Бенджамин Перси - Красная луна
— Я же велел тебе заткнуться, — отвечает муж, на мгновение приоткрывая глаз.
Никогда раньше Элис не видела живого ликана, только в кино или на фотографиях в журнале. Самое ужасное — клыки, окровавленные оскаленные клыки, которые не умещаются в пасти. С первого взгляда видно: это чудовище. А вот по ее мужу ничего не видно, на нем будто маска, его уродство надежно спрятано от всех. Хорошо бы чудовищ всегда можно было так легко узнавать, например по окровавленной пасти.
Ликан подходит ближе, а Элис почему-то улыбается. Тварь, пошатываясь, встает на противоположном краю бассейна, словно бы собираясь нырнуть. Пасть распахивается еще шире. Оборотень хватает Крейга за голову и вытаскивает из воды. Тот не успевает даже крикнуть — ликан впивается ему в шею. Наверное, ищет внутри ее мужа тьму. Ту, что сродни его собственной.
Элис бросается наутек. Но на бегу думает, что с удовольствием бы осталась. Осталась и понаблюдала.
Глава 19
Поляна присыпана снегом, и за ними остается темный след. Минуту назад Клэр и Мириам вышли из коттеджа. Тетя ничего не сказала, только велела раздеться до нижнего белья. Солнце туманным призраком пробивается сквозь облака, но совсем не греет. Они стоят на поляне. Мириам смотрит на племянницу и, кажется, заглядывает ей в самую душу. Клэр чуть трясет от холода.
— Хватит дурью маяться. Пора.
— У меня не получится.
— А ты подумай о Высоком Человеке. О том, что он сотворил с твоими родителями.
У Клэр перехватывает горло.
— Не надо.
— Подумай об изрешетивших их пулях. — Мириам говорит тихим и низким голосом, нараспев. — Они даже не успели вскрикнуть. Вспомни о шагах на лестнице. И о том, что было после. Представь, как дыхание тех людей пропитывает твой дом. Как они открывают ящики комода, копаются в ваших вещах.
— Прекрати.
Внутри у Клэр что-то распахивается со щелчком, будто огромный черный зонтик, — может, страх, а может, ярость. Слезы оставляют на щеках ледяные дорожки.
— Вернись в ту ночь.
Темные облака низко нависают над головой — серый потолок, который вот-вот рухнет под тяжестью солнца. Клэр уже не просто трясет, ее бьет крупная дрожь.
— Вернись в ту ночь. Но не беги, я хочу, чтобы ты сражалась. Убила тех людей.
Новой Клэр это предложение по душе. Окажись сейчас перед ней один из тех солдат в черной броне — она бы без раздумий содрала с него лицо, обнажив голый красный череп с вытаращенными глазами и трепещущим языком. Как бы он кричал. Как бы брызнула кровь из распоротого мягкого брюха.
И тут словно некий ключ наконец с усилием поворачивается в тугом заржавленном замке — Клэр перестает сопротивляться и трансформируется.
— Хорошо, — доносится откуда-то издалека голос Мириам.
В этот раз все по-другому. Девушка позволяет превращению завладеть собой, жаждет его. Всплеск адреналина. Сердце бьется все быстрее. Становится тепло. Кожу щиплет, когда пробивается шерсть. Кости гнутся с влажным всхлипом. Десны уходят вниз, а рот наполняется кровью. Солнце на миг пробивается сквозь облака, и позади Клэр появляется тень, колеблющаяся, словно дерево под ветром.
Телу не справиться с таким приливом энергии. В голове отворяется невидимая дверь, и через нее врывается поток звуков и запахов. Вот возится под кустом полевка. Вот сова дробит клювом кость. Вот полынь шуршит на ветру. До этого самого момента мозг будто работал вполсилы, воспринимал окружающее через слой мокрой шерсти. А теперь все чувства обострились до предела. Клэр трансформировалась, распахнулась настежь, внутри вдруг заработало давным-давно бездействовавшее радио и стало принимать сигналы от невообразимо насыщенного мира.
Внезапно Клэр слышит шум автомобильного двигателя.
Совсем рядом, где-то в четверти мили. Машина сворачивает на их подъездную дорожку, шуршит гравий. Девушка разворачивается и срывается с места. Ее толкает звериный инстинкт, желание защитить свою территорию. Это наверняка Высокий Человек. Мириам хотела, чтобы она сражалась. Убивала. Что ж, пожалуйста.
— Нет! — кричит тетя у нее за спиной. — Остановись немедленно!
Но Клэр не слышит ее. Или не хочет слышать.
Патрик едет по дороге, ведущей из Ла-Пайна к Каскадным горам. Внутри все сжимается от сладкого предчувствия. Нет, недаром говорят, что риск — благородное дело. «Спас, я ее спас», — снова и снова повторяет он себе. А жизни спасенного и спасителя переплетаются. Наверное, похожую смесь нежности и обладания ощущают родители.
Притормозив, он сворачивает на изрытую выбоинами дорожку. Машина подскакивает на ухабах. По обеим сторонам выстроились орегонские сосны. Через минуту прямо перед ним выскакивает на дорогу олень. Патрик даже не успевает нажать на тормоз: зверь тут же скрывается в лесу, махнув белым хвостиком. Гэмбл останавливается. Из чащи, низко склонив головы, трусцой выбегают еще два животных. Гравий скрипит под их копытами. Патрик облегченно смеется.
Но тут же моментально становится серьезным. Джип накреняется. Краем глаза юноша успевает уловить в окне движение. Видимо, рано обрадовался: один из оленей все-таки прыгнул на автомобиль.
Рвется надвое нейлоновая крыша. Дыхание облачком пара вылетает изо рта, но его тут же подхватывает и уносит холодный ветер. Патрик поднимает голову и мгновенно узнает ее, как узнают знакомое лицо под маской на Хеллоуине. Налитые кровью глаза, клыкастая пасть. Ликан.
Патрика электрическим разрядом пронзает страх. Оборотень вцепляется когтистой лапой ему в плечо. От потрясения он почти не чувствует боли. Словно прыгнул назад во времени, оказался в том злополучном самолете, только на этот раз ликан его нашел. И сейчас убьет, как и всех остальных.
Патрик не дышит. Не двигается. Она может сотворить с ним что угодно. Девчонка заносит руку, наверное, для удара, но нет — она тяжело спрыгивает с машины и, спотыкаясь и тяжело дыша, отступает. Узнала его, это видно по глазам. Плачет. Непонятно почему. Может быть, побочный эффект трансформации? Слезы оставляют на щеках кровавые дорожки.
Девушка поворачивается и убегает в лес.
Только теперь Патрик переводит дыхание. Кровь стучит в висках, рука прижата к груди, а нога судорожно вдавила в пол педаль тормоза.
Подумать он ни о чем не успевает. Дверца джипа распахивается, и на него нацеливается черное дуло пистолета. Зрение не сразу фокусируется на той, что его держит. Женщина с узким вытянутым лицом, напоминающим лезвие.
— Выключай двигатель и выходи.
Сегодня утром он стоял в своей комнате перед раззявленной дверцей шкафа с той самой футболкой в руке. Футболкой, которая была на нем в самолете. На ней осталось высохшее кровавое пятно в форме неведомого континента. Медики срезали ее с Патрика и кинули в мешок для биологических отходов. А он, повинуясь странному порыву, стащил. Сам не знает почему. Наверное, подчиняясь именно таким вот порывам, люди хранят в конверте выбитый зуб или заспиртовывают в стеклянной банке вырезанный аппендикс. Задубевшая футболка походила на сброшенную кожу, из которой он вырос. От нее пахло железом, а от ткани отколупывались частички засохшей крови. Дыхание Патрика участилось, его захлестнуло волной стыда. Он скомкал футболку и зашвырнул ее в дальний угол шкафа, а сверху прикрыл журналом.
А теперь он может добавить в свою коллекцию еще одну такую же, порванную и окровавленную. На животе грязное пятно. Это он упал, когда женщина его толкнула, но успел подставить руку.
— Зачем ты вернулся? Что ты здесь забыл? — спрашивает незнакомка, пиная его в бедро. — Говори.
Патрик садится, и плечо пронзает боль. Она нависает над ним, уткнула пистолет почти ему в глаз, так что потекли слезы. Гэмбл чувствует запах оружейной смазки. Сдавленным голосом он объясняет, что хотел проведать девушку, только и всего, удостовериться, что все в порядке.
Женщина, склонив голову, внимательно вглядывается в его лицо.
— Не слишком удачная идея.
Взмахнув пистолетом, она велит ему подняться. Раскрытый «вранглер» остается стоять на дороге, а они идут к коттеджу: Патрик впереди, а незнакомка сзади. Гэмбл хочет было засунуть руки в карманы, но она приказывает держать их на виду. И не останавливаться. Холодный ветер закручивает на гравийной дорожке серый пылевой смерч и бросает его в Патрика.
В тот раз коттедж показался ему больше. Высокий фундамент, огороженное перилами крыльцо. Женщина велит открыть дверь и толкает его вперед, ткнув в спину пистолетом. В комнату сначала падает полоска света, а потом на порог ложатся их тени.
Внутри ждет девчонка. Та самая. Успела превратиться обратно в человека. Свет не горит. Ее скорченная фигурка, словно насаженная на крючок, сгорбилась на диване. Серая футболка худи и черные спортивные штаны. Белокурые волосы коротко подстрижены. Патрику такие стрижки не нравятся, но ей очень идет. Лицо усыпано веснушками, однако их едва видно из-за синяков — побочный эффект трансформации. Девчонка проводит языком по зубам, прикусывает губу, смахивает с подбородка запекшееся пятнышко крови и жалуется женщине:
