Кирилл Манаков - Хроники последнего лета
— Кстати, не хотите узнать, что бывает с теми, кто действительно приобрел навыки так называемой магии и попытался из применять на практике для недобрых целей? Я подразумеваю то, что происходит с душами этих несчастных?
— Н-нет, — пробормотала Милена.
— Тем не менее, рекомендую посмотреть.
Добрый-Пролекткин сделал рукой быстрый пасс, и перед лицом Милены прямо в воздухе появилось окошко — с облезлой рамой, и желтенькими занавесочками. За стеклами чернела непроглядная тьма.
— Смотрите, смотрите, — подбодрил Иван Степанович.
Анечка боялась сойти с места, она вытянула шею, пытаясь заглянуть в окно, но ничего не рассмотрела. Чернота и чернота.
А Милена осторожно отодвинула занавеску и наклонилась к стеклу.
И тут же в ужасе отпрянула и закричала страшно, со звериным подвыванием. Корни Черные волосы ясновидящей вдруг покрылись снежными пятнами, словно в них брызнули белой краской их пульверизатора. Анечка увидела это и поняла, что Милена просто в одну секунду поседела, и плохо прокрашенные волосы залились белизной.
Анечка прикрыла глаза ладонями, закричала и проснулась.
* * *Милена оторвала голову от стола и окинула комнату диким взглядом. Вид у нее был растерзанный: грим и туш потекли, превратив лицо в разноцветную маску, сквозь которую местами проглядывала бледная кожа, накладная ресница на правом глазе отклеилась и болталась как веточка, застрявшая в паутине. Ясновидящая протянула руку, достала до бутылки с зеленой жидкостью и пододвинула к себе.
— Что же я туда намешала?
Голос соответствовал виду — куда-то исчезли благородные басовитые нотки, из горла выходило какое-то безобразное сипенье.
Анечка чувствовала себя отвратительно. Голова разламывалась, как после тяжелого похмелья, а во рту стоял ужасный привкус милениного напитка.
— Привидится же такое…
Милена нашла в себе силы и поднялась с кресла, опираясь на подлокотники. Она стояла, сильно покачиваясь, и оглядывалась по сторонам, словно впервые оказалась в этой комнате.
— Это был астрал? — поинтересовалась Анечка, массируя виски.
Очевидно, Милена не пришла в себя, и поэтому сердито ответила:
— Астрал?! Это скотина Полпот черти каких грибов приволок!
Было очевидно, что «скотина Полпот» не связан родственными узами с известным камбоджийским диктатором, зато имеет прямое отношение к содержащемуся в напитке отвару грибов.
— Скажите, — спросила Анечка, — вы тоже их видели?
Милена снова опустилась на кресло.
— Кого? — едва слышно прошептала она.
— Гофмана и этого… Ивана Степановича.
Милена явственно вздрогнула, снова встала, и, шатаясь как пьяная, подошла к зеркалу в готической раме, висящему на стене рядом с иконами и в ужасе схватилась за голову, увидев пробивающуюся сквозь краску снежно-белую седину.
X
После разговора с Загорским Добрый-Пролёткин из здания администрации президента на Старой Площади рысцой перебежал на Маросейку в кофейню с неброской вывеской. Там за столиком его уже ждали. Человек невысокого роста, одетый, по случаю жаркой погоды, в светлые костюмные брюки и отутюженную рубашку с коротким рукавом, с часами «Слава» на руке и серым галстуком на шее. При появлении Ивана Степановича он встал и низко поклонился, вызвав тем самым естественное удивление других посетителей. Сам же Иван Степанович воспринял такое приветствие спокойно: благодушно похлопал его по плечу и сделал жест, приглашающий садиться. Подошел официант, взял заказ и быстро удалился.
На первый взгляд знакомый Ивана Степановича был личностью ничем не примечательной. Но это впечатление исчезало, стоило увидеть его глаза. Они так и впивались в собеседника, стараясь проникнуть в самую душу и вытряхнуть наружу ее содержимое. Такой взгляд характерен для карточных шулеров, коммивояжеров, пытающихся продать прохожим на улице залежалые кофеварки и сотрудников очень компетентных органов. Можно точно сказать, что коммивояжером и шулером этот человек не был.
Разговор Ивана Степановича со своим визави, которого весьма уместно назвать «человек с пронзительным взглядом», был непродолжительным. Собственно, и разговором его назвать нельзя: один, Иван Степанович, говорил, а другой очень внимательно слушал. Едва советник замолчал, появился официант с двумя чашками кофе. Добрый-Пролёткин залпом выпил, встал и, не прощаясь, ушел, а собеседник его оставался некоторое время неподвижным, словно обдумывая услышанное. Затем расплатился и, не притронувшись к кофе, также направился к выходу.
На улице он сел в припаркованную тут же «Шкоду-Октавию», и, уже трогаясь с места, позвонил по мобильному. Сказал несколько слов, бросил телефон на пассажирское сиденье и повел машину сначала к набережной Москвы-реки, затем на Садовое кольцо и дальше к Арбату. Там заехал на подземную парковку торгового центра, где оставил автомобиль, а сам поднялся на первый этаж, в известный французский ресторан.
Посетители московских ресторанов заслуживают того, чтобы сказать о них несколько слов. Вы думаете, что сюда ходят вкусно поесть? Как бы ни так! Поверьте, главное — это общение! Самое разнообразное — с любимыми, друзьями, людьми деловыми и не очень, с официантами, и, в конце концов, с самими собой!
Вот посмотрите, за столиком у окна — четыре очень серьезных человека. Прислушайтесь к их разговору — это, конечно, неприлично, но крайне занимательно. Они с предельной серьезностью делят миллиарды долларов, которые собираются получить от некого таинственного проекта. Но приглядитесь: ботинки стоптанные, костюмчики — явно с распродажи в дешевом магазине, на столе — чайник чая на четверых. Интересно, что они сами не верят в успех своих начинаний, но и после неудачи, раз за разом пускаются в новые авантюры. Этакий вариант психологии золотоискателя.
Рядом за столом пристроился не менее интересный субъект. Вроде бы не бедствует — не задумываясь, и как бы по привычке, заказывает стейк, фуа-гра с трюфелями и бутылочку дорогого вина. Здоровается чуть ли с каждым входящим в ресторан, а с некоторыми даже обнимается, как с ближайшими друзьями. К нему подсаживаются, разговаривают, вроде бы о делах, но на самом деле — ни о чем. Да никаких особых дел не нужно — просто он как бы невзначай, между делом, просит взаймы, причем так искусно, что просьба не кажется неуместной, и ему дают — немного, но часто. Во всяком случае, с лихвой хватает, чтобы оплатить обед. А завтра… а что завтра — новый день, новые люди.
А вот — одинокая девушка за столиком посреди зала маленькими глотками пьет каппучино и читает книгу так, чтобы окружающим было видно название — «Лолита». Вдумайтесь: тонкий литературный вкус должен всем говорить, а еще лучше кричать, о чувствительности натуры с одной стороны, и о некотором свободомыслии с другой. Такое сочетание, несомненно, привлечет внимание, и очень возможно, что девушке этим вечером не будет одиноко.
