Линкольн Чайлд - Огонь и сера
Спускаясь по тропинке, граф еще издали начал приветственно махать рукой.
– Изумительное место! – прогремел он, потирая ладони в белых перчатках.
Поклонившись Пендергасту, граф обратился к д'Агосте:
– А это наш сержант... Д'Агоста, если не ошибаюсь? Всегда рад познакомиться с человеком итальянских кровей. Как поживаете?
– Спасибо, хорошо.
Своим вычурным поведением этот человек не понравился д'Агосте еще на поминках. Сейчас Фоско нравился ему еще меньше.
– Моя подопечная, – представил Пендергаст девушку, – Констанс Грин.
– Говорите, подопечная? Восхитительно. – Фоско, поклонившись, поднес ее ручку почти к самому рту, не касаясь губами.
Кивнув в ответ, Констанс заметила:
– Вижу, у вас с мистером Пендергастом общие интересы – экзотические марки автомобилей.
– Действительно, наши интересы совпадают. Даже больше – мы с мистером Пендергастом теперь друзья. – Он широко улыбнулся. – Во многом мы не похожи: я обожаю музыку, он – нет, я обожаю изящные одежды, а он одевается как гробовщик, я словоохотлив и открыт, а он молчалив и закрыт, я прям, а он скрытен. Тем не менее мы разделяем любовь к живописи, книгам, изысканным блюдам, вину и культуре – равно как оба восхищаемся ужасными и необъяснимыми преступлениями. – Взглянув на Констанс, граф снова улыбнулся.
– Преступления только тогда интересны, – сказала Констанс, – когда их нельзя объяснить. К несчастью, таких очень мало.
– К несчастью?
– Я говорю как ценитель искусства.
– Эта юная леди, – повернулся граф к Пендергасту, – просто исключительна.
– И что же, граф, привлекло вас в этом деле? – спросила Констанс. – Ведь не простое восхищение?
– Я желаю помочь.
– Граф Фоско уже помог, – сказал Пендергаст.
– И окажусь полезным вновь! Однако должен признаться, я очарован поместьем. Говорите, оно принадлежит вашей двоюродной бабушке? Чрезвычайно живописно: упадок, забвение... похоже на обиталище призраков. Словно воссоздано с гравюры «Veduta degli Avanzi delle Terme di Tito» Пиранези, «Руины терм императора Тита». Я больше люблю именно такие строения – напоминают мне о castello в Тоскане. Мой замок – в превосходном состоянии разрухи.
«Любопытно, на что же похож замок графа?» – подумал д'Агоста.
– Как и обещал, – прогремел граф, – я привез ленч. Пинкеттс!
Он хлопнул в ладоши, и водитель, самый что ни на есть англичанин, отстегнув корзину, с видимым усилием понес ее вниз по тропинке. Из корзины на свет появились льняная скатерть, бутылки вина, сыры, итальянская солонина, салями, серебряные приборы и бокалы – все это приютила большая каменная плита в тени огромного темно-пунцового бука.
– Очень мило с вашей стороны, граф, – сказал Пендергаст.
– Да я и сам милый. Вы убедитесь в этом, отведав кьянти урожая девяносто седьмого. Его изготовил мой добрый сосед граф Каппони. Но приготовьтесь, я припас еще кое-что: нечто получше вина, икры и foie gras. Если такое возможно. – Черные глаза на гладком, привлекательном лице зажглись удовольствием.
– И что же это?
– Всему свое время, всему свое время!
Граф взялся руководить. С суетливым вниманием он следил за тем, как откупоривается и сцеживается красное вино, заставляя всех испытывать еще большее нетерпение. Наконец он с заговорщицкой улыбкой посмотрел на собравшихся.
– Совершенно случайно я сделал открытие первейшей важности. – Фоско посмотрел на д'Агосту. – Сержант, имя Ренье Бекманна ни о чем вам не говорит?
– Мы нашли это имя в компьютере Балларда.
– И?.. – Граф кивнул так, словно с самого начала был в курсе.
– Баллард пытался найти его через Интернет. Впрочем, безрезультатно. Бекманна искал и Гроув, хотя мы не знаем зачем.
– Вчера меня пригласили на обед, где я сидел рядом с леди Милбэнк – в новом ожерелье! Так вот Джереми Гроув за несколько дней до смерти спросил, не может ли она порекомендовать частного детектива. Оказалось, что леди Милбэнк могла – для людей, скандально известных, это не проблема. Я лично отправился к этому человеку и выяснил, что Гроув нанимал его с целью... найти того самого Ренье Бекманна. – Фоско выдержал театральную паузу. – Гроув был в панике, пытаясь отыскать Бекманна. Но когда сыщик спросил о деталях, Гроув не смог предоставить ему ничего. Ничего. Со смертью Гроува поиски прекратились.
– Интересно, – сказал д'Агоста.
– Интересно будет узнать, что поисками Бекманна занимался и Катфорт, – вставил Пендергаст.
Д'Агоста достал сотовый и набрал прямой номер Хейворд.
– Хейворд слушает, – ответил холодный голос.
– Это сержант д'Агоста. Винни. Ваши люди закончили опись вещей в квартире Катфорта?
– Да.
– Там, случайно, не обнаружилось имя Ренье Бекманна?
– Собственно говоря, обнаружилось. – Послышался шелест бумаги. – Мы нашли блокнот: Катфорт записал это имя на первой странице.
– В блокноте было что-то еще?
– Нет, он чистый.
– Спасибо. – Д'Агоста сложил телефон и пересказал слова Хейворд.
Глаза Пендергаста возбужденно сверкнули.
– Вот та самая ниточка, которую мы искали, – сказал фэбээровец. – Гроув, Катфорт, Баллард. Зачем всем троим понадобился Бекманн? Возможно, его следует разыскать нам, чтобы он сам все рассказал?
– Друг мой, – отозвался граф, – осуществить этот план вам будет крайне сложно.
– Почему же? – взглянул на него Пендергаст.
– Частный детектив поведал мне еще кое-что: он не смог найти на Ренье Бекманна абсолютно никаких данных. Ни настоящего, ни прошлого места жительства, ни истории работы, ни информации о семье. Ничего. Впрочем, предоставляю это вам. – Граф экспрессивно повел руками. – Теперь, когда дела позади, давайте приступать к трапезе. – Обернувшись к Констанс, он поклонился: – Позвольте предложить вам место по правую руку от меня? Чувствую, нам есть о чем поговорить.
Глава 29
Гарриман еще не вошел в кабинет фон Менка, но уже знал, чего ожидать. Он надеялся, что одни только персидские ковры, звездные карты, таблицы, старинные пентаграммы и статуэтки индуистских божков из трубчатых костей человека дадут материал для «вкусной» статейки. Однако дверь открылась, и надежды развеялись. Он увидел лишь небольшой камин, удобные кожаные кресла да литографии с египетскими развалинами. Только две вещи не позволяли скромному, почти спартанскому кабинету слиться с собратьями из среднего класса: книжный шкаф во всю стену, где за стеклом на полках теснились тома, рукописи и документы. А еще премия «Эмми» «За лучший документальный фильм» в рамочке на столе рядом с телефоном и старомодной картотекой.
В надежде, что чутье все же не подвело, Гарриман сел в предложенное кресло. Истории о дьявольских убийствах нужно придать форму, наделить голосом; здесь-то и в состоянии помочь фон Менк. Обычный ученый не оставит от теории камня на камне, а чокнутому сатанисту просто-напросто не поверят. Идеальным вариантом, той самой золотой серединой станет Фридрих фон Менк. Солидные достижения – доктор философии Гейдельберга, доктор медицины Гарварда, доктор теологии Кентербери – не мешали ему заниматься мистицизмом, паранормальными и необъяснимыми явлениями. Когда фон Менк выступил на радио по теме кругов на пшеничных полях, передачу встретили на ура. А после фильма об изгнании дьявола в испанской Картахене, за который он и получил «Эмми», даже Гарриман будто загипнотизированный остался сидеть перед ящиком, размышляя, может ли хоть кто-нибудь чувствовать себя в безопасности.
Фон Менк не просто выскажет мнение, он обеспечит пусковую установку и двигатель, а затем запустит историю на орбиту. Если не получится у него, то дело не выгорит вообще.
Усаживаясь напротив, доктор учтиво поздоровался. Гарриману ученый понравился сразу. Удивительно было вот так встретиться с неотразимой, почти магнетической личностью, которую до этого видел лишь на экране. Гарримана во многом расположили низкий, сладкозвучный голос, спокойное, аскетичное выражение лица и точеный подбородок. Но одной детали все-таки не хватало. По телевизору с лица фон Менка редко сходила эдакая легкомысленная улыбочка остроумного человека с большим чувством юмора. Фон Менк, казалось, сам себя не воспринимал всерьез, и все работы его – довольно глубокие – читались очень легко. Сейчас же Гарриман видел перед собой до крайности вежливого и неулыбчивого фон Менка.
После краткого обмена любезностями доктор перешел прямо к делу:
– В сообщении вы передали, что хотите поговорить о недавних убийствах.
– Верно. – Гарриман полез в карман за цифровым диктофоном.
– О тех, которые ваша газета преподносит как дьявольские.
– Верно. – Не промелькнуло ли в голосе доктора пренебрежительное недоверие? – Доктор фон Менк, я хотел бы узнать, может, у вас наметилась какая-то точка зрения?
