Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник)
Хуже того, питья почти никакого… На дне чайника немного воды плескалось, на стакан, не больше, – и все. Никакого лимонада или сок а… Из крана не течет ни холодная, ни горячая… унитазный бачок как-то не вдохновил.
А меня с самого кладбища жажда мучила… Сходил на вылазку, магазинчик рядом, в цокольном этаже. Почистили его еще до меня, но шестилитровая бутыль с водой нашлась. С продуктами хуже, продукты как метлой вымели… Отыскал кое-как банку паштета и пачку спагетти, решил, что ночь перебедую, а утром все равно транспорт раздобывать придется и валить отсюда.
Но не сложилось… Ни с транспортом, ни с чем… Едва вышел из магазинчика – напоролся. Зомби, шесть голов, причем не из метро, от воды не распухшие. Перестрелял всех, но патрон остался один, последний.
Тут уже не до поисков тачки и не до прорывов из города… Осталось одно: сидеть и ждать, когда придет помощь. Когда по улицам пойдут танки и спецназ начнет зачищать от мертвяков квартал за кварталом…
Помощь не пришла. Мне кажется, я ее не дождался бы, даже если бы не получил тот у кус. И если бы у Люськи холодильник ломился от жратвы. Армия ведь больше всех контактировала с зараженными – санкордоны, блокпосты, оцепления… А защита у них точно та же: курс инъекций, весь эффект от которых, как я убедился, – болезненный желвак на заднице.
Думаю, многие из вояк угодили в мою ситуацию… И задались теми же вопросами, что и я.
А меня в последние часы занимает мысль: что там, за гранью, отделяющей живых от не совсем мертвых? Остаются ли у зомби хоть какие-то крохи сознания, воспоминания о прежней жизни? Или, может, быть, прорезаются позже? Вполне возможно… Конечно, по их виду и поведению такое заподозрить трудно. Но ведь все зомбяки, с которыми пришлось иметь дело, по возрасту не превышают несмышленых младенцев. И, как младенцы, способны лишь на одно – тянуться к источнику пищи, неважно, к материнской сиське или к горлу живого человека.
А вот что дальше, появляется или нет у зомби сознание, – загадка. И ее не разгадать без эксперимента, без шага из одного состояния в другое…
Я уже говорил, что в конце записи вы должны услышать выстрел?
Так вот, он не прозвучит…
И если вы включили «Олимпус» там, где нашли, и дослушали до этого места – я с вами не прощаюсь.
Эпилог
– Вот так и прошел у меня тот день… Пожалуй, действительно двадцать второго июня все и началось по-серьезному. Ну а потом много чего было. И отряд наш, всего двенадцать стволов поначалу, и форт в Лесобирже, и первые зачистки… Вернее, первые попытки зачисток… И Вторая Волна… Но вас, как я понял, интересует только один день?
– Именно так… Сейчас на эту тему пишут многие, и я намеренно сузил описываемый промежуток времени до самого минимума, до одного дня. Но стараюсь дать как можно более широкую и полную картину.
– Понятно. Из- за даты… Из-за той, давней войны.
– Ну-у… Не стал бы так категорично утверждать… В общем-то, на Северном Кавказе масштабные события начались еще в конце мая, а в Оренбуржье… Да. Из-за даты. Из-за совпадения.
– Понятно, – еще раз повторил Комендант.
Его щеку пересекал застарелый шрам от ожога, стягивал кожу, и писателю казалось, что его собеседник ухмыляется едва заметно, одним углом рта.
Ну и пусть. Кто-то совершает подвиги, кто-то их описывает, дело не менее важное и нужное…
Форт был поднят высоко над землей на бетонных сваях. Они спустились по приставной лестнице, тут же втянутой наверх, – неважно, что зима и атаки зомби ждать не приходится, некоторые привычки здесь укоренились на уровне рефлексов.
– Куда теперь? – спросил Комендант.
– В Цитадель, в Копорье…
Писатель распахнул дверцу, устроился на водительском сидении.
– Сколько сил? – поинтересовался Комендант, кивнув на обширный ходовой отсек.
– Шестнадцать.
– Мощный агрегат…
– Порой чересчур мощный… Зимой отсек слишком долго прогревается, и на хорошей дороге тормозить тяжело, тормоза так и горят.
– Понятно… Ну, счастливого пути.
Писатель попрощался, приподнял щиток, закрывавший отдушину, ведущую в ходовой отсек. Зомби почувствовали запах живого, рванулись к его источнику, налегли на постромки…
Комендант посмотрел вслед медленно разгонявшемуся зомбиходу, отвернулся и пошагал по своим делам, не дожидаясь, когда машина исчезнет за поворотом. Дел у него было запланировано много – и на этот короткий зимний день, и вообще.
Очень много дел.
Александр Щеголев
Синдром зоопарка
1. Рас сказывает Дмитрий Глухарев
Катастрофа началась с того, что в собачьем питомнике пропал щенок.
Нет, понятно, что катастрофа началась на полтора года раньше, когда появились первые ожившие мертвецы, гонявшиеся за людьми, когда эти твари заполонили землю, и Питер не стал исключением. Ну так это – для всех, а я говорю про себя.
Я долго думал, с чего бы начать эти записки, где тот момент, когда беда постучала в мою дверь по-настоящему? Горбился над клавиатурой и вспоминал. Вспоминал и плакал… Собачий питомник – вот тот момент. Тогда меня впервые кольнула странная мысль: что, если последние события коснутся и меня тоже? Вернее, не так: что если они как-то связаны со мной лично? Я счел это идиотской мнительностью, усталостью психики, а было это – предчувствие.
Мне бы заняться кражей вплотную, отложив все дела, но я, как говорили до пандемии, стормозил. Текучки было – выше головы, каждый день случались ЧП, включая убийства. Чаще всего из-за жратвы или лекарств. Бывало из-за бабы, из-за дров, из-за автомобильного аккумулятора, ну и тому подобное. Помню, два козла не поделили детскую железную дорогу, найденную в пустующей квартире. Один другого повесил, даже предсмертную записку от его имени написал – с жуткими ошибками. Не учел, что повешенный в мирной жизни был аспирантом из Пушкинского Дома, то есть грамоте обучен… Короче, люди слетали с катушек на раз. И на весь Васильевский остров – десять ментов. Плюс я, их начальник.
Правда, собачек до сих пор не трогали. Собачки – это ж святое, это табу, без них тебя за дверью будет ждать мертвяк. Кроме того, если поймают, высшая мера наказания гарантирована.
Питомник – громко сказано. Скорее, звериная общага. Породистых мало, в основном дворняги, а других и не надо, лишь бы мертвяков чуяли. Без наших четвероногих друзей оборонять остров было бы не то чтобы невозможно, но куда более трудозатратно и оп асно, потому и отношение к ним по возможности бережное. В Шкиперском саду раньше была ветеринарная клиника, небольшой такой домик, вот вокруг нее и соорудили на скорую руку вольеры да сколотили деревянные конуры. Когда холодно, собак уводили ночевать в Центр современного искусства, стоявший метрах в двухстах от сада. Центр искусства – это здоровенный параллелепипед из бетона, бывший в советские времена широкоформатным кинотеатром. Если кто помнит, в новостройках ставили такие сооружения. Фактически, ангар. Зимой, в морозы, собаки жили там.
