Энн Райс - Меррик
Я обернулся и увидел ее сидящей в кровати, что казалось невозможным при такой слабости. Меррик поправила подушки, чтобы бабушка подольше оставалась в этом положении.
– Священник кандомбле, посвятивший себя Ошала, – обратилась ко мне старуха.
Ну вот, наконец прозвучало и имя моего бога.
Я был слишком поражен, чтобы ответить.
– Я не видела тебя в своих снах, англичанин, – продолжала старуха. – Ты был в джунглях, ты искал сокровища.
– Сокровища, мадам? – переспросил я в полном замешательстве. – Сокровища, да. Но только не в обычном понимании этого слова. Ни в коем случае.
– Я следую своим снам, – говорила старуха, буквально впившись в меня взглядом, в котором читалась угроза, – а потому отдаю тебе свое дитя. Но берегись ее крови. Она потомок многих магов, гораздо более сильных, чем ты.
Пораженный, я буквально прирос к месту, стоя прямо перед старухой.
Эрон давно уже встал со стула и отошел в сторону, чтобы не мешать нам.
– Ты ведь вызывал Одинокого Духа? – спросила она. – Ну что, напугался тогда в бразильских джунглях?
Откуда эта женщина могла столько обо мне узнать? Даже Эрону не была известна вся моя жизнь. Я всегда находил возможность умолчать о своей приверженности к кандомбле, словно это был пустяк.
Что касается «Одинокого Духа», то, конечно, я сразу понял, что она имеет в виду. Тот, кто обращается к Одинокому Духу, призывает к себе чью-то измученную душу – душу из чистилища или привязанную к земле каким-то горем – и просит, чтобы она помогла ему войти в контакт с богами или духами, находящимися в другом царстве. Так гласит старая легенда. Столь же старая, как магия, носящая разные названия в разных странах.
– Да, конечно, ты ведь у нас ученый, – сказала старуха и улыбнулась, обнажив ровные вставные зубы, такие же желтые, как она сама. Взгляд ее оживился. – А что у тебя на душе?
– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать это, – потрясенный, выпалил я. – Вы знаете, что я хочу защитить вашу крестницу. Уверен, вы смогли разглядеть это в моем сердце.
– Да, жрец кандомбле. И ты видел своих родственников, когда заглядывал в потир. Разве нет? – Она улыбнулась, но в низком голосе появились угрожающие нотки. – И они велели тебе отправляться домой в Англию, иначе ты потеряешь свою английскую душу.
Все сказанное было справедливо и в то же время не было правдой, о чем я тут же поспешил сообщить колдунье.
– Вы знаете далеко не все, – объявил я. – Нужно уметь использовать магию в благородных целях. Вы научили этому Меррик?
В моем голосе звучал гнев, которого эта старая женщина не заслужила. Неужели я вдруг позавидовал ее силе? Но в ту минуту мне уже было не сдержаться.
– Посмотрите, до какой катастрофы довела вас ваша магия! – сказал я, обводя рукой вокруг. – Разве это подходящее место для красивого ребенка?
Эрон тут же принялся упрашивать меня замолчать.
Даже священник вышел вперед и, пристально глядя мне в глаза, покачал головой, печально нахмурился и погрозил пальцем перед моим носом – словно имел дело с маленьким ребенком.
Старуха коротко и надрывно рассмеялась.
– Значит, ты считаешь ее красивой? – спросила она. – Всем вам, англичанам, нравятся дети.
– Ко мне это никак не относится! – с возмущением заявил я. – Вы сами не верите в то, что говорите. Вы просто хотите ввести всех в заблуждение. Вы сами отослали девочку к Эрону, причем без какого-либо сопровождения.
Я тут же пожалел о сказанном. Теперь священник наверняка будет возражать, когда придет время увезти отсюда Меррик.
Но, как я заметил, он был слишком потрясен моею дерзостью, чтобы возражать.
Бедняга Эрон буквально помертвел. Я вел себя как скотина: потерял всякое самообладание и обрушил гнев на умирающую старуху.
Но, взглянув на Меррик, я увидел, что наш спор ее забавляет. На лице девочки явственно читались гордость и торжество. Но потом она встретилась глазами со старухой, и они беззвучно обменялись какими-то мыслями – какими именно, посторонним пока не полагалось знать.
– Ты, конечно, позаботишься о моей крестнице. Тебя не испугает то, что она может сделать, – произнесла больная и опустила сморщенные веки.
Я видел, как вздымается ее грудь под белой фланелевой рубахой и дрожит лежащая на одеяле рука.
– Нет, я никогда не испугаюсь, – почтительно сказал я, готовый заключить мир, и, приблизившись на несколько шагов к кровати, добавил: – В обществе любого из нас она в полной безопасности, мадам. Скажите, почему вы пытаетесь напугать меня?
Казалось, она уже не в силах открыть глаза, но чуть позже ей все же удалось поднять веки и обратить на меня взгляд.
– Мне здесь покойно, Дэвид Тальбот. Другого мне и не надо, а что до ребенка, то она всегда была счастлива в этом доме. Места здесь предостаточно.
Странно... Я не мог припомнить, чтобы кто-то называл ей мое имя.
– Простите мои слова, – поспешил извиниться я, и раскаяние мое было искренним. – У меня нет права так с вами разговаривать.
Старуха шумно вздохнула, глядя в потолок.
– Меня терзает боль, не отступает ни на минуту, – негромко произнесла она. – Я хочу умереть. Вы, наверное, считаете, что я в состоянии избавиться от нее с помощью колдовства. Ничего подобного. Для других у меня найдутся заклинания, но не для себя. Кроме того, пришло время. Я живу уже сто лет.
– Я верю вам. И, не сомневайтесь, позабочусь о Меррик, – сказал я, исполненный сочувствия и взволнованный ее признанием.
– Мы пришлем сиделок, и сегодня же придет доктор. Вы не должны терпеть боль, в этом нет необходимости, – сказал Эрон. – Позвольте мне теперь отлучиться, чтобы отдать распоряжения. Я скоро вернусь.
Эрон всегда брал на себя практическую сторону любого дела и всегда великолепно справлялся с задачей.
– Нет, мне не нужны в доме чужие люди. – Большая Нанэнн бросила взгляд сначала на Эрона, потом на меня. – Вы увезете отсюда мою крестницу. Забирайте ее и все вещи из дома. Передай им, Меррик, все, что я тебе говорила. Расскажи, чему научили тебя твои дяди, тети и прабабушки. Вот этот высокий, с темными волосами... – Она указала на меня. – Он знает о тех сокровищах, что достались тебе от Холодной Сандры, так что доверься ему. Расскажи ему о Медовой Капле на Солнце. Иногда я чувствую, Меррик, что тебя окружают дурные призраки... – Она посмотрела на меня. – Отгони от нее дурных призраков, англичанин. Ты знаешь, как это делается. Только теперь я поняла, в чем смысл моего сна.
– Медовая Капля на Солнце? Что это значит? – спросил я.
Старуха с мучительной миной закрыла глаза и сжала губы, и мне сразу стало ясно, как сильно она страдает от боли. Меррик вздрогнула и впервые за все время едва не расплакалась.
