Сьюзен Хилл - Женщина в черном
Чтобы не мешать мне, мистер Дейли отошел от кушетки и уселся на стуле напротив.
— Я все время думал о вас, — признался он наконец. — И эти мысли огорчали меня. Мне было не по себе.
— Разве сейчас не раннее утро?.. Я, кажется, потерял чувство времени.
— Еще достаточно рано. Мне не спалось. Как я уже сказал, вы все не выходили у меня из головы.
— Странно.
— Правда? Мне так не кажется. Не вижу в этом ничего странного.
— Возможно.
— И думаю, я приехал очень вовремя.
— Да, в самом деле. Я вам очень благодарен. Вы, наверное… перенесли меня сюда? Я ничего не помню.
— Мне приходилось таскать и большую тяжесть на своей спине, а вы совсем худой — кожа да кости.
— Я очень рад видеть вас, мистер Дейли.
— У вас есть на то причины.
— Есть.
— На этих болотах и прежде тонули люди.
— Да-да, теперь я об этом знаю. Я чувствовал, как меня и собаку засасывает. — Я стал подниматься. — Паучок…
— Она здесь. С ней все будет хорошо.
Я посмотрел в ту сторону, куда кивнул мистер Дейли, собака лежала на коврике между нами. Услышав свое имя, она застучала по полу хвостом, но продолжала лежать, грязь засохла на ее шерсти комками, ее лапы были перепачканы, она казалась такой же ослабевшей и усталой, как и я.
— Теперь, когда вы немного пришли в себя, вам нужно собрать все необходимое и уехать отсюда вместе со мной.
— Уехать?
— Да. Я наведался сюда, чтобы выяснить, как вам живется в этом Богом забытом месте. И увидел достаточно. Вам лучше поехать со мной и прийти в себя.
Я промолчал и снова лет на кушетку, вспоминая события прошлой ночи и нынешнего утра, а затем то, что случилось прежде — во время моего первого визита сюда. Я знал, в доме живет призрак женщины в черном, а возможно, и другие привидения. Теперь я не сомневался, звуки, которые слышал на болоте, издавали призраки. Но какими бы необъяснимыми и пугающими они ни были, мне кажется, при необходимости я смог бы снова пережить все это, если бы только во мне было больше решимости выяснить, каким образом душа, не способная обрести покой, устраивает все эти бесчинства и почему. Если бы у меня получилось добраться до истины, возможно, мне удалось бы положить всему этому конец.
Однако у меня больше не было сил выносить гнетущую атмосферу ненависти и злобы, чьего-то несчастья, жуткой тоски и горя. Все эти чувства терзали и мою душу, мучили и меня, я уже не мог их выдерживать. Я сказал мистеру Дейли, что буду очень рад и признателен ему, если он возьмет меня с собой, и согласился на непродолжительное время остановиться у него в доме и немного отдохнуть. Но меня беспокоила эта тайна, которая так и останется нераскрытой, и я осознавал необходимость закончить работу и разобрать бумаги миссис Драблоу.
Я сказал ему об этом.
— А вы уже нашли что-нибудь здесь, мистер Киппс? Например, карту с указанием, где спрятаны сокровища?
— Нет. В основном здесь один мусор, старые, никому не нужные бумаги, которые не представляют никакого интереса или ценности. Если честно, я вообще сомневаюсь, есть ли здесь что-нибудь. Но и такую работу иногда приходится выполнять. И ее нужно довести до конца.
Я встал и принялся ходить по комнате, проверяя, насколько хорошо слушаются руки и ноги. Результат меня вполне удовлетворил.
— Признаюсь, сейчас я с большим удовольствием оставил бы все как есть и закончил бы на этом. У меня есть пара бумажек, которые я хотел бы еще раз перечитать, и то исключительно из любопытства. Еще я нашел связку старых писем, к которым было приложено несколько документов. Вчера поздно вечером я начал их изучать и хотел бы взять с собой.
Затем, пока мистер Дейли обходил комнаты на первом этаже, закрывал ставни и проверял, погашен ли огонь в каминах, я первым делом направился в комнату, где работал, взял связку писем, а затем поднялся в спальню за своими вещами. Я уже не испытывал страха, так как знал, что покидаю Ил-Марш, по крайней мере на некоторое время, и потом, рядом со мной находился большой и уверенный в себе Сэмюель Дейли. Я не имел ни малейшего представления, вернусь ли я в это место или нет, но был уверен, что никогда не приеду сюда один. Я снова стал спокоен, и когда поднялся по лестнице и свернул в сторону маленькой спальни, в которой ночевал, события прошлой ночи показались мне чем-то далеким и почти забытым. Они уже не могли причинить мне вреда, разве что явиться в каком-то ночном кошмаре.
Я быстро собрал вещи, закрыл окно и опустил ставни. На полу лежали осколки разбитого фонаря, и я ногой отодвинул их в угол комнаты. Было тихо, ветер успокоился еще на рассвете, но стоило мне закрыть глаза, и я снова слышал, как он стонет, плачет, завывает и обрушивается на старый дом. Несмотря на волнение, я прекрасно запомнил все события прошлой ночи: грозу, вой и удары ветра, тьму, из которой появлялись призраки, и атмосферу всего этого действа. Погода может перемениться — ветер утихнет, в небе засияет солнце, а в особняке Ил-Марш вновь воцарятся покой и безмятежность. Но от этого дом не станет менее пугающим. Я знал, какие бы призраки здесь ни обитали, какие бы темные страсти ни руководили ими, они продолжат приносить несчастья и страдания тем, кто окажется в этих местах.
Я взял свои вещи и покинул комнату. Выйдя на лестничную площадку, я не удержался и с замиранием сердца бросил взгляд в коридор, который вел в детскую.
Дверь была приоткрыта. Я стоял, чувствуя, как подавленное волнение вновь овладевает мной, а сердце учащенно бьется. Внизу я слышал шаги мистера Дейли и шлепанье собачьих лап — Паучок повсюду сопровождала хозяина. Их присутствие придало мне уверенности, я набрался решимости и направился к приоткрытой двери. Подойдя к ней, я немного помедлил. Она была здесь. Я сам видел ее. И где бы она сейчас ни находилась, все ее внимание, все ее чаяния и все ее горе сосредоточены в этом месте. Я не мог найти точного определения, но чувствовал это. Детская комната являлась источником всех событий в доме.
Было тихо. Кресло-качалка стояло неподвижно. Я слегка толкнул дверь, и она стала открываться, очень медленно, дюйм за дюймом. Наконец я сделал несколько шагов вперед, пока не увидел всю комнату целиком.
В ней царил жуткий беспорядок, который могла устроить разве что банда грабителей, комната пала жертвой безумного, бессмысленного разрушения. Постель, прежде аккуратно убранная, теперь оказалась скомканной и перевернутой, постельное белье разбросано по полу. Дверь в гардероб была открыта, ящики маленького комода выдвинуты, и одежда свисала оттуда, как внутренности смертельно раненного животного. Оловянные солдатики опрокинуты, словно кегли, та же участь постигла и деревянных животных из ковчега, их разбросали на полке. Книги валялись с оторванными обложками, головоломки и игры свалили в кучу посреди комнаты. Мягкие игрушки были разорваны на части, оловянный негритенок разбит ударом молотка. Прикроватный столик и маленький сервант перевернуты. А кресло-качалку выдвинули на середину комнаты, и его высокая прямая спинка возвышалась над этой разрухой подобно огромной птице, сидевшей на своем насесте.
