Наталья Сорокоумова - Арикона, или Властелины Преисподней
– Не думаю, что вам понравилось бы ласкать демона, – мотнула головой Арикона, развернулась и зашагала прочь. Отец Конрад оглянулся по сторонам.
– Простите, а в какую сторону мне идти? – крикнул он, торопясь следом за Ариконой.
– Зависит от того, куда вы хотите попасть, – ответила она избитой фразой, не сбавляя шага. Он едва не упал, зацепившись подолом рясы за куст шиповника.
– В город…
Арикона, не оборачиваясь, махнула рукой куда-то в сторону. С таким же успехом можно было указать путь и в преисподнюю, и в рай. Он попытался проследить направление этого взмаха.
– И долго идти? Я, видите ли, плохо ориентируюсь в лесу…
– Часа два.
– А ведь уже темнеет, – внес ясность в происходящее священник.
– Тогда стоит поторопиться, – согласилась Арикона, выходя к ручью.
– А как насчет волков? – спросил он.
– Здесь нет волков, – бросила она через плечо.
– А тигры?
Отец Конрад шел позади нее. Арикона быстро поняла, что от него не отвязаться.
Она остановилась и сжала губы. Он наивным взглядом смотрел на заходящее солнце.
– Чудесен вечер в лесу, – сказал священник.
– Несомненно, – холодно ответила Арикона. – Долго вы намереваетесь идти за мной? Нам совершенно не по пути.
– В темноте мне не найти дороги назад, – честно признался он. – Может, вы разрешите провести эту ночь в доме вашей драгоценной подруги Марты?
– Я не собираюсь сегодня к Марте.
– Но почему?
– Потому что сегодня пятница, тринадцатое, – коротко ответила Арикона, возобновляя свой путь.
– А, шабаш ведьм… – протянул священник. – Понимаю.
Арикона раздраженно остановилась.
– Нет, – сказала она. – Марта на шабаши не летает. В ведьмины ночи она очищает дом от грязи и проклятий. Мы не мешаем ей в такие часы.
– Мы?
– Я и Потерянная Душа.
Над головой священника растянулся белый полупрозрачный плащ Потерянной Души. Он поднял глаза вверх. Душа приветливо помахала ему длинными пальцами, похожими на щупальца.
– Доброго вечера, – сказала она гнусавым голосом.
В ответ отец Конрад пробормотал что-то неразборчивое.
– Мы сегодня ночуем в лесу, – сообщила Арикона, досадуя на непрошеного гостя. – Под сенью черных дубрав.
– Звучит заманчиво.
– Может, святой отец присоединится к нам? – вежливо прогнусавила Душа, проявляя чудеса чуткости и жалости. Арикона тотчас же сделала ужасные глаза.
– Я не против, – быстро согласился отец Конрад.
– Вы не против провести ночь в лесу у костра, в компании с демоном и приведением? – переспросила Арикона.
– Черт тебя побери! Я не приведение! – воскликнула возмущенная Душа.
– Но ведь это лучше, чем вновь оказаться повешенным на кресте среди полчищ кровожадных мух! – справедливо заметил священник.
– А если я заберу вашу душу и вас самого низвергну в ужасы ада? – спросила Арикона.
– Ты говоришь страшные вещи! – передернула плечами Потерянная Душа. – Придет же такое в голову на ночь глядя!
Отец Конрад задумался на мгновение.
– Мухи все же страшнее адских мук, – сказал он. – Или нет?
– Кому что больше нравится, – пожала плечами Арикона, но больше возражать против неожиданного компаньона не стала. В конце концов, ничем особенным он помешать ей не мог – разве что проповедями ни к месту.
Солнце село и лес погрузился в таинственные сумерки. Ухнула вдалеке сова, армии изголодавшихся комаров сорвались с аэродромов на заболоченных низинах в поисках горячей пищи. Арикона прибавила шаг, и через несколько минут путники вышли к дубовой роще, спрятавшейся в лесной чаще. Черные лохматые дубы шелестели резными листьями, в шепоте их слышались чудные голоса времен и забытых призраков.
Как ни странно, здесь гулял свежий ветерок, и комаров было чуть меньше, чем в самом лесу. Но все же Арикона решила с разведением костра не затягивать.
В широком дупле одного из дубов всегда имелся запас дров на такой случай. Умело и быстро разложив на черном круге кострища сухой хрустящий хворост, а сверху на него – звонкие поленья, Арикона чиркнула зажигалкой и тотчас затеплился огонек. Он лизнул хворост, впился в него острыми зубками и пошел гулять по дровам, разгоняя темноту и назойливых комаров. Сразу стало уютнее и теплее.
Потерянная Душа пристроилась на толстом суку старого дуба почти над самым огнем. Горячий воздух, поднимающийся кверху, шевелил рваный край ее плаща. Отец Конрад из хвороста устроил себе нечто вроде жесткой подушки и сел на нее, подвернув под себя ноги и накрыв их коротким подолом рясы.
Арикона молча хозяйничала у костра. Появился на свет закопченный чайник, жестяная банка с заваркой, пластиковая бутыль с родниковой водой. Пока чайник, удобно устроившись над огнем, весело булькал, закипая, из чудесного дупла были вынуты завернутые в пергаментную бумагу сыр, белый хлеб, вареное мясо, яблоки, несколько рисовых лепешек, какая-то зеленая перемолотая масса в стеклянной баночке и, наконец, бутылка темного стекла с янтарным вином.
Всю эту скромную снедь Арикона разложила на огромных листьях лопуха и пригласила своего гостя к ужину. Он возражать не стал.
Какое-то время они молчали, наслаждаясь едой. Зеленая масса в банке оказалась измельченным чесночным корнем – дикая жгучая смесь поросли чеснока, лука и красного перца с добавлением уксуса. С вареным мясом она прошла на «ура» – слышалось только частое пыхтение отца Конрада, неосторожно ухватившего слишком большую порцию приправы.
– Откуда такое богатство? – удивился отец Конрад, отдышавшись.
– Волшебство! – таинственным голосом произнесла Арикона.
– Марта утром принесла, – сказала Душа простодушно.
Трещали дрова в костре. С ужином было покончено, чай разлит в глиняные кружки и заправлен мятой, а потом Арикона поинтересовалась, откупоривая зубами бутылку:
– Надеюсь, обет на алкогольное воздержание вы не давали?
– Нет. Я ценю хорошее вино.
– Стаканов у меня не заготовлено. Хватайте прямо из горлышка.
Она протянула ему бутылку, внимательно следя за выражением лица священника. Он же издалека понюхал содержимое, поплескал его в бутылке и потом осторожно хлебнул. Потерянная Душа ужасно захохотала, а Арикона сдержанно улыбнулась – отец Конрад сморщился, словно проглотил ужа, потом стал красным как рак, а уж только потом протолкнул вино.
– Страшная вещь, – еле произнес он сиплым голосом. – Так можно и без горла остаться!
Арикона забрала у него бутылку.
– На вкус – гадость, но в голову бьет, – заявила она, глотнув и вытерев губы.
– Из чего оно?
– Понятия не имею. Да лучше и не знать.
Поочередно отхлебывая из бутылки и запивая вино горячим ароматным чаем, они стали болтать ни о чем. Отец Конрад сетовал на комаров и на промозглую сырость, потянувшуюся из леса, Арикона же советовала ему поближе сесть к костру.
