Джанин Фрост - На краю могилы
— Рад был с тобой поболтать, — крикнул ей вслед Джэн.
Она ничего не ответила.
Джэн хлопнул Кости по плечу:
— Не пора ли вернуться в дом? Становится прохладно, и твоя жена явно замерзла. — Он насмешливо посмотрел в мою сторону. — Точно, замерзла, — со смехом добавил Джэн.
— Проваливай! — огрызнулся Кости.
Джэн, насвистывая, удалился.
Я фыркнула:
— Говорила тебе, что надо надеть бюстгальтер. Затем я постаралась сменить тему, не желая окончательно портить вечер: — Если ты хорошенько попросишь, я вручу подарок, хоть еще и рановато.
Губы Кости дрогнули в улыбке.
— Что я должен сказать? Пожалуйста? Ах, Котенок, пожалуйста, я тебя прошу, я умоляю…
— Прекрати, — рассмеялась я и, подмигнув, увела его в библиотеку.
Затем, вытащила из-под кровати коробку и быстро огляделась, убедившись, что мы одни (не хотела демонстрировать свой подарок при свидетелях). Я подразнила его, сказав, что это — один из подарков.
— Вот, посмотри!
Кости сорвал обертку, и его улыбка превратилась в непристойную ухмылку.
— Какая прелесть! Немного не мой размер, но, если ты настаиваешь, чтобы я его надел с удовольствием выполню твою просьбу.
— Смеешься? Ты должен выбрать, какую из этих вещиц надеть мне.
В его выборе можно было не сомневаться.
— Красную!
— Я так и думала!
От внезапно вспыхнувшего в его глазах пламени я даже охрипла. Кости наклонялся, пока его губы не коснулись моих.
— И ты не ошиблась…
15
Красная ночная рубашка льнет к телу, словно на коже выступила кровь. Кости держит меня за бедра, он выгнул спину, а из горла вырываются хриплые стоны наслаждения.
— Да, Котенок. Еще… Не останавливайся…
Я в экстазе закрываю глаза, пальцы комкают простыни, и я двигаюсь все быстрее.
— Да…
Вдруг нас накрыло какой-то дымкой, ощущение чувственного экстаза моментально пропало, а простыни ожили. Они хлопковыми змеями обвились вокруг моих запястий и лодыжек. Я хотела сказать Кости, чтобы он прекратил, но едва открыла рот; как из горла хлынула кровь.
— Все еще пытаешься казаться храброй, малышка? — произнес издевательский голос.
Меня охватил ужас. Я узнала этот голос.
Дымка рассеялась, и с моих губ сорвался пронзительный вопль. Кровать вместе с Кости исчезла, а я каким-то образом оказалась на полу у ног отца. Змеи-простыни превратились в ножи, которыми были приколоты к полу мои руки. В животе, ноге и запястьях билась непереносимая боль.
— Знаешь, что я сейчас сделаю, малышка? — продолжал Макс. — Я снова разорву тебе шею.
Он наклонился. Я пыталась изогнуться, но ножи крепко удерживали запястья. Макс смеялся, и его клыки уже почти коснулись кожи, а мои отчаянные усилия ни к чему не привели. Я снова закричала, когда он начал смыкать челюсти на моей шее.
— Прекрати, прекрати, прекрати…
Макс что-то прижал к моим губам. Я кашляла, плевалась и глотала. Но спустя мгновение лицо Макса растаяло, и я увидела кого-то другого.
— Проснись, Котенок!
Передо мной возникло лицо Кости. Царапины и синяки на его коже заживали у меня на глазах, и от них оставались только пятнышки крови. К моему рту было прижато его запястье, вокруг валялись разорванные простыни, и мы были не одни в спальне.
У края кровати стоял Заступ и держал меня за плечи. Как только я посмотрела на него, он разжал пальцы и со вздохом облегчения выпрямился. В дверях толпились Дэйв, Родни и Тэйт, а за их спинами, стараясь хоть что-то рассмотреть, подпрыгивала Дениз. Потом Кости прижал меня к себе, и в поле зрения осталась только его грудь.
— Проклятье, наконец-то ты проснулась. — Он немного отодвинулся и обхватил ладонями мое лицо. — Ты знаешь, где находишься?
В своей спальне. Полностью обнаженная, как и Кости. Заступ встал с кровати, и я отвернулась. Раздетыми оказались не только мы.
— Кости, что они все здесь делают? Заступ, прикройся!
Чертовы вампиры считают, что все хотят посмотреть на их оснащение.
Кости все так же обнимал меня обеими руками. По крайней мере, хоть моя грудь не выставлена на всеобщее обозрение.
— Проклятые животные, прочь с дороги!
Великий Боже, мать уже в холле и поднимается наверх. Если она все это увидит, ее хватит удар.
— Заступ, хватай полотенце и беги в ванную комнату, — прошипела я. — Хоть ты скройся из виду!
Он рассмеялся, но его смех прозвучал как-то устало.
— Криспин, с ней все в порядке. Я лучше пойду, чтобы она не тратила силы на ругань.
На теле Заступа тоже виднелись полосы подсохшей крови. Что за дьявольщина? Тэйт пристально уставился на меня, и я поежилась под его взглядом. Ему не стоило смотреть на меня в таком виде.
Вдруг в комнату ворвался Джэн с телефоном в руке:
— Криспин, я сказал ему, что это сработало. Он просил позвонить позже…
— Нет, это уж слишком! — взорвалась я. Даже не обратила внимания на сосредоточенный вид Джэна, без намека на непристойную ухмылку или подмигивание. — Мне приснился плохой сон. Это не повод объявлять общую тревогу, так что все свободны.
В обращенном на меня взгляде Джэна мелькнула жалость.
— Больше заботится о праве на частную жизнь, чем об угрозах. Криспин, нам надо поговорить.
— Хорошо, позже.
Наконец комната опустела. Как только дверь спальни закрылась, я расслабилась и начала дрожать. Господи, это был самый страшный из всех моих кошмаров. Если бы я не знала, могла бы поклясться, что шея еще болит. Но она и в самом деле болела. Как же такое могло произойти?
Кости посмотрел мне в глаза:
— Котенок, это был не сон, а заклятие, которое заперло тебя в твоем кошмаре. А шея болит… потому что заклятие возвратило тебя в тот день, к Максу. Если бы ты не проснулась, оно бы убило тебя.
Я напряглась всем телом, стараясь совладать со своими чувствами:
— Откуда ты знаешь?
— Ты начала кричать во сне. В спальню ринулся Чарли — он выскочил из постели и поэтому был нагим. Он сразу подбежал к кровати, и мы принялись тебя будить. Ты стала метаться и царапаться. Мы быстро поняли, что дело не только в плохих снах. Я сосредоточился и заглянул в твои мысли, чтобы прояснить ситуацию. Но что делать дальше? Джэн позвонил Менчересу и обо всем рассказал. Он один знал, что предпринять.
— Как долго все продолжалось? Мне казалось, счет идет на минуты.
— Мы бились с тобой около получаса, но минуты тянулись, как годы.
Полчаса!
— Ты сказал, Менчерес знал, что делать. А почему он?
— Потому что это сделала Патра, — с холодной яростью ответил Кости? — Нам запрещено пользоваться магией, но Патра тайком изучала приемы колдовства. Заклятие было замешено на ее крови, поэтому лишь ее кровь или кровь ее предка могла его разрушить. Менчерес слишком далеко, но он поделился со мной своей кровью и силой и решил, что моя кровь поможет. К счастью, он оказался прав.
