Стивен Кинг - Туман
Я немного погонял двигатель вхолостую, выжидая, какое еще чудовище может привлечь шум мотора или запах выхлопа. Прошло пять минут, самые длинные пять минут в моей жизни, но ничего не случилось.
- Мы поедем или будем здесь стоять ? - спросила миссис Репплер.
- Поедем, - ответил я, вывел машину со стоянки и включил свет.
Какое-то неосознанное желание заставило меня проехать вдоль супермаркета у самых витрин, и правый бампер "Скаута" оттолкнул опрокинутый мусорный бачок в сторону. Внутри разглядеть ничего не удавалось - из-за мешков с удобрениями магазин выглядел так, словно мы попали сюда в самый разгар какой-то сумасшедшей распродажи товаров для садоводов, но из каждого проема на нас глядели два-три бледных лица.
Потом я свернул налево, и непроницаемый туман сомкнулся позади нас. Что случилось потом с этими людьми, я не знаю.
Осторожно, со скоростью всего пять миль в час, мы двинулись по Канзас-Роуд. Даже со включенными фарами и подфарниками дальше чем на семь-десять футов ничего не было видно.
Миллер оказался прав. Землетрясение действительно покорежило грунт. Кое-где дорога лишь потрескалась, но в отдельных местах встречались провалы с огромными вывернутыми из земли кусками асфальта. Слава богу, у "Скаута" привод на все четыре колеса, иначе нам бы не выбраться. Но я сильно опасался, что где-нибудь впереди нам встретится препятствие, которое не одолеет даже эта машина.
Сорок минут ушло на дорогу, которая обычно занимала не более семи-восьми. Наконец впереди показался знак, указывающий на поворот к нашему дому. Билли, которого подняли в четверть пятого, крепко заснул в машине, знакомой ему настолько, что, она, должно быть, казалась ему домом.
Аманда, нервничая, взглянула на дорогу.
- Ты действительно хочешь туда проехать ?
- Хочу попробовать, - сказал я.
Но это оказалось невозможно. Пронесшаяся буря ослабила много деревьев, а тот странный подземный удар довершил ее работу, повалив деревья на землю. Через два небольших дерева я еще перебрался, но вскоре наткнулся на огромную древнюю сосну, лежащую поперек дороги, словно это было делом рук лесных разбойников. До дома оттуда оставалось почти четверть мили. Билли продолжал спать рядом со мной. Я остановил машину и, закрыв лицо руками, принялся думать, что делать дальше.
Сейчас, когда я сижу в здании "Ховард Джонсонс", что у выезда номер 3 на шоссе, идущее через весь штат Мэн, и записываю все, что с нами случилось, на фирменных бланках отеля, я уверен, что миссис Репплер с ее опытом и выдержкой могла бы охарактеризовать безвыходность положения, в котором мы оказались, несколькими быстрыми штрихами. Но у нее достаточно такта и понимания, чтобы дать возможность мне самому прийти к соответствующему выводу.
Выбраться я не мог. Не мог оставить их. Я не мог даже уговорить себя, что все эти чудовища из фильмов ужасов остались там, у супермаркета: приоткрыв окно, я слышал, как что-то продирается сквозь заросли в лесу, раскинувшемся на крутом склоне, который в здешних краях называют карнизом. С нависающей листвы непрерывно капала влага, и на мгновение стало совсем темно, когда прямо над нами пролетел какой-то чудовищный, едва различимый во мраке воздушный змей.
Я пытался убедить себя в Том, что, если Стефани действовала быстро и наглухо закрылась в доме, ей должно хватить продуктов дней на десять, может быть, на две недели. Но это мало помогает. Мешает мое последнее воспоминание о ней: я вижу ее в мягкой соломенной шляпе, в садовых перчатках, на дорожке к нашему маленькому огороду, а позади нее неотвратимо накатывается с озера туман.
Теперь мне надо думать о Билли. "Билли, - говорю я себе, - Большой Билл, Большой Билл..." Я должен написать его имя на этой бумаге, может быть, сотню раз. Как школьник, которого заставили писать фразу: "Я не буду плеваться промокашкой в школе ", когда в окна льется трехчасовая солнечная тишь, а за своим столом сидит, проверяя домашнее задание, учительница, и единственный звук в классе - это скрип ее авторучки да долетающие откуда-то издалека голоса детей, делящихся на команды для игры в баскетбол...
В конце концов я сделал тогда единственное, что мне оставалось. Осторожно вывел " Скаут" задним ходом на Канзас-Роуд. И там заплакал.
- Дэвид, мне очень жаль... - сказала Аманда, тронув меня за плечо.
- Да, - сказал я, пытаясь безутешно остановить слезы. - Мне тоже...
Мы проехали по шоссе номер 302 и свернули налево, к Портланду. Дорога здесь тоже потрескалась и местами разрушилась, но в целом она оказалась более проходимой, чем Канзас-Роуд. Меня беспокоили мосты. Но дамба у Нейплса устояла, и оттуда мы без осложнений, хотя и медленно, добрались до Портланда.
Туман оставался таким же густым. Один раз пришлось остановиться, потому что мне показалось, будто поперек дороги лежат деревья. Но потом стволы начали двигаться и изгибаться, и я понял, что это щупальца. Мы подождали, и через какое-то время они уползли. Потом на капот опустилась большая тварь с переливчатым зеленым туловищем и длинными прозрачными крыльями, смахивающая на огромную уродливую стрекозу. Она посидела немного, потом взмахнула крыльями и унеслась прочь.
Часа через два после того, как мы оставили позади Канзас-Роуд, проснулся Билли и спросил, добрались ли мы до мамы . Я сказал, что не смог проехать по нашей дороге из-за упавших деревьев.
- С ней ничего не случилось, папа ?
- Я не знаю, Билли. Но мы еще вернемся и узнаем.
Он не заплакал, а снова задремал, и я подумал, что лучше бы он все же заплакал: Билли спал слишком много, и меня это беспокоило.
От напряжения у меня разболелась голова. От напряжения, вызванного продвижением в тумане со скоростью пять-десять миль в час и полным незнанием того, что может ждать нас впереди: обвал, оползень или какя-нибудь трехголовая гидра.
К полудню мы добрались по свободной дороге до самого Норт-Уиндема. Я попытался проехать по Ривер-Роуд, но мили через четыре нас остановил рухнувший в воду мост над небольшой шумной речушкой. Почти целую милю пришлось ехать задним ходом, прежде чем я нашел место достаточно широкое, чтобы развернуться. В конце концов мы двинулись к Портланду по шоссе номер 302.
Добравшись до города, я проехал к заставе. Аккуратный ряд будок, где принимают плату за проезд, с остатками выбитых стекол выглядел, словно пустые глазницы. Во вращающейся двери одной из них застряла куртка с эмблемами Мэнской заставы, пропитанная высыхающей кровью. По дороге от супермаркета мы не встретили ни одного живого человека.
