Лорел Гамильтон - Нарцисс в цепях
— Это Калеб, — сказал он.
Калеб перевернулся на спину и потянулся, как большой кот, обнаруживая при этом, если бы я еще не знала, что он тоже голый. Но я уже знала. В пупке у него был другой пирсинг в виде гантели. Этого я еще не видела.
— Вот и познакомились, — сказал Калеб, и эта невинная фраза прозвучала как угодно, только не невинно. Что-то в его интонации, какой-то намек, когда он переворачивался, показывая себя мне, заставило ее прозвучать похабно. Я бы могла поспорить, что Калеб мне не понравится.
— Отлично, рада нашему знакомству. — Я все еще не могла сообразить, куда девать руки. — А что вы тут делаете?
— Спим с тобой, — ответил Калеб.
Краска в моем лице, почти ушедшая, вспыхнула снова. Калеб рассмеялся, Мика — нет. Очко в его пользу.
Мика сел, согнув колено, чтобы прикрыть себя, и тем заработал еще пару баллов. Калеб остался лежать, хвалясь своим телом.
— В том углу есть халат, — сказал Мика.
Я проследила за его взглядом, и действительно — там был халат. Мой халат — темно-бордовый, с атласной оторочкой, очень мужской, как длинный викторианский смокинг. Когда я его подняла, то ощутила что-то тяжелое в одном кармане. Я подавила желание повернуться спиной, надевая халат. Они уже все видели, так что вряд ли сейчас мне удастся проявить стеснительность. Завязав пояс халата, я сунула руки в карманы, и правая сомкнулась на моем «дерринджере» — то есть я решила, что он мой, раз в моем халате. Единственный, кто подумал бы оставить мне пистолет, это Эдуард, а он, насколько мне известно, сейчас даже не в этом штате. Но кто-то об этом подумал, и я была очень рада. Одежда есть, и оружие есть. Жизнь налаживается.
— Здравствуй, Мика Каллахан, приятно познакомиться. Но имя не говорит мне ничего о том, кто ты.
— Я Нимир-Радж Клана Людоедов, — ответил Мика.
Я заморгала, пытаясь переварить эту пикантную новость. Теперь я уже не была смущена. Удивлена — да, начинала злиться — да, но не смущена.
— Я Нимир-Ра Клана Кровопийц, и я не помню, чтобы приглашала вас на мою территорию, мистер Каллахан.
— Ты не приглашала.
— Так какого черта ты здесь делаешь без моего разрешения? — Первая злость послышалась в моем голосе, и я была этому рада. Когда злишься, проще делать любое дело, даже разговаривать с двумя голыми незнакомыми мужчинами.
— Меня пригласила Элизабет.
Тут уж злость подхватила меня горячим ветром и коснулась края того зверя, которого я считала зверем Ричарда. В клубе, кто его знает, сколько дней и ночей тому назад, я узнала, что он теперь живет во мне всегда. Был то зверь Ричарда или мой, но он пылал в моем теле и поднимался над кожей невидимой испариной. Эти двое отреагировали на силу. Калеб сел, вдруг глядя на меня пристально, уже не дразнясь. Мика понюхал воздух, раздувая ноздри, язык его пробежал по губам, будто он ощущал вкус чего-то.
Бурные эмоции увеличивают проявления силы, а я злилась очень бурно. Я и так уже задолжала Элизабет за то, что она бросила в клубе Натэниела. Но сейчас... наконец-то она сделала нечто такое, чего я не могу ей спустить.
Где-то я испытала даже облегчение, потому что станет легче, когда Элизабет умрет. Каким-то краем души я еще надеялась, что не придется ее убивать, но сейчас я просто не видела, как этого избежать.
Наверное, все это было написано у меня на лице, потому что Каллахан сказал:
— Я не знал, что у клана есть Нимир-Ра, когда сюда приехал. Она была второй после их прежнего альфы. И это ее право — искать новую альфу для своего клана.
— То есть она просто забыла сказать, что у леопардов уже есть Нимир-Ра? — спросила я.
— Именно так.
— Ну да, конечно! — Я постаралась добавить сарказма погуще.
Он встал рядом с кроватью. Я сумела смотреть только ему в глаза, но это было труднее, чем должно было быть.
— Всего три ночи тому назад, когда Черри постучала в дверь Элизабет и попросила ее прийти тебя лечить, я узнал, что ты существуешь.
— Врешь.
— Клянусь.
Рука у меня сомкнулась на рукояти «дерринджера», ощутила его приятный вес. Интересно, чем он заряжен: тридцать восьмым или двадцать вторым? Хотелось думать, что тридцать восьмым — у него больше поражающая сила. Левая рука дергалась, будто мышца хотела отскочить. От напряжения или это теперь навсегда? Об этом потом, не сейчас, когда передо мной два леопарда-оборотня, которые могут быть моими приятелями, а могут и не быть.
— Ты говоришь, что не знал обо мне, пока не попал в город. Хорошо, но почему же ты до сих пор тут?
— Когда я выяснил, что Элизабет мне солгала, я пришел сюда и постарался помочь, возместить моральный ущерб, который я нанес, приехав на твою территорию без приглашения. Все мои леопарды по очереди были с тобой в кровати, помогая лечить.
— Очень мило с твоей стороны.
Он протянул мне пустые руки ладонями вверх. Традиционный жест «я безоружен и безобиден». Ага, так я и поверила.
— Что я могу сделать, чтобы загладить это недоразумение, Анита? Я не хочу войны между нашими кланами, и я узнал, что ты интервьюируешь разных альф, чтобы они приняли у тебя твоих леопардов. Я — Нимир-Радж. Ты знаешь, как это редко бывает среди леопардов-оборотней? Лучшее, что ты можешь найти, это будет леопард lionne,защитник, но не истинный царь.
— Ты подаешь заявление на эту работу?
Он зашагал ко мне, а комната была не такой уж большой.
— Для меня будет честью, если ты рассмотришь мою кандидатуру.
Я попыталась поднять левую руку, но спазм в плече был слишком силен, и я не закончила движение. Но Мика понял: он остановился.
— Начнем с того, что ты останешься стоять там. Я с вами двумя уже имела столько личного и тесного, сколько могу вместить за один раз.
Он остался стоять, разведя руки в том же жесте «смотри, какой я безобидный».
— Я понимаю, мы застали тебя врасплох.
Вряд ли он понимал, но с его стороны было весьма вежливо притвориться, что понимает. Я еще не видела оборотня, который бы постеснялся спать в большой голой куче, как спят щенки. Впрочем, я никогда до сих пор не видала оборотней этого нового сорта. Наверное, должна существовать кривая привыкания к этому виду комфорта.
Левая рука у меня дергалась так, что я на всякий случай вытащила правую из кармана, оторвав от рукоятки, и попыталась успокоить непроизвольные движения.
— У тебя рука болит, — сказал он.
Каждое подергивание мышцы посылало по руке резкие импульсы боли.
— От когтей такое бывает.
— Я могу ее успокоить.
Я закатила глаза:
— Наверняка ты это говоришь всем девушкам.
Он не смутился:
— Я же тебе сказал, я Нимир-Радж. Я умею взывать к плоти.
Наверное, недоумение выразилось у меня на лице отчетливо, потому что он объяснил:
