Райчел Мид - Академия вампиров. Книга 1. Охотники и жертвы
Внезапно я осознала, что он все еще прижимает меня к полу, держа за запястья очень теплыми пальцами. Его лицо всего в нескольких дюймах нависало на моим, бедра и туловище прижаты ко мне, длинные темные волосы свисали по сторонам лица. У него сделался такой вид, словно он только сейчас по-настоящему заметил меня, — почти как тем вечером в комнате отдыха. И господи, как же хорошо от него пахло! У меня перехватило дыхание, и вовсе не потому, что я устала или легкие были сдавлены.
Я отдала бы что угодно за то, чтобы узнать, о чем он думает. С того вечера в комнате отдыха я не раз ловила его на том, что он разглядывает меня с тем же самым вдумчивым выражением. Во время тренировок он обычно так не поступал — дело, что ни говори. Но вот перед или после них он иногда немного смягчался и рассматривал меня как бы почти с восхищением. А временами, в случае очень, очень большой удачи, даже улыбался мне. Настоящей улыбкой, не той суховато-холодной, которая сопровождала наш частый обмен саркастическими замечаниями. Я не признавалась в этом никому — ни Лиссе, ни даже себе самой, — но бывали дни, когда я жила ради такой улыбки. Она освещала его лицо. Потрясающий мужик, ничего не скажешь, но слово гораздо беднее производимого им впечатления.
Надеясь, что выгляжу спокойной, я лихорадочно соображала, о чем бы таком заговорить — профессиональном, имеющем отношение к стражам. Однако вместе этого спросила глупость:
— Ты хочешь… ммм… ты хочешь показать мне еще какой-то прием?
Его губы изогнулись, и на мгновение мелькнула мысль, что сейчас я увижу одну из тех самых улыбок. Сердце подскочило. Потом с видимым усилием он загнал улыбку обратно и снова стал прежним суровым наставником. Отпустил меня, наклонился назад и встал.
— Пошли. Нам пора.
Я тоже встала и вслед за ним вышла из зала. Он ни разу не оглянулся, а я, идя в свою комнату, мысленно кляла себя на чем свет стоит. Я втрескалась в своего наставника. Втрескалась в наставника, который намного старше меня. Я, должно быть, из ума выжила. Между нами семь лет разницы! Он достаточно стар, чтобы быть моим… ну, ладно, проехали. И все же семь лет — это много. Когда я появилась на свет, он уже учился писать. А когда я училась писать и швырялась книгами в учителей, он, скорее всего, целовался с девочками. Скорее всего, со многими девочками, учитывая, как он выглядит.
Сейчас я меньше всего нуждалась в сложностях такого рода.
* * *В своей комнате я нашла сносный свитер, быстро приняла душ, оделась и через весь кампус отправилась на прием. Несмотря на неприступные каменные стены, причудливые статуи и орудийные башни по углам зданий, внутри Академии все было устроено очень даже современно. У нас имелись лампы дневного света, Wi-Fi и разные технологические прибамбасы, какие только можно вообразить.
Столовая сильно напоминала кафетерии, в которых мы ели в Портленде и Чикаго, — с простыми четырехугольными столиками, темно-серыми стенами и небольшой соседней комнаткой, где раскладывали нашу сомнительно приготовленную еду. Стремясь украсить стены, их увешали черно-белыми фотографиями в рамках, но лично я не воспринимала изображения дурацких ваз и лишенных листьев деревьев как «произведения искусства».
Сегодня вечером, однако, кто-то ухитрился превратить нашу обычно скучную столовую в настоящий обеденный зал, как в ресторане. Повсюду стояли вазы с кроваво-красными розами и изящными белыми лилиями. Мерцали свечи. Скатерти были — вы только гляньте! — из алой льняной ткани. Эффект получился потрясающий. Просто не верилось, что именно здесь я обычно уплетала сэндвичи с цыпленком. Зал выглядел вполне подходящим для… ну, для королевы.
Столики расставили ровными рядами, образуя посреди зала проход. Места распределили заранее, и, естественно, я никак не могла оказаться рядом с Лиссой. Она сидела впереди с остальными мороями, я сзади, с новичками. Но она заметила меня, когда я входила, и улыбнулась. На ней было платье Натальи — голубое, шелковое, без бретелек, — которое очень гармонировало с ее бледной кожей. И откуда только у Натальи взялась такая прелесть? Мой свитер сразу же потерял несколько очков.
Эти официальные банкеты всегда проходили одинаково. В передней части зала на помосте стоял главный стол, чтобы все мы могли, охая и ахая, созерцать, как королева Татьяна и сопровождающие ее королевские особы обедают. Стражи выстроились вдоль стен, застывшие и чопорные, словно статуи. Среди них стоял и Дмитрий, и странное чувство зашевелилось во мне, когда я вспомнила, что случилось в гимнастическом зале. Он глядел прямо перед собой, сфокусировав взгляд как бы на всем сразу и ни на чем конкретно.
Наконец пришло время появления королевских особ. Мы все встали в знак уважения и смотрели, как они идут по проходу. Я узнала некоторых, в основном тех, чьи дети учились в Академии. Среди них выделялся Виктор Дашков, он шел медленно, опираясь на трость. И хотя мне было приятно видеть его, я непроизвольно съежилась, глядя, с каким мучительным трудом он преодолевает расстояние от входа до передней части зала.
Как только все они прошествовали, в зал вошли четыре важных стража в полосатых черно-красных куртках. Все, кроме стражей вдоль стен, опустились на колени, демонстрируя свою преданность. Глупость ужасная.
«Сколько здесь показного и церемониального», — подумала я со скукой.
Монарх-морой избирается предыдущим монархом из членов королевских семей. Король (или королева) лишен права избирать кого-то из своих прямых потомков, а совет придворных и королевских семей может оспорить монарший выбор, если для этого имеется достаточно оснований. Правда, такого почти никогда не происходит.
Королева Татьяна, в алом шелковом платье и таком же жакете, шла вслед за своими стражами. Ей было немного за шестьдесят, темные с проседью волосы острижены до уровня подбородка и украшены тиарой вроде короны Мисс Америки. Сопровождали ее еще четыре стража. Она шла медленно, словно прогуливаясь, хотя секцию новичков миновала довольно быстро, время от времени кивая и улыбаясь. Может, дампиры всего лишь наполовину люди, незаконнорожденные дети мороев, но мы посвятили свою жизнь их защите и ради этого проходим специальное, очень нелегкое обучение. Весьма вероятно, что многие из присутствующих здесь умрут молодыми, и за это королева должна выказать им свое уважение.
В секции мороев она замедлила шаги и даже заговорила с несколькими учениками. Очень важно, чтобы тебя узнавали, — в основном это признак того, что твои родители в хороших отношениях с королевой. Естественно, максимум внимания достался королевским особам. Ничего интересного она им, впрочем, не говорила, просто несколько добрых слов.
