев старой карги. Извлеченный из постели и ввергнутый в пустоту, на миг он услышал ритмический рокот и увидел сумеречную бесструктурность непроявленной бездны, клокочущую вокруг него. Но миг этот был очень кратким — теперь он находился в неотделанном крошечном помещении без окон с неотесанными стропилами, сходящимися прямо над его головой, и странно покатым полом. На этом полу, на подпорках, чтобы ровно держались, были установлены низкие полки, набитые книгами, от древних до рассыпающихся трухой, а в центре стояли стол и скамья, явно прибитые намертво. Небольшие вещицы, неизвестного вида и назначения, размещались по верху полок, и в пылающем фиолетовом свете Джилману привиделось точное подобие шипастой фигурки, приведшей его в столь ужасное замешательство. Слева в полу неожиданно открылся пролом, подобие черного треугольного колодца, откуда, после секундного сухого постукивания, выглянула омерзительная мелкая косматая тварь с желтыми клыками и бородатым человечьим лицом.
