Леонид Влодавец - Колдовская вода
Но тут во дворе послышались шаги, на крыльце скрипнула дверь, и змея торопливо утекла обратно под диван. Петька же поскорее отошел к своей кровати, а затем бочком-бочком и выскочил в кухню.
Там оказалась тетя Наташа, которая вернулась из села с двумя большими сумками, но без Игоря. Тем не менее она довольно спокойным тоном спросила:
— Игорь не прибегал?
— He-а, — мотнул головой Петька.
— Где ж его носит, обормота?! — вздохнула тетя Наташа. — На танцах его, оказывается, вчера не было. Мотоцикл у Ирки во дворе стоит, а та клянется и божится, что он часов в семь мотоцикл пригнал и после того она его больше не видела. Вроде и мать Иркина дома была, подтверждает. Обещал, кажется, что утром за мотоциклом зайдет, а вон уж оно, это утро, — три часа без малого!
— И куда ушел, не сказал? — спросил Петька, которого, что называется, из жара в холод бросало. Ему то хотелось поскорее рассказать бедной тете Наташе, куда ее сын на самом деле отправился, то думалось, что лучше рот на замок запереть. Во-первых, тетя Наташа ни за что бы его рассказу не поверила, а во-вторых, если бы и поверила, то тут же побежала бы в лес, к Мертвой деревне, а Петьке опять оставаться в компании с бабушкой, которая никак не может проснуться, да со змеюкой этой — то ли, может, Леной, то ли — нет.
— Ничего не сказал, — помотала головой тетя Наташа. — Ушел, говорит, куда-то с рюкзачком. Ирка сказала, что какие-то ребята вроде бы собирались рыбачить с ночевкой, так он ведь без удочки ушел. Да и знаю я ребят этих, они далеко, на озеро ездят, на мотоциклах. Не стал бы он Ирке тогда мотоцикл оставлять. Ни черта не пойму! Ну и повезло мне с детьми, прости господи!
И она утерла глаза краем платка. Но всхлипывать не стала, а спросила:
— Бабушка-то дома, никуда не уходила?
— Нет, — сказал Петька, — она спит…
— Что это на нее нашло-то? — еще больше разволновалась тетя Наташа. — То ни на минутку не приляжет, все хлопочет и хлопочет, а тут и утром спит, и днем… Вы обедали хоть?
— Нет, — сознался Петька, — я позавтракал недавно.
— Так что, она и не вставала вовсе?! — воскликнула тетя Наташа. — Что ж ты сразу не сказал, а?!
— Да она жива, это точно, — попытался успокоить ее Петька. — Она дышит, даже храпит…
Но тетя Наташа уже сорвалась с места и побежала в комнату. Петька хотел было предупредить ее насчет змеи, но не успел. Впрочем, тетя Наташа с таким топотом подбежала к бабушке, что змея и носа не показала.
— Мама! — хотя вообще-то бабушка Настя ей всего-навсего свекровью доводилась, тетя Наташа обычно называла ее «мамой», но на «вы». Так в деревне принято. — Мама, проснитесь!!!
Но бабушка, хоть и дышала, и продолжала храпеть, но просыпаться не желала. Тетя Наташа похлопала ее по щекам — никакого результата. Потом за руку потрогала, пощупала пульс.
— Ой, да она же холодная вся! И пульса почти не слышно! — в ужасе вскричала тетя Наташа. — Надо за врачом ехать или сразу в больницу везти… А как?!
Наверно, тетя Наташа в этот момент сильно пожалела, что почти за сорок лет жизни так и не научилась водить машину. Ведь муж и сын машину водят — так зачем еще и ей. А вот и понадобилось…
Петька подумал, что тетя Наташа растеряется. Во всяком случае, его мама наверняка растерялась бы в такой ситуации, да и папа, наверно, тоже. Хотя в Москве у них ничего похожего быть не могло. Позвонили бы в «Скорую», и та, рано или поздно, но все-таки приезжает. А здесь-то телефона нет! Вот задача!
Но Зайцев ошибся. Тетя Наташа выскочила из дома и побежала куда-то вдоль улицы. Вернулась она минут через пятнадцать — Петька все это время просидел в кухне, не решаясь зайти в комнату из-за змеи.
Тетя Наташа вернулась не одна, а с дедушкой Матвеичем, который жил через три или четыре дома от Зайцевых на той же стороне улицы. Вообще-то он изредка заходил в гости, но Петька с ним мало общался. Этому Матвеичу было под восемьдесят, и его даже Петькина бабушка называла «дядей Колей». Обычно Николай Матвеич ходил с палочкой и очень медленно — может, чуть-чуть побыстрее, чем бабка Трясучка. Но сейчас он вполне поспевал за тетей Наташей. Только медали на пиджаке брякали.
— Сапоги-то снимать? — нерешительно прокряхтел дед на крыльце. — Чисто у вас больно…
— Да неважно, дедушка Коля, ничего страшного! — отмахнулась тетя Наташа. — Вы мне только помогите ее до машины довести да до райцентра доехать…
— Довезем, не сомневайся! — уверенно сказал Матвеич. — И чего это с ней стряслось? Такая молодая еще да здоровая. Я ж ее совсем девчонкой помню, не старше Петьки вашего. Она с какого года?
— С сорок пятого, — ответила тетя Наташа, торопливо доставая из шкафа бабушкину одежду.
— А Петьке сколько?
— Двенадцать уже.
— Правильно! — Матвеич улыбнулся щербатым ртом, где еще штук десять зубов оставалось. — Точно! Родилась она, стало быть, в сорок пятом, когда я на фронте против Гитлера воевал. А потом меня в Маньчжурию отправили. Там аж лет пять послужить пришлось. После меня еще на восстановление хозяйства послали. Как раз и вернулся в пятьдесят восьмом…
Матвеич любил про свою жизнь вспоминать. Но только на этот раз слушать его некогда было.
— Возьми-ка ключ от гаража, деда Коля, — перебила его тетя Наташа. — И от «Нивы» там же, на связке. Ты хоть сможешь машиной управлять? Не запамятовал?
— Мастерство, Наташка, не пропьешь! — заявил дед. — Как в войну за баранку посадили, так всю жизнь за ней и просидел.
— Короче, выгоняй «Ниву», а потом приходи сюда, поможешь бабушку отвести.
Как видно, Матвеич и впрямь не разучился машину заводить. Он выкатил «Ниву» из гаража, оставил с работающим мотором на улице, а потом вернулся в дом, и они с тетей Наташей, которая успела надеть на спящую бабушку халат, куртку и сапоги, кое-как не то вывели, не то вынесли ее из избы. Посадили в «Ниву» на заднее сиденье, тетя Наташа уселась рядом, и Матвеич благополучно выкатил за ворота. А Петька остался совсем один.
Глава XIV
НЕ УСПЕЛ…
И на сей раз, кажется, можно было ничего особо не бояться. На улице солнышко светило, время не позднее. Конечно, неприятно, что по комнате змея ползает, но ведь туда можно и не заходить. Опять же, за бабушку как-то поспокойнее стало — надо надеяться, дед Николай благополучно отвезет ее в больницу, а там врачи разберутся, что с ней такое. Может, ей тоже в больнице полежать придется, но там дядя Федя недалеко. Тетя Наташа и ему какие-то гостинцы с собой забрала — кормят там, в больнице, не очень хорошо. А к вечеру тетя Наташа приедет, потому что ей свое хозяйство нельзя без присмотра оставлять. Может, и змея уползет отсюда к этому времени. Чего ей тут в доме делать? Ей ведь тоже кушать чего-то надо. В комнате-то ничего съестного нет. Да и в кухне тоже — по крайней мере, для змеи. Мышей из комнаты, даже из подпола кошка выгнала. Лягушек и жаб Петька в доме тоже не видел. Во дворе, правда, около дровяного сарая несколько раз попадались, но то ведь во дворе. Значит, скорее всего змея уползет. Только для этого надо двери из комнаты в кухню и из кухни в сени оставить приоткрытыми. Так Петька и сделал, а сам вышел во двор, отошел от крыльца подальше, спрятался за пустую железную бочку из-под бензина, которая около гаража стояла, и присел на чурбачок, время от времени поглядывая на крыльцо — не выползает ли змея?
