Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)
Керри хотелось узнать. Ей нужно было узнать это так же сильно, как и дышать сегодня утром, приходя в себя глубоко на дне моря.
– А что насчет остальных заключенных? Мы можем продолжить попытки.
Полковник отрицательно покачал головой.
– Мы закончили этот эксперимент. Я уже договорился, и завтра вы уезжаете домой.
Вот так просто. У Керри было такое ощущение, будто ее уволили. Она даже не успела добиться желаемого результата – не узнала, что издавало этот неземной звук, чего ждали инсмутские заключенные, чего они на самом деле хотели.
– Но мы же только начали. Вы не можете так быстро все прекратить. Остались еще шестьдесят два заключенных, один из них наверняка…
Эсковедо прервал ее, резко ударив по столу.
– Остальные заключенные сейчас в сильном волнении. Они не видели, что именно произошло с Маршем, но поняли общий смысл.
– Тогда, может быть, не стоило так быстро отдавать приказ, чтобы его расстреляли.
– Это было сделано ради вашей же безопасности. Мне казалось, что мы вас защищаем, – он поднял руки, чтобы смягчить свои слова. – Я ценю ваше желание продолжить. Это правда. Но даже если они и остались в хорошем расположении духа, мы все равно в тупике. Вы не можете заставить их раскрыться на нашей территории, а я не могу больше рисковать, отправляя вас на их территорию. Неважно, что Марш на самом деле не нападал на вас. Я не могу рисковать и позволять одному из них сделать то же, что и он, и заставить меня думать, что вам снова грозит опасность.
– Я не понимаю вас, – разумеется, это был неприятный опыт, и у нее не было желания повторять его снова, но это вряд ли было связано с риском для жизни.
– Я много думал о том, что может означать изданный им звук, – заметил Эсковедо. – И я все время возвращаюсь к одному варианту – он посылал сигнал бедствия.
* * *Ей хотелось как можно скорее покинуть остров. Когда полковник сообщил ей, что их эксперимент закончился, ее уже ждал вертолет. Как бы поздно она ни приехала домой, она скоро окажется в своей кровати, прижмет к себе свою дочь – она сама нуждалась в Тэбби больше, чем та в ней.
Она не спала половину пути, а остальное время провела в полудреме – она уснула, но ей снилось, будто она по-прежнему пытается туда добраться. Между полуночью и рассветом погода снова ухудшилась. Удары и раскаты грома напоминали револьвер, а его пулями были капли дождя, обстреливающие крышу.
Должно быть, Керри все-таки удалось какое-то время поспать. На этот раз ей снилось что-то другое. Она прекрасно знала, что находилась в постели, но несколько раз за ночь ей казалось, что она все еще под водой, еще глубже, чем была утром, в холодных глубинах, куда не проникают лучи солнца. Ей снилось, будто она плывет рядом с исполинскими стенами, освещенными каким-то неопределимым источником. По самим стенам было трудно ориентироваться, и она, словно заблудившись в лабиринте, поворачивала в странных местах, которые, казалось, вели к выходу, и понимала, что на самом деле они ведут еще глубже в лабиринт. Она утонет там, ее захлестнет волной внезапной паники о том, что у нее закончится запас кислорода, только для того, чтобы понять…
Она никогда ни к кому не привязывалась.
Ее место было здесь, и здесь было все, что заставило ее отпрянуть.
Первой ее мыслью, когда она смогла отличить потолок от моря, была мысль о Марше. Несмотря на свою смерть, он по-прежнему был с ней, перекрывая все своим шепотом. Он был мертв, но все еще о чем-то мечтал.
Когда Керри окончательно проснулась – впрочем, это случилось совершенно внезапно, – ее встряхнуло от звука сирены. Он был таким громким, что мог говорить лишь о каком-то бедствии, не меньше. Он нарастал и затихал, будто сам бог дико завывал. Солдаты наверняка знали, как действовать в таких случаях, но она была к такому не готова. Все ее природное чутье говорило ей обнять матрас, исчезнуть под одеялом и надеяться, что все кончится само собой.
Но эта стратегия подходила лишь людям, склонным умирать в своих кроватях.
Уже через две минуты Керри оделась и вышла из комнаты. И хотя ей пришлось жмуриться из-за холодных и жалящих капель дождя, она первым делом бросила взгляд на тюрьму. Казалось, все на острове – и живое, и механическое – двигалось в ту сторону, и на какое-то мгновение она задумалась, не нужно ли ей тоже туда отправиться – и там прятаться за чужие спины. А что, если что-то тянет их туда, в сторону от востока?
Но прожекторы вдоль парапета показывали нечто другое – три луча света были направлены на открытую воду, их блестящий от дождя свет охватывал всю темноту ночи. Сигнал тревоги, как сказал Эсковедо. Было ли это ответом на него? Может, на остров напали, и он был захвачен родственниками инсмутских заключенных, которыми кишел весь пляж? Нет, тоже не то. Прожекторы светили не вниз, а вдаль. Прямо вдаль.
Керри стояла как вкопанная, ее обливал дождь и захлестывал ветер. Она замерла, испугавшись, что на них надвигалось что-то ужасное. Остров никогда не казался таким маленьким. Даже тюрьма теперь выглядела крохотной, напоминая беззащитную цитадель, стоящую в одиночку против трех сообщников – океана, ночи и неба.
Дождь был словно завесой перед двигающимися прожекторами, которая отделяла остров от моря. Когда он впервые разделил их, сначала тихо, откуда ни возьмись, возник нос корабля, появившись из темноты, будто там он и родился. На нем не горели огни, никого не было на борту, не доносилось даже шума двигателя, который Керри должна была слышать, – будто мертвый корабль двигала ночь или что-то внутри него. Звук раздался позже – ужасный скрежет стали о скалы, такой громкий, что сирена по сравнению с ним казалась слабой и едва слышной.
Подплывая к острову, нос корабля поднялся выше, и стал виден весь его корпус – он напоминал тело акулы с конусовидной мордой.
А Керри еще казалось, что гром гремел слишком сильно. Когда это грузовое судно врезалось в здание тюрьмы, под Керри дрогнула земля. Здание дало трещину, будто от удара топором, один из прожекторов упал вместе с обрушившимся кирпичом и каменной кладкой, прежде чем погаснуть навсегда. Керри смотрела, как люди борются, падают, и, наконец, скорость движения корабля уменьшилась. Какое-то мгновение он был неподвижен. Затем, с очередным скрежетом стали о скалы, корабль начал крениться на волнах, как поворачивающийся в ране нож. Все правое крыло тюрьмы изогнулось и рухнуло, потянув за собой сирену и еще один прожектор. Последний из них повернулся кверху, осветив крышу здания.
Только теперь Керри услышала крики людей. Только теперь она услышала выстрелы.
Ей по-прежнему казалось, что земля содрогается у нее под ногами.
