Макс Петров - Мы - будем жить!
Делюсь мыслью с командиром. Он соглашается, что забрать записи было бы очень заманчиво, но шансов не видит. Люк открыл – считай уже умер. И не поспоришь – твари осторожны, но страха лишены в принципе, увидев добычу – метнутся так, что и мяукнуть не успеешь… Но всё же прошу своротить бронёй угол внутренней выгородки у выхода – тут стены тонкие, можно «вскрыть» помещение, в котором вполне могли сидеть охранники – больше всего их обычно в этом месте пасётся, здесь и «гнездо» должно быть… Безжалостно разметав кассу с небольшим конвейером при ней, «бардак» выкатывается из торгового зала к выходным дверям и пытается носом аккуратно скребануть вдоль стенку – металлический лист с каким-то покрытием и заполнением изнутри. Но хрен там – колёса со скрипом скользят по гладкому полу, а стена гнётся, но держится. Мехвод бурчит что-то, разгоняет машину и таранит уже не тягой колёс, а всем весом «коробочки», которая хоть и не танк, но и не легковушка далеко. Вторая попытка удачнее, лист срывает с болтов, скрючивает пополам и формует по контуру носа машины, едва не сбивая торчащую над башенкой видеокамеру. И во всю четверть экрана, выделенную этой камере, я вижу огромные глаза. Безумные и злые, но определённо не мёртвые глаза. А потом картинка сменяется серым шумом, а через секунду снаружи по корпусу что-то звонко бьёт. Стрелок отшатывается от наглазника, удары сыплются один за одним. Умное устройство наблюдения соображает, что камеры нет и выводит в мигающей красной рамке последний полученный кадр – нерезкие, но вполне однозначно узнаваемые вилы, нацеленные прямо в объектив.
– Твою мать, псишка! – охреневшим голосом произносит стрелок. Если бы не пулестойкое стекло, второй удар вполне мог попасть ему в глаз.
– Откуда она вилы-то взяла? – столь же охрненвше говорит Новиков. У него тоже есть окно для наблюдения, а я не вижу ничего и понимаю ещё меньше. Несколько секунд мне требуется чтобы осознать наконец, что «псишка» – это женский род от слова «псих», то есть нас атакует сумасшедшая баба с вилами.
– Она что, с первого дня здесь сидит?
– Похоже на то.
– Тут для дачников отдел есть, оттуда и вилы – соображаю наконец я.
– Вот же влипли… – прерывает молчание третий боец.
– Да что она нам сделает?
– Нам-то ничего. Но смотри расклад – она тут худо-бедно живая сидела. А теперь – сожрут ведь…
Все приумолкли, вглядываясь в экран задней камеры. «А зомби здесь тихие» – вспомнилась дурацкая шуточка. Мертвяки так и толпились в проходах, не спеша за добычей. Психованная тоже перестала тупить вилы об броню. Атаковала она молча – может быть поэтому и не привлекла внимание мертвяков. Откуда им сообразить, что тут происходит – ну, лязгает что-то, подумаешь… Машина и без того лязгала достаточно часто и громко – не все товары стояли на стеллажах, что-то и бортами распихнуть пришлось.
– Пулемёты в корму – только после команды Новикова я тоже заметил нетипичное шевеление. Пожаловал, кросафчег? Нет, пока только издали приглядывается – тень мелькнула между рядами, снова в зоне наименьшей освещённости. Откуда он этому научился, сцуко, никто ж тут на него не охотился… Или всё же кто-то успел? Было у охранников оружие? Вряд ли, не положено им. Или, почуяв недоброе, кто-то с собой притащил? Мы-то в такой же склад-магазин с ружьём приезжали – но в машине его прятали. А тут – пронесли и использовали? Вопросов мешок, ответов – и на стакан не наберётся. На коробок, спичечный… Однако тварь определённо избегает простреливаемых секторов и освещённых мест. Две твари – ещё одна через два ряда слева отметилась. И движется в противоположную сторону. Наплевать на товар, бить пулемётом прямо через стеллажи? Вот начальство радо будет… Однако башня доворачивается, и через уцелевшую камеру на её боку я вижу сумасшедшую – она отступила к стене, вилы перед собой выставила, и напряжённо-сосредоточенно, как только безумные умеют, разглядывает нас. Какие-то остатки соображалки ворочаются в голове – пытается допетрить, что это за чудище такое, которое вилы не берут. А на другой четверти экрана снова морф мелькнул – похоже, он-то добычу заметил, но под пулемёт не торопится, ждёт пока зомби полезут и телами его прикроют. А им за нашей бронированной задницей не видно ничего, они и не шевелятся. Позиционный тупик в чистом виде – ни твари начать не могут, ни мы. Разница в том, что когда твари всё же начнут – исход в общем-то ясен. Морфы может и осторожны, но обычные зомбаки полезут тупо по вектору, и долезут – не покосить их столько. А быстренько под прикрытием брони дурёху эту в машину затащить – не получится, тут как раз морфы подсуетятся…
– Второй мутант подставился, бить? – спрашивает вдруг наводчик
– Огонь! – не раздумывая отвечает командир. Над головой оглушительно лязгает – ага, крупняком влупил.
– Завалил!
Падающий морф пытается прыгнуть, но конечности только трепыхаются – гидроудар превратил его тушу в отбивную. Живое существо сдохло бы мгновенно, но тварь и так уже мертва – и эта квазижизнь так просто оболочку не бросает. Хрен с ним, он теперь не опаснее обычного «тихого зомби» – нет ножек – нет и… мяса, раз варенье вы не жрёте. Но это второй, видимо поглупее, а первый даже выглядывать перестал, затихарился где-то за вторым рядом…
И тут я услышал всхлип – над ухом, в котором ещё звенело после выстрела. Чуть не подпрыгнул, пока сообразил что это с видеосистемы. Псишка наконец осознала разницу боевой машины и морфа, и теперь, размазывая слёзы, лезла обниматься на броню. Тоже мне подарочек… И ещё один звук – система не давала разбивки по камерам и направление было нельзя услышать – но не догадаться об источнике было ещё более невозможно. Это было слитное шарканье сотен ног. Мертвяки обнаружили добычу.
– Опаньки – растеряно произнёс «боец без определённых занятий»
– Держись, девка, как чёрт за свою грешную душу держись – ору неожиданно даже для себя, и начинаю объяснять задачу, и пофиг мне, кто тут главный, если сожрут её… ну, в общем, хреново мне после этого жить будет. Хреново и неприятно, и долго – я ж себя знаю… – задом давай, по дуге поворачивай и так задом в двери, бьёшь, тормозишь на секунду, чтоб всё осыпалось, и дальше.
– Не удержится…
– Не удержится – значит судьба у неё такая, а на нас греха нет. Поехали!
Машина взрыкивает, вздрагивает тяжело – не пушиночка всё же, то ли семь, то ли все девять тонн, не помню толком. Зато и срывается не резко, и сумасшедшая держится – по крайней мере, пока. А на боковом экране беспокойники уже через кассы лезут, мешая друг другу. И морф снова мелькнул – догадался, что нам не до него сейчас, или за добычей торопится? Если ж зомби первыми долезут – хрен он чего из-под них выдернет… Но и он не успевает – возле выхода потолок понижается, и ему нужно обежать машину по дуге, сверху не сиганёшь уже. Делает он это, конечно, с той стороны, куда не смотрят пулемёты, но Новиков высовывает автомат в лючок и даёт длинную отсекающую очередь. Вроде попадает, но мозг не задет – тварь, припадая на все четыре конечности, не обезьяньим, а каким-то паучьим скоком мельтешит вверх-вниз, успешно уводя с траектории свою зубастую башку с перемазанной кровищей косой.
