Пол Хасон - Сувенир
— Эй, у моей жены тоже есть такие.
Она оглянулась и ничего не увидела.
— Что?
— Чем вы их поливаете? Рыбной эмульсией?
Энджела нахмурилась. О чем он говорил?
— Маргаритки! — пояснил он.
Она пожала плечами, закрывая тему.
— Да ничем особенным.
Мужчина присвистнул.
— Ничем, говорите? — Он вскарабкался за баранку и захлопнул дверцу. — В чем же секрет? Разговариваете вы с ними, что ли? — Он добродушно рассмеялся и завел мотор.
Энджела уставилась на обнесенный штакетником квадрат перед домом. И заметила то, на что до сих пор не обращала внимания. За последние несколько недель зелень в палисаднике стала сочной, пышной. Миниатюрные джунгли буйной растительности: маргаритки, превратившиеся в высокие, полыхающие белым кусты; лилии, выбросившие вверх скрученные густо-зеленые шпаги; розовые и белые звездочки бальзаминов; зеленые взрывы орляка, «оленьих язычков» и «ирландского кружева». Побеги земляники, которую она посадила, превратились в большие пышные кусты с гроздьями крохотных белых цветочков. Черная земля вокруг них была проколота десятком острых зеленых ростков, в которых Энджела с легким потрясением узнала посаженные ею совсем недавно крокусы и нарциссы.
— Не иначе, как тут у вас земелька первый класс, — перекричал рев мотора мужчина. — Но луковицы надо держать в морозилке, пока хорошая погода не кончится. Им нужен холод.
Энджела посмотрела, как фургон проехал по дороге и исчез из вида, и обернулась к своему садику. Мужчина сказал правду: зрелище было примечательное. Палисадник выделялся на фоне осеннего пейзажа, как взятая из каталога семян реклама; ослепительно-зеленое пятно живо контрастировало с охрой и багрянцем осени. Только в одном он ошибся — насчет погоды. Когда Энджела сажала семена и луковицы, тепла уже не было и в помине.
Она медленно направилась к двери кухни, мгновенно отключившись от окружающего и погрузившись в размышления. Вдруг она заметила клетку и снова остановилась. На лицо легла тень. Энджела чувствовала себя обманутой, рассерженной. Ее не убедили. Еноты! Алтей!
— Чушь! — громко воскликнула она.
И заторопилась на поиски Шона.
Она нашла его в кабинете. Он запихивал бумаги в портфель.
— Опаздываю, — сказал Шон, увидев ее. Он надел новый спортивный пиджак и галстук.
Энджела наблюдала за ним из дверей. Сообразив, что она молчит, Шон опять поднял голову и спросил:
— Что?
— Меня на это не купишь.
— Ты о чем?
— О енотах.
Шон что-то искал на столе.
— Почему?
— Нет, и все. Перышко убил кто-то… — Она поискала определение. — Злобный.
— У тебя есть лучшее объяснение?
— Не животное. Человек.
Шон нахмурился.
— Почему ты так говоришь?
— Ты же слышал, что рассказывали наши гости.
— И ты поверила?
— Марк не имеет привычки выдумывать.
— Ага! — Шон обнаружил недостающую бумагу под стопкой счетов.
— Ну? — спросила Энджела.
— Что — ну?
— Не нужно позвонить в полицию?
— Давай, если тебе от этого полегчает.
— Я надеялась на тебя.
Шон воззрился на нее.
— Энджела, у меня дел по горло. Почему ты не можешь позвонить сама?
— По кочану.
— А?
— Начальник, кто-то убил моего кота, — передразнила Энджела сама себя.
Шон понял.
— Но если ты говоришь, что у них есть досье…
— Я этого не говорила. Я сказала, что Марк сказал, что у них есть такое досье.
— Тогда позвони Марку. — Шон громко защелкнул замки портфеля. Клик-клик.
Энджела скрестила руки на груди.
— Почему у меня такое чувство, будто тебя это по-настоящему не трогает?
— Тебе так кажется? — Шон взял портфель.
Она кивнула, не сводя с него глаз.
— Тогда ты ошиблась. Меня это трогает. Но как раз сейчас я опаздываю на встречу по поводу озвучивания с сумасшедшим композитором и пробивным продюсером, который этого композитора не одобряет, где мне предстоит одержать верх и примирить их. «Ладно», — сказал Нуф-Нуф?
— Значит, Перышко отодвигается в конец очереди, правильно?
— Правильно. В конец очереди. Извини.
Энджела закусила губу.
— И тебя не волнует, что кто-то бродит по округе и творит такие дела?
— Ты действительно думаешь, будто звонок в полицию что-то решит?
Она вздохнула.
— Ну, может быть, и нет. Но по крайней мере мы можем как-нибудь обезопасить дом. Замками на двери. На окна.
Шон задумчиво посмотрел на нее.
— Наверное, ты могла бы их проверить. Не помешает.
— Я говорю о том, чтобы вызвать слесаря и поставить надлежащие замки. Чтобы запирались намертво.
Он нахмурился.
— На двери?
— Не только. На двери. На окна. Во всем доме.
Шон поставил портфель.
— Ты представляешь себе, во сколько это обойдется? Сама установка? Вызов слесаря?
Энджела во все глаза смотрела на него, силясь разобраться. Как он мог в такой ситуации думать о деньгах?
— Разве наша безопасность не важнее?
— Наша безопасность?
— Да, наша безопасность.
— Энджела, прибили всего-навсего паршивую кошку. И не исключено, что это сделал енот.
— Откуда такая уверенность, что это был паршивый енот?
— Ты же слышала, что сказал этот дядька. Он специалист. Он сказал, что это был енот. Я ему верю.
— Ну, а я — нет.
— Послушай, это действительно идиотизм.
Шон схватил портфель и снова двинулся к двери. Но Энджела не могла оставить последнее слово за ним и подлила масла в огонь:
— Ясное дело, для тебя это так. Может быть, пора начать воспринимать то, что я говорю, всерьез?
Шон, который был уже в дверях, обернулся и наградил ее уничтожающим взглядом.
— Энджела, дорогуша, детка моя милая. Я не хочу говорить покровительственно, но ты не думаешь, что заходишь чуть дальше, чем следует?
Она яростно сверкнула на него глазами и огрызнулась:
— Если проблема в деньгах, за новые замки заплачу я.
Шон шлепнул себя ладонью по лбу.
— Господи Иисусе! Что я сделал, чтобы заслужить такое?
Они уставились друг на друга, внезапно почувствовав себя чужими.
Энджела протиснулась мимо мужа и побежала вверх по лестнице. Шон, красный как рак, проводил ее глазами.
— Энджела! У нас нет времени ругаться, слышишь? Попросту нет времени!
Она стояла у окна спальни, пристально глядя на задний двор, на клетку, и ждала, чтобы Шон ушел.
— Если захочешь присоединиться к нам с Джеком, мы в час будем в «Демонико», — донесся снизу голос Шона.
Через секунду она услышала, как хлопнула дверца его машины и заработал мотор.
