Нэнси Фармер - Дом скорпиона
Один из чуланов, куда можно было попасть через потайной коридор, граничил со спальней Фелисии. Он был сверху донизу забит спиртным. Но самой интересной (а сейчас и полезной) была полочка, уставленная небольшими бутылочками с пипетками. В них хранился лауданум. Матт знал о лаудануме все — недаром основы опиумного бизнеса входили в курс его обучения. Трех капель на стакан фруктового сока было достаточно, чтобы погрузить человека в крепкий сон часов на восемь. Запасов же Фелисии с лихвой хватило бы, чтобы усыпить целый город.
Матт дождался, когда Фелисия задремала на скамейке в саду, потом по секретному коридору проник в ее кладовую и украл одну из бутылочек.
Лотосовый пруд был одним из доброй дюжины водоемов, коими изобиловали обширные сады поместья. Летом там редко кто появлялся, потому что вокруг совсем не было тени. По зарослям папируса гуляли ибисы — крылья у них были подрезаны, чтобы птицы не улетели. Ибисы важно вышагивали среди водяных лилий и ловили лягушек. Так Эль-Патрон представлял себе древнеегипетский сад; окружавшие его стены были расписаны фигурами древних богов.
Матт раздвинул заросли глицинии и вошел в насосную станцию. Там было темно и сыро. Он соорудил Моховичку подстилку из пустых мешков и поставил миску с водой.
Выйдя на улицу, он застыл как вкопанный. На другом конце сада маячила рыжая шевелюра Тома. Мальчишка стоял на четвереньках спиной к Матту и увлеченно следил за чем-то, происходящим у его ног. Матт осторожно выбрался из-под глициниевых лиан, юркнул в заросли папируса и на цыпочках направился к дому.
Из тростников выпорхнул ибис. Он взмахнул изуродованными крыльями и неуклюже полетел над прудом.
Том вздрогнул и обернулся.
— Ты?! Что ты здесь делаешь?
— За тобой слежу,— холодно ответил Матт.
— Это не твое дело! Убирайся в свою часть дома!
— Этот дом весь мой,— ответил Матт.
Он посмотрел, куда глядит Том, и увидел лягушку. Ее задние лапки были прибиты гвоздями к земле. Она отчаянно трепыхалась, но не могла сдвинуться с места.
— Ну и гад же ты! — бросил Матт, подошел и освободил несчастную тварь.
Лягушка поспешно прыгнула в воду.
— Я выполнял задание по естествознанию,— словно оправдываясь, сказал Том.
— Ну да, конечно. Такому вранью даже Мария не поверила бы.
Том побледнел от ярости, и Матт приготовился к драке. Но внезапно гнев рыжего мальчишки угас, словно его и не было. Матт поморщился. Он терпеть не мог, когда настроение Тома менялось вот так молниеносно. Как будто смотришь на крокодила по телевизору: чувствуешь, что хищник собирается напасть, но не знаешь, когда именно...
— В таких местах, как это, узнаешь много чего интересного,— как ни в чем не бывало сказал Том.— Ибисы питаются лягушками, лягушки едят насекомых, а насекомые пожирают друг друга. Это наводит на размышления о смысле жизни.
Том нацепил улыбку профессионального пай-мальчика. Матта она не обманула ни на секунду.
— Дай-ка подумать. Ты на стороне ибисов,— сказал он.
— Конечно! Кому же охота быть внизу пищевой цепочки? В этом и заключается различие между людьми и животными. Люди наверху, а животные — они всего лишь ходячие бифштексы.
Он зашагал прочь легкой, беззаботной походкой, всем своим видом демонстрируя, что не держит на Матта обиды за то, что тот прервал его жестокую игру. Вскоре он исчез в доме.
«Ну и невезуха»,— подумал Матт.
Ему совсем не улыбалось, чтобы Том околачивался поблизости, когда он будет разговаривать с Марией. Эх, вот бы подлить лауданума Тому! Некоторое время Матт всерьез обдумывал эту мысль, однако пришел к выводу, что это будет уж слишком.
На следующий день Мария все утро таскала Моховичка с собой. В конце концов за обедом сенатор Мендоса взмолился:
— Ради бога, Мария, убери его! От него воняет.
— Ты вывалялся в какой-нибудь гадости, сладенький мой? — заворковала Мария, поднося песика к носу.
— Убери его,— рявкнул отец.
Матт наблюдал за происходящим из-за гобелена. Когда Мария направилась к двери, он незаметно двинулся за ней. Если бы удалось поговорить с ней прямо сейчас, не было бы нужды похищать глупого пса. Девочка отнесла Моховичка к себе и заперла. Из-за двери послышалось жалобное тявканье.
— Мария...— начал Матт.
— Ой, привет. Слушай, мне надо бежать. Отец рассердится, если я не вернусь сию же минуту,
— Я только хотел с тобой поговорить.
— Не сейчас! — крикнула Мария, увернулась и, стуча сандалиями, помчалась по коридору.
Матт чуть не расплакался. Ну почему она так все усложняет? Она что, умрет, если выслушает его?!
Он поспешил в квартиру Селии и достал из холодильника заранее приготовленную миску с мясным фаршем. Возвращаясь, Матт внимательно посмотрел по сторонам — не появятся ли в коридоре слуги. Едва он приоткрыл дверь в квартиру Марии, как песик с визгом юркнул под диван. Только этого еще не хватало!
Матт нашел сумочку, в которой Мария обычно таскала Моховичка, открыл ее и положил внутрь кусочек фарша. Моховичок жалобно заскулил. Мария держала его на особой диете, рекомендованной ветеринаром, и сырое мясо в нее не входило. Мария была ярой противницей сырого мяса.
— Хочется? — поддразнил Матт собачку. Моховичок высунул нос из-под дивана и облизнулся.
Матт дал ему понюхать испачканные в фарше пальцы. Моховичок задрожал всем телом. Выдержка покинула песика: он со всех ног метнулся к лакомству. В тот же миг Матт захлопнул сумку. Моховичок завизжал и принялся яростно вырываться. Матт сунул в сумку кусок фарша побольше. Изнутри послышались возня и громкое чавканье. Потом — тишина! Матт осторожно приоткрыл сумку и заглянул внутрь. Песик, блаженно вытянувшись на дне, спал крепким сном. На такое Матт даже надеяться не смел!
Он повесил сумку на плечо, каждую секунду ожидая, что песик, почуяв, что его куда-то несут, проснется и сердито затявкает. Но Моховичок сидел тихо. Он привык к путешествиям и проспал всю дорогу. Видимо, в темной маленькой пещерке ему было хорошо и уютно. Матт его прекрасно понимал — он и сам любил прятаться в темных закоулках.
У Марии под подушкой он оставил записку: «Встретимся в полночь у лотосового пруда, и я скажу, где твоя собака». И подписался: «Матт». Потом добавил: «Р. S. Никому не говори, а то никогда его больше не увидишь!» Наверное, последняя строчка звучала слишком жестоко, но Матт хотел лишний раз подстраховаться.
Он выскользнул из квартиры, оставив дверь приоткрытой, чтобы можно было подумать, будто Моховичок выбрался сам. В коридорах было пусто, у лотосового пруда тоже никого, лишь ибисы «размышляли» над судьбой лягушек. Все складывалось как нельзя лучше. Когда Матт положил сумку на пол насосной станции, Моховичок немного повозился, но так и не проснулся.
