Питер Страуб - Темная материя
Неожиданный отъезд Олсона вечером 16 октября 1966 года мы восприняли очень болезненно, особенно потому, что уезжал он навсегда. Скорее всего, из-за обещанного «прилива», но я полагал, это смутное пророчество относилось лишь к Ботику. Однако Ботика Мэллон с собой не взял, бросив трясущимся от потрясения и потери вместе с остальными, кто выжил. По показаниям трех очевидцев, Мередит Брайт видели улепетывающей как заяц сквозь лоскуты желто-оранжевого тумана, протянувшиеся через луг. Ее исчезновение понятно: она вернулась к безопасной привилегированной жизни. С Гути все обстояло иначе. Говард Блай, как и все мы, дитя западного Мэдисона, ушел в мир пугающе неизвестный, о котором даже думать страшно.
Эту историю, как и многое другое, мы обсуждали с Дональдом Олсоном на Кедровой улице. Наши беседы продолжались несколько дней. Я прекрасно знал: ничто не мешает ежедневно уходить в офис на пять или шесть часов, и я намеренно откладываю работу — даже моей жене очень редко удавалось заставить меня сделать это, — хотя, признаться, общение с Олсоном можно было назвать своеобразным исследованием. Это как если бы жена позволила копаться в единственной запертой комнате ее души, по крайней мере единственной, известной мне.
На четвертый вечер пребывания у меня Дон Олсон вспомнил поразительную историю, из которой следовало, что не зря Ли считала Кита Хейварда опасным типом. Рассказ Олсона подтверждал гипотезу детектива Купера о том, что убитый мальчик имел отношение к милуокскому злодею по прозвищу Сердцеед.
— Гути и твоя жена частенько говорили Спенсеру, что Хейвард куда хуже, чем он думает, что довольно странно, поскольку откуда им знать, о чем Спенсер думает? К тому же полагались они только на свои ощущения и интуицию.
— А у тебя есть доказательство? — спросил я.
— Ну, доказательством это не назовешь, но выглядело оно достаточно чумовым, чтобы напугать меня.
— «Оно»?
— Место, особое место, которое себе обустроил Хейвард. Я как-то забрел на антивоенный митинг за библиотекой и увидел, что он там ошивается, пытается подцепить девчонок. Только ему, скажем так, ни черта не светило. К кому бы он ни подваливал, его отшивали. После четырех-пяти заходов его просто посылали. Даже это многое говорит об этом типе, согласен? Но он не вешал носа и не расстраивался — он бесился.
— Девушки отказывались играть по его сценарию.
— Именно. И он менялся: лицо как-то напрягалось, а глаза щурились. И быстро так озирался, не наблюдает ли кто за ним. Меня, слава богу, не засек, потому что я припарковался в укромном уголке. Я сразу понял: этот парень что-то скрывает. А когда он отчалил в сторону Стейт-стрит, я двинул за ним. Хейвард отправился прямиком к Генри-стрит, где повернул налево, резко ускорил шаги на подходе к тому незастроенному участку с тремя старыми сараями, типа небольших ангаров, в дальнем конце. Там он вытащил здоровенную связку ключей и зашел в самый последний ангар. Хоть до него было далековато, но даже со своего места я услышал, как он грохнул дверью и заперся. Я постоял пару секунд и рванул через участок заглянуть в маленькое окошко на двери.
Были у меня кое-какие догадки о занятиях Хейварда, однако я все же спросил:
— И что же он делал?
— Разговаривал с ножом, вот что он делал, — ответил Дон. — И пел ему. Пел. Стоял перед столом, брал с него здоровенный нож, как бы ласкал его и клал обратно. Я просто онемел, смысл всей затеи мне показался таким жутким… Ну какой нормальный человек будет петь ножу? Закрывшись в ангаре?
— У Хейварда были нарушения психики. Я просматривал кое-какие… Нет, об этом пока не могу.
— Твоя воля, босс. — Дон расслабленно откинулся на спинку стула и оттолкнул тарелку, та заскользила по столешнице из темно-серого камня. — Еще не слишком поздно для стаканчика на ночь?
— Ты знаешь, где бутылки.
Олсон поднялся со стула и двинулся в сторону бара.
— А, черт, — сказал я. — Захвати мне, пожалуйста, из холодильника еще пива, ладно?
Я почувствовал, что мне трудно даже говорить, и не понял, откуда взялась эта тяжесть.
— Держи.
Олсон вручил мне пиво и снова сел. Рассказ его раззадорил, и будь он проклят, если сейчас отправится спать: Дональд Олсон всего несколько дней назад освободился, он одет с иголочки и держит в руке стакан с самой классной текилой.
— Как поживает Минога?
— Что, прости?
— Как ее конференция? Или что там?..
— Да, верно. Она сказала, что собирается остаться в Вашингтоне еще на неделю. У нее там полно дел.
— Она знает, что я здесь?
— Знает. Можешь погостить еще немного, если хочешь. Есть у меня кое-какие задумки, хотелось бы обсудить их с тобой.
— Лады. Тогда получай хорошие новости, я приберег их. Отныне мне больше не придется жить на иждивении.
— Раздобыл денег? Как тебе удалось?
— Стребовал должок. Поможешь открыть новый счет в банке, завести чековую книжку, все такое?
— О какой сумме речь?
— Если интересно — пять тонн.
— Ты добыл пять тысяч долларов, сделав всего пару звонков?
— Немного больше, если честно. Хочешь — могу вернуть тебе пятьсот.
— Может, попозже, — сказал я, не переставая удивляться. — А пока суд да дело, давай сходим завтра в банк, положим твои деньги.
* * *Утром я отвел Олсона в «Оук-банк» и воспользовался давним знакомством с клерками, чтобы упростить процесс оформления чекового счета на сумму 5500 долларов для моего гостя. Три отдельных чека были выписаны людьми, имена которых я слышал впервые: Артур Стэдэм ($1000), Филисити Чен ($1500) и Мередит Уолш ($2500). Олсон получил временную чековую книжку и пять сотен наличными и остался доволен. Когда я отказался взять деньги, Дон сунул половину долга мне в нагрудный карман.
Я думал, Олсон будет выписывать чеки, пока их не перестанут принимать. С кредитной картой он бы быстро прогорел, потому что Дон расценивает кредитки лишь как наличные в постоянно доступной форме. Но нет, оказалось, он возьмет кредит, за первый месяц расплатится чеком. Суть последующих операций для меня осталась не вполне ясной.
Чувствуя себя пособником в криминальной затее, я принял предложение Дона угостить меня обедом в «Полной чаше», китайском ресторане на углу Кедровой и Раш. Мы сделали заказ, и тут Олсон меня удивил:
— Ты собираешься попросить меня съездить в Мэдисон навестить Гути Блая, угадал?
Я едва не выронил палочки.
— Это еще что. А как насчет пообщаться с Мередит Брайт, хочешь? Ныне Мередит Бинэм Уолш.
— Да о чем ты?
— Если интересует, могу попробовать организовать встречу с Мередит. От Гути и слова не добьешься, но миссис Уолш может оказаться полезной. Поручиться не могу, просто предполагаю.
