Самая красивая девушка в могиле (ЛП) - Триана Кристофер

Обри сказала, что она только выдумала часть о том, что ей нужно шесть человек для её маленького ритуала, но Роуз не была в этом так уверена. Она и Марни не были частью группы, так зачем готы привели их сюда? Теперь, когда Марни пропала без вести - и умерла, по словам Селесты, - паранойя разгорелась в Роуз. Она никогда не думала, что Белла причинит ей боль, но она также никогда не думала, что её подруга присоединится к таким чудакам, как Обри и Селеста. Всё, что угодно, каким бы ужасным оно ни было, было возможно.

- Что нам теперь делать? - спросила Белла.

Роуз повела плечами.

- Мы следуем за кровью.

- Проклятие... - прошептала Обри.

- Тебе есть что сказать?

Глаза Обри сузились, но она покачала головой. Глядя на неё сейчас, Роуз была сбита с толку своим прежним желанием к этой женщине. Странность этого была одной из главных вещей, убеждавших её в том, что здесь происходит что-то сверхъестественное, и когда она шагнула в темноту, она внезапно остановилась, новая мысль ударила её, как пощёчина по лицу.

"А что, если Обри действительно ведьма?"

До сегодняшнего вечера Роуз посчитала бы эту идею нелепой. Ведьмы были из сказок. Ни один разумный человек не поверил бы в заклинания и колдовство в двадцать первом веке. Но, учитывая всё, что Роуз пережила сегодня ночью, её разум должен был оставаться открытым, если она хотела понять, что на самом деле происходит. Что-то должно было быть ответственным за всё это, и Обри инициировала всё - от вступительного ритуала до прихода сюда и управления повествованием с помощью признаний в дневнике своей матери. Она была как мастер подземелий в ролевой игре с живым действием, раскрашивая мир вокруг них. Но что, если она была чем-то бóльшим? Что, если её колдовство было реальным? Что, если она наложила какое-то любовное заклинание на Роуз, но оно оказалось недостаточно сильным, чтобы продлиться долго? Может, она наложила такое же заклинание на всех девушек. Это объяснило бы, почему они, казалось, поклонялись ей. А что, если у Обри была какая-то власть над животными и она заставила медведя напасть? Может, она хотела, чтобы вся эта кровь была пролита, предлагая человеческие жертвы в обмен на больше сатанинских сил.

- Что там? - спросила Белла, когда Роуз остановилась.

Часть Роуз хотела довериться Белле, отвести её в сторону и заключить сестринский договор. Но связь, на которую она когда-то рассчитывала, была заброшена слишком долго, как велосипед, оставленный под дождём, и когда Роуз попыталась поднять его, он развалился. Ей нужна была её лучшая подруга, но девушка, стоящая перед ней сейчас, была незнакомкой.

- Ничего, - сказала Роуз и пошла дальше.

* * *

Туннель становился шире. Белла держалась рядом с остальными, используя Роуз и Обри как живые щиты, съёживаясь за ними из страха снова пересечься с женщиной-призраком. Эти гнилые пальцы и разорванное платье, лицо, скрытое непроницаемой чернотой. Воспоминание проносилось в сознании Беллы с каждым шагом, и по мере того, как звук печи усиливался, он начал меняться, на него накладывался другой звук.

- Вы, девочки, слышите это? - спросила она.

- Да, - сказала Обри. - Это похоже на горение. На огонь.

Кто-то эхом разнёсся по холодному коридору. Сначала Белла подумала, что это Селеста - это определённо был её голос - но Селеста не говорила. Она просто стояла там в бледном шоке, слушая себя.

- Не как в аду с огнём, серой и дерьмом, - произнёс её бестелесный голос, - а как в мире тьмы и синих теней, - мягкое свечение появилось, как луч лунного света, открывая большую комнату впереди. - Там ты пустая. И так холодно и одиноко. Ни бога, ни дьявола, ни близких. Только эта бесконечная пустота. Навсегда.

- Это был твой ответ, Селеста, - сказала Белла. - Когда Обри спросила, что произойдёт, когда ты умрёшь, ты так и ответила.

- Но кто говорит это сейчас? - спросила Обри.

- Должно быть, это запись, - сказала Роуз.

- Перестань пытаться найти в этом логику, - сказала Белла.

- Я не ищу. Я думаю, мы все можем согласиться, что происходит что-то сверхъестественное. Но это голос Селесты, да?

Селеста кивнула, её глаза увлажнились. Девочки уставились на странное освещение впереди. Это было неестественное лунное сияние, как уничтожитель насекомых на крыльце летом. Туннель заканчивался им, выводя на широкое открытое пространство за углом.

- Что это? - спросила Белла.

- Это ад, - сказала Роуз. - Это видение ада Селестой.

- Нет, - захныкала Селеста. - Нет... это не моя вина.

- Почему это должен быть её ответ, а не чей-то другой? - спросила Белла.

- Может быть, это принадлежит всем нам, - сказала Обри. - Лучше вспомни, что мы все говорили, что произойдёт, когда ты умрёшь. Это может ждать тебя за углом.

- Я сказала, что не знаю, - сказала Белла. - Роуз, ты сказала, что это похоже на...

Она не могла этого сказать. Это была слишком ужасная мысль.

- Как быть нерождённой, - сказала для неё Роуз. - Да. Я знаю.

- Но этого не может случиться.

Роуз осталась невозмутимой.

- Давай надеяться, что нет.

- Марни сказала, что мы отправляемся на небеса, - тихо сказала Селеста. - Надеюсь, она была права.

- Ты думаешь, что она отправилась туда? - спросила Роуз, немного слишком цинично. - Ты думаешь, её затащили в рай? Почему-то я сомневаюсь.

- Это лучше, чем твой чёртов ответ.

- Никаких возражений.

Белла хотела, чтобы они не препирались. Каждый раз, когда она думала, что они все объединились, чтобы пройти через это, что-то ещё разделяло их. Она хотела всё исправить, но страх овладевал всеми её мыслями, мешая сосредоточиться на чём-либо ещё.

- Ладно, - сказала Роуз, приближаясь к синеве, - можно просто встретиться с этим, что бы это ни было. Теперь пути назад нет. Другого выхода нет.

Остальные стояли неподвижно, наблюдая за уходом Роуз, ожидая, что с ней случится. Белла проклинала себя за свою трусость. Неважно, что происходило между ней и Роуз, она не могла позволить ей сделать это в одиночку.

- Подожди меня, - сказала она, догоняя.

Они посмотрели друг другу в глаза. Белле нравилось верить, что там что-то ещё осталось, какой-то кусочек их давней связи, но всё, что она увидела в глазах Роуз, была жёсткая решимость. Её игровое лицо было включено. Белла сомневалась, что когда-либо сможет выглядеть такой же сильной, как Роуз, не говоря уже о том, чтобы быть такой же сильной. У неё никогда не было такой уверенности, даже в вещах, в которых она была хороша. Она надеялась, что её старая подруга продолжит направлять её в этом. Она доверяла суждениям Роуз больше, чем своим собственным. Всё это было извращённой игрой, и Роуз была здесь, чтобы играть.

Они завернули за угол, войдя в театр мёртвых.

Обломки гробов и контрфорсов были использованы для постройки импровизированных стульев. Их было двадцать, беспорядочно выстроенных в два кривых ряда. В них были подпёрты скелеты, одетые в лучшую воскресную одежду, в которой их похоронили, выглядя настолько щеголеватыми и элегантными, насколько это вообще возможно для мёртвых тел. Платья женщин были покрыты плесенью, костюмы мужчин были изъедены молью, а паутина тянулась от черепов до плеч. Вся эта аудитория трупов смотрела в одном направлении, их пустые глазницы смотрели на сцену перед ними.

Скрепленная колоннами человеческих позвоночников, бóльшая часть сцены состояла из серой, мумифицированной плоти и сломанных костей. Высохшая и затвердевшая ткань была упакована, как брёвна из хижины, среди окаменевших отрубленных голов и частей тел. Это была братская могила, спрессованная в прямоугольную форму, как гигантский картонный тюк. Над сценой висела пара занавесок из высушенной человеческой плоти, лиц, животов и ягодиц, всё это было сшито вместе, словно невидимыми стежками.

Голубое свечение сосредоточилось там, где встречались занавески.

Они начали открываться.