Константин Николаев - Брачный сезон или Эксперименты с женой
– Когда ты умрешь, мы с мамой тебя каменную сделаем. На могиле…
Я не стал слушать изумленно-возмущенных воплей старшего поколения и отправился в очередное путешествие по линолеумной равнине коридора. Через полчаса послышался грубый голос Веры Павловны Щербино:
– Васильев! Кто Васильев?
– Это вон тот здоровый, мордастый, – понеслись со всех сторон старческие голоса.
На меня нацелился с добрый десяток узловатых пальцев.
– Вы что же, особого приглашения ждете? – пробурчала докторесса.
В кабинете кроме меня и докторши присутствовал старый гриб в просторных семейных трусах. На столе красовалась фотография в рамке. Я пригляделся. На снимке был запечатлен хилый усач с наглым взглядом в компании Веры Павловны Щербино. Надо полагать, фотография не первой свежести, но Вера Павловна ничуть не изменилась. Ошибки быть не могло. Доктор Щербино была в фате, едва доходившей ей до лопаток. Значит, этот жизнерадостный сперматозоид – ее муж.
– Давайте больничный, – свирепо приказала Вера Павловна. – И раздевайтесь. А вы одевайтесь, – обратилась она к старичку, – и не просите. У меня нет времени.
Гриб прошамкал:
– Ты, дочка, еще разик посмотри. И скажи, что с ногами-то?
Он указал тоненькой рукой на свои не менее тоненькие ножки, стоящие на полу независимо, как кегли.
– Ну как я скажу? – Щербино с треском навалилась на стол и вгляделась в старичка. – Ничего ведь не поймешь, дедуля. То ли у вас ноги такие тонкие, то ли трусы широкие?
Старичок не двинулся с места. Зашевелились только его синеватые губы:
– Может, мне хирургу показаться?
Вера Павловна вздыбилась над старичком и пророкотала, как мотоцикл без глушителя:
– Дедуля, хирург – это тот же терапевт. Только доведенный до отчаяния!
Я разделся, нерешительно подошел к Щербино и выпятил живот над ее столом. Она приложила к нему что-то холодное и стала прислушиваться. Ее огромные ноздри с шумом раздувались. Словно где-то работал паровой молот.
Я попытался выбить из врача еще один больничный – в школу идти не хотелось – и принялся дышать с легким хрипом.
– А ну прекратите паясничать! – Щербино хлопнула меня по животу мощной ладонью.
Я сдулся, как воздушный шар, и задышал нормально. Вера Павловна заскрипела ручкой и бросила мне:
– Одевайтесь! И чтобы завтра на работу.
Покидая кабинет, я бросил на старичка прощальный взгляд. Мне ответил стальной блеск его ко всему привыкших глаз.
По пути домой я грустил. Итак, завтра меня опять ждет встреча с этим скопищем идиотов. И что еще хуже – с коллегами. Сонечкой, Риммой Игнатьевной… Снова изо дня в день выслушивать одну-единственную реплику «К в кубе»: «Все шутишь, а знаний-то – нет!» Тьфу, пропасть! А главное, надо как-то смотреть в глаза подлецу Мухрыгину. После моей борцовской неудачи он наверняка почувствовал себя героем. Еще возомнил, чего доброго, что я заболел именно после нашей с ним схватки…
Так что сегодня я должен устроить прощальный вечер. Лебединая песня, посвященная больничному листу. И все куплеты этой песни налицо – лучший друг, любимая женщина, хороший стол, музыка… Кстати, с «любимой женщиной» еще не все ясно. Сможет ли она стать свидетельницей моего торжества?
Дома я со страхом набрал номер мадам Еписеевой. Вдруг подойдет хулиган. Но на этот раз повезло. Владимир, по-видимому, застрял где-то возле костров и гаражей, и я без помех пригласил Марию в «Гавану». Однако все оказалось не так-то просто.
– Боюсь, что я не смогу прийти в восемь, – сказала мать хулигана. – И вообще не смогу.
– Почему? – расстроился я.
– Ну, потому. У меня есть дела, – ответила она уклончиво.
По опыту я знал, что в таких случаях к женщине лучше не приставать. Она все равно не скажет.
– А вдруг у тебя получится?
– Может быть. Если получится, приду. Адрес-то я знаю…
Вот незадача, кого же пригласить? Ведь Ленька уже, наверное, заказал два места? Обидно, если одно из них пропадет.
Глава 23
В шумном балагане
Около подъезда под лучами умирающего солнца грелась группа старушек. С ними я принципиально не здоровался. Они проводили меня долгими взглядами. Наверняка, как только я скрылся, бабки зашушукались, обсуждая мою персону. Думаю, они умирают от желания натравить на меня участкового, который именует их не иначе как «Наши глаза и уши!»
В брюхе булькали остатки завтрака нубийского крестьянина, поэтому есть не хотелось. К тому же вечером предстояло роскошное угощение. А в ресторан, как наверняка сказала бы Маша, приличный человек приходит слегка голодным. Хотя нет, приличный человек голодным как раз уходит из ресторана. Ну ладно, будем считать, что я неприличный человек. Думаю, доказательств этому утверждению предостаточно. Но Мария, скорее всего, не пойдет со мной в «Гавану». Если уж женщина говорит «нет», то это серьезно. Или я что-то неправильно понимаю? Я бы, конечно, позвонил Катьке. Но она теперь долго будет дуться. А если позвоню, подумает, что я хочу подлизаться. Да и не пойдет она. С чего ей шастать со мной по ресторанам, ежели после трудового дня у нее одно-единственное желание: плюхнуться в ванну и забыть обо всем на свете. Или, в лучшем случае – поболтать по телефону. О чем-нибудь сокровенном.
Есть у меня на примете одна любительница подобных развлечений. Марина. Но сам я звонить ей больше никогда не буду. У нее же муж – полный кретин, даром что гений. Еще заявится, в самом деле. Хлопот не оберешься.
А что, если позвонить Виталькиной жене? Все равно Виталька с ней разводиться собрался. У него теперь Лариса… Вдруг Светлана и впрямь согласится? Хорошо бы мы с ней вместе смотрелись. Ленька просто обалдеет, когда я войду в зал с этакой дамочкой. Надо попробовать.
Я подскочил к телефону и набрал рыбкинский номер. Трубку подняла Светлана. Значит, все по-прежнему. Этого-то нам и надо.
– Привет покинутым женам, – бодро поздоровался я и самонадеянно сообщил: – Хочу отдать вчерашний должок.
Света вроде бы даже обрадовалась.
– Не ожидала, что так быстро.
– Как насчет ресторана?
– Ресторана? Ну-ну. Ты небось на какое-нибудь вшивенькое пиво занимал?
Я промолчал. И как она догадалась?
– Ты что, получил наследство? – продолжала допытываться она.
– Представь себе. Так ты согласна?
– Ну, допустим, согласна. Все равно делать нечего. Надеюсь, ты меня не в «Метрополь» зовешь? А то у меня драгоценностей не хватит.
– Почти что в «Метрополь». Надевай все, что есть, – приказал я. – Буду ждать тебя без десяти восемь на «Октябрьской».
– Странно как-то. Неужто у тебя на тачку не хватит, если в ресторан зовешь? – удивилась жена торговца кетчупом. – Да и какой смысл где-то встречаться? Ты ведь живешь в соседнем доме?
