Денис Кавченков - Обратная сторона жизни
— Вот так-то толстожопый! Дуй отсюда! — издевательски произнес обнаглевший Дмитрий, и впритык подойдя к железным прутьям, постучал по ним костяшками пальцев, дабы обернулись массивные черти, тут же раздувшие широкие козлиные ноздри и крепче сжавшие копья. — А можно я буду смотреть через решетку? Просто так! Без всяких там… — он задумался, подбирая нужное слово. — Нехороших поступков! — неуверенно произнес юноша, уподобившись четырехлетнему детсадовцу, и уставился в бесстрастные, нечеловеческие глаза каждого из них, почти не испытывая страха.
— Пусть смотрит! — ответил за чертей невидимый «Анубис», пребывая на своем импровизированном троне, и обрадовавшийся Дима тут же, не дожидаясь движения рогатых, прижался к горячим прутьям, дабы сначала увидеть его, а потом четыре другие клетки сбоку, у которых совсем не было охраны. — Ничего плохого он не сделает! Еще слишком рано! — огромные черти отошли на пару «цоков» и замерли, больше защищая возможных клиентов, чем самих «Спящих», что наверняка так и было, ибо наглость ценных узников росла пропорционально длине путешествия.
Неподалеку от величественно восседающего Джумоука, пекся на двойном солнцепеке обиженный сатир, злобно взглянувший на любопытного юношу, также получившего дозу лучей от безумного светила, почти забравшегося внутрь клетки. Сумасшедшее солнце Ада уселось на всклокоченной голове Дмитрия, пытаясь выжечь глаза, а тот терпел и мучился, будучи готовым на это из-за хоть какого-то разнообразия в виде рыночных зрелищ.
Второй толстожопый сатир, которого парень частенько вспоминал, правда, без какой-либо тоски в сердце, прохаживался рядом с последней, то бишь первой клеткой, где содержались самые дешевые пленники с пятым тавро и сейчас оттуда доносились привычные, еле слышные всхлипывания. Эти звуки значили, что годный на мясо человеческий скот пребывает в отчаянии и тратит силы на бессмысленные слезы, что в принципе безостановочно происходило в женской клетке, а вот две оставшиеся камеры пестрили унылыми лицами сквозь прутья, ведь именно в них собрали узников с третьим и вторым тавро.
Куда-то запропастившийся Варгх, оказывается, стоял по правую руку любимого хозяина с собачьей головой, шумно дыша и положив могучую лапищу на безмолвный, не сыплющий искрами кнут. Куда кровожадное чудовище спрятало ведро, в котором таскало жратву людской скотине, и где вообще его брало до этого, понятно не было, да и не очень-то хотелось размышлять о этой ерунде, ибо жарящийся на «солнышке» Дмитрий больше интересовался происходящим на цокающем Рынке.
«Сколько же длится адский день? И по сну не поймешь, уж слишком все сбилось… Сколько раз уже дрыхли, причем не знаю, как долго… Вроде, как сегодня утром вышли, плюс происшествие по пути сюда было, так еще поспали, а торговля в самом разгаре… Самый пик, судя по движению снаружи…», — по обе стороны послышалось движение, и Дима понял, что к нему присоединились туземец с японцем.
— Ну и чего здесь? — произнес тонкий, любопытный голос японца, а ему вторил Лкетинг.
— Да, белый брат Ди-ма! — по-новому назвал его воин-масаи, любопытно таращащийся наружу. — Что там?! — а юноша неопределенно качнул плечами, показывая, что сам толком не знает.
Прямо сейчас движение на Рынке было на порядок интенсивней, чем в утреннюю пору и на широкой, каменной дороге было не протолкнуться от толп снующих туда-сюда рогатых покупателей и продавцов, с живым товаром и без, а также с аппетитом пожирающих вкусно пахнущую еду из человечины. Летало много решетчатых контейнеров, переполненные обнаженными, кричащими, всхлипывающими людьми и эти удивительные машины, созданные перевозить измученный человеческий скот, с трудом двигались сквозь парнокопытную толпу, представляющую из себя разномастный сброд, который еще утром был не настолько пестрым.
Бессчетное количество самых разных чертей с головами кабанов, баранов, козлов, а также огромных быкоподобных всадников, величественно движущихся на грациозных зверях, словно выращенных под их стать, являющуюся воплощением природной мощи. Богатые и бедные, толстые и тощие, с детишками и без, все присутствующие на Рынке жители Ада пришли посмотреть или купить человеческий скот, как они называли людей, а еще попробовать их на вкус. Масса осчастливленных покупкой рогатых вела за собой воющий, голозадый товар, по одному и нескольких сразу, а проходящие мимо рогатые собратья изредка пинали принадлежащего не им человека, что вызывало бурные конфликты. Очень мало, какой хозяин земного животного не обращал внимания на такие выходки, большинство ругалось, скаля заточенные под клыки зубы и это правильно, ведь даже на Земле, задыхающейся от человеческой вони, редко, кто бьет собаку в ошейнике, ибо это чужое имущество. Рогатым жителям Геенны Огненной, как ни странно, было чему поучиться у морально больного человечества…
«Думается мне, что любой из этих, проданных в кошмарное рабство людей, больше бы никогда не пнул ни одного дворового пса, и на всю жизнь зарекся употреблять мясо, и лишь безумцы принялись бы за еще большие бесчинства, убивая всех попадающихся на глаз собак, баранов и козлов со свиньями…», — адское солнце нещадно пекло недавно выпрямленное лицо, однако Дима стоически терпел, продолжая рассматривать происходящее снаружи, как и таращащиеся сквозь горячие прутья Такеши с Лкетингом.
Везде, куда ни падал любопытный взор «Спящих», простирались адские торговые ряды, словно скопированные друг с дружки и единственное их отличие состояло в том, что где-то они были красочней, где-то тусклей, однако суть их являлась одной и тойже. Люди. Продающиеся задорого и задешево. Молодые и старые, дети и взрослые, женщины и мужчины. Оптом и в розницу. Все, как один бессмертные. И поэтому несчастные… Очень несчастные, ибо наступил их судный день.
Везде подходили и покупали, одного-двух, иногда сразу партию разной человечины, выбирая этакое, приятное для оранжевых глаз ассорти, дабы немного попробовать каждого… Массовое безумие и материализовавшийся людской кошмар, не прекращающиеся ни на один день, ни на один час или даже мгновенье… На Земле каждую секунду умирают люди, а здесь их уже отнюдь не мертвых покупают, продают, убивают, едят или же просто меняют старых на новых, ибо надоели…
Движимый определенно безумным разумом Ад, диктовал цену каждого человека, жестоко выжигая ее на грязных лбах, тем самым обозначая суровое будущее помеченных экземпляров и, наверное, все-таки хорошо быть «Спящим», не зная толком, кто это такой. Осознавать, что тебя не продадут работать «быстрой едой» или бесполым ангелам, страшащимся покупать непокорную человеч… Нет. Не человечину, а нечто совсем иное. Нечто нечеловеческое в человеческом теле — то, что намного лучше нынешних людей, ибо пришло учить их, но застряло в проклятом мире Ада.
