Скот Вестерфельд - Прикосновение тьмы
— Правда.
Он снова сел, окончательно сбитый с толку.
— Ну вот, здрасьте. Еще один прокол в Флатландии.
Джесс застонала.
— Я не говорю, что у тебя не получается. Просто ты никогда этого не делаешь! Будто бы там мы не существуем.
У него под курткой зашевелились мышцы: то ли одежда была ему мала, то ли что-то невидимое его стесняло.
— Извини, — проворчал он.
Джессика нахохлилась.
— Одиннадцатый раз.
Они какое-то время молчали, но Джонатан хотя бы перестал швыряться камнями. Перед ними луна медленно опускалась за горизонт, и осколки разбитого стекла на стоянке поблескивали. Тут Джессика вспомнила, что пора домой. После окончания тайного часа ей еще предстоит сразиться с сестрой, которая вот-вот заорет.
Ничего не скажешь, ночка получилась потрясающая.
Джессика долго смотрела на черную луну, пока у нее не заболела шея. Ей не хотелось, чтобы ночь вот так закончилась. Она взяла Джонатана за руку и начала медленно поглаживать.
— Ты всегда мне нравишься, — сказала она. — Двадцать пять часов в сутки и семь дней в неделю.
Он улыбнулся ей в ответ.
— И раз ты тут организовал «Клуб бесполезных среди бела дня», то чур я буду президентом, — добавила она. — Но только если не дрогнешь перед могуществом храброго воина с фонариком.
Джонатан засмеялся, потом посмотрел ей в глаза, но всего на мгновение. Она заметила по его лицу, что он принял какое-то решение.
— Что?
Он полез в карман куртки.
— Я тебе кое-что принес.
— Подарок? По какому случаю? За то, что слишком много жалуюсь?
— Нет. Потому что знал, что ты расстроишься из-за Констанцы. И потому что должен был сказать тебе раньше. Больше ничего придумать не смог. — Он достал тоненькую нить, которая поблескивала синим металлом в темноте и вспыхивала под лучами черной луны. — Как ты и я, она теряет силу в обычное время.
Он вручил ей изящную серебряную цепочку с такими крошечными звеньями, что она, точно песок, легко осыпалась на ладонь Джесс. На ней висели амулетики: домик, свернувшийся клубочком кот и сложенные в молитве руки…
— Какая красивая.
— Она принадлежала моей маме. Я снял парочку… талисманов, ну, этих фигурок, так что теперь их ровно тринадцать.
— Ах, Джонатан!.. — Джессика надела цепочку на запястье и осторожно застегнула замочек. — Обещаю никогда не бросать ее в темняков. Как она называется?
— Acariciandote.
— Э… можно еще раз?
— Acariciandote. Это по-испански. Папа больше не говорит по-испански, а мама всегда говорила.
Джесс медленно произнесла слово по слогам, морщась от того, как коряво у нее выходило.
— А разве испанский помогает от темняков?
— Gringa!{17} — Джонатан улыбнулся и покачал головой. — В Оклахоме испанским отпугивали темняков еще за четыреста лет до освоения английского.
— Ой, пардон. Никогда не задумывалась над этим. — Джессика снова попыталась произнести имя и запуталась на третьем слоге. — А что это значит?
— Только не смейся. — Джонатан взял ее за руку. — Это значит «прикосновение к тебе». Как когда мы летаем.
Она улыбнулась.
— Ты хотел сказать, как всегда. — Она поднесла браслет к свету. — Какой… — Она не нашла слов и просто смотрела сквозь амулетики на луну.
Та уже наполовину скрылась за горизонтом.
— Надо идти. — Джессика поднялась на ноги. — А то я опоздаю. У меня сестра в шкафу сидит.
— А?
Она схватила Джонатана за руку и потянула к пропасти за кромкой крыши.
— По дороге расскажу.
Они проплыли над Дивижн-стрит низкими размеренными прыжками, оставив следы кроссовок на длинной плоской крыше грузовика, приехавшего из-за северной границы. Крутой поворот на улицу Джессики — и они плюхнулись в крону огромного дуба, разбросавшего листья и сучки в застывший ветер. И пусть Джессика исцарапала себе руки — она все равно радостно засмеялась. Ей доставляло удовольствие снова быстро летать, нестись на полной скорости над землей, когда под ногами все расплывается. Заботы вместе с охотниками, Грейфутами и монстрами остались далеко-далеко…
Ребята легко спикировали на лужайку перед ее домом, всего за пять минут до конца полуночи. У Джонатана едва оставалось время, чтобы долететь до дома, пока опять не завоет пронизывающий ветер.
Джессика повернула его к себе и впервые с тех пор, как в ее жизни появился охотник, почувствовала настоящую радость. Она подняла «Акарициандоты», которые тихонько позвякивали. Амулетики до сих пор кружились после полета.
— Спасибо, Джонатан. — Она крепко поцеловала его, еще раз приподнявшись над землей.
Он улыбнулся и отвел взгляд, пожимая плечами.
— А теперь живо домой! И никаких мне «пешком»! — Джессика указала на город у него за спиной и легонько подтолкнула. — Увидимся завтра в Флатландии.
Джонатан засмеялся и побежал. За один длинный шаг он осиливал полквартала. Очередной фантастический по своей силе прыжок унес его ввысь — и мальчик исчез из виду.
Джессика проводила его взглядом и улыбнулась. Ее обычный вес не казался таким гнетущим, как обычно. Может, в Флатландии завтра опять все поплывет под ногами, но, по крайней мере, прохладный металл «Акарициандотов» у нее на руке будет напоминать о полуночи.
Девочка глубоко вздохнула, и колотящееся сердце начало постепенно успокаиваться. Она медленно стряхнула с волос и одежды листья и траву.
Оставалось всего тридцать секунд. Джесс залезла в окно, не забыв снять обувь, и пересекла комнату.
— Ладно, Бет. Делай свое грязное дело. — Она еще раз вздохнула и положила ладонь на ручку дверцы шкафа.
Полночь закончилась так же, как и началась: часы Джессики спешили, оттянув конец часа на те самые девять секунд. Затем обычное время вновь прокатилось у нее под ступнями, а синее свечение и тишина вместе покинули мир.
— …ри, четыре… — раздался из шкафа приглушенный голос.
Джессика открыла дверцу — и перед ней предстала Бет со сжатыми кулаками, багровая от злости.
— Ладно, ты выиграла, — сказала Джессика и подняла руки в знак поражения. — Только не ори.
— А я не только заору, Джесс! — Брызгая слюной, она отпихнула Джесс и выскочила из шкафа. — Вот скажу маме, что ты хотела меня в шкафу запереть…
Тут она запнулась, и злость внезапно сменилась замешательством.
— Что за черт, Джесс?
— Чего?
— Ты выглядишь… Ты не… — Ее острые глазки оглядели Джессику с ног до головы, потом Бет протянула руку и вынула из волос сестры забытый листок. — Что это?…
— Это листок, вундеркинд.
