Либба Брэй - Великая и ужасная красота
Она направляет свет фонаря на большое свободное пространство. Мы тоже поворачиваем фонари, и рисунки вдруг словно оживают.
— Довольно неаккуратно, — заявляет Энн, внимательно рассматривая грубое изображение змея.
Я вспоминаю ее безупречно застеленную кровать, без единой морщинки на покрывале.
— Это примитивное искусство, Энн. Люди, жившие в этих пещерах, рисовали тем, что могли найти, — острыми обломками камней, самодельными ножами, кусками сухой глины и сушеными растениями. А иногда и кровью.
— Фу, как противно!
Конечно же, это восклицает Пиппа. В темноте я представляю, как морщится ее маленький носик.
Фелисити смеется и заговаривает тоном светской леди:
— Дорогая, я знаю кое-какие гостиные, где висят изумительные картины, написанные человеческой кровью. Нам следует смотреть на это как на дань моде.
— А мне это кажется отвратительным, — возражает Пиппа, хотя, похоже, ее рассердило не столько упоминание о крови, сколько то, что я и Фелисити посмеялись над этой шуткой.
— Кровь использовалась для священных изображений, как подношение богине, чьей благосклонности искали. Вот здесь, смотрите.
Мисс Мур показывает на едва заметные ржавые линии, изображавшие вроде бы лук и стрелу.
— Это посвящено Диане, римской богине луны и охоты. Она была защитницей юных девушек. Охранительницей девственности, целомудрия.
При этих словах Фелисити весьма чувствительно тычет меня локтем в бок. Девушки кашляют и топчутся на месте, пытаясь скрыть смущение. Мисс Мур, не обратив на это внимания, продолжает:
— Самое удивительное, что в этой пещере имеются рисунки, изображающие самых разнообразных богинь. Не только языческих или римских, но и скандинавских, германских, кельтских. Скорее всего, это место было хорошо известно путешественницам, здесь они могли без помех заняться магией.
— Магией? — переспрашивает Элизабет. — Так они были ведьмами?
— Нет, нам не стоит думать о них как о колдуньях. Они могли быть мистиками и целительницами, женщинами, которые собирали травы и принимали роды. Женщинами, обладавшими особой силой и всегда жившими в страхе, — печально добавляет она.
Я снова думаю о том, зачем было мисс Мур приезжать сюда, зачем ей учить нас рисовать хорошенькие картинки вместо того, чтобы жить в большом мире… Она ведь вовсе не дурнушка. У нее доброе лицо, живая улыбка, стройная фигура. На брошке у ее горла красуются несколько рубинов, можно предположить, что мисс Мур не лишена некоторых средств.
— Мне кажется, они очень необычные, — говорит Фелисити, поднося фонарь поближе к стене.
Она обводит пальцами примитивный силуэт, который вроде бы изображал женщину с вороньей головой. Еще две фигуры женщин рядом частично уничтожены временем.
— Ух, как это противно, — бормочет Сесили.
По ее лицу проскальзывает тень, и на мгновение я как будто вижу, какой она станет в старости — нечто ограниченное, тощее, с большим носом…
Мисс Мур всматривается в рисунки.
— Вот эта леди, похоже, имеет какое-то отношение к Морриган…
— К чему? — спрашивает Пиппа, хлопая ресницами и улыбаясь так, что мужчины, несомненно, сочли бы ее улыбку обещанием рая.
— Морриган, или Великая королева. Древняя кельтская богиня войны и разрушения. Она была воистину устрашающей. Иногда говорят, что ее можно увидеть стирающей одежду тех, кому предстоит погибнуть в сражении, и еще она летала над полями битв, собирая черепа убитых… вот они, видите? Висят на ее шее и лежат перед ней.
Сесили содрогается.
— И зачем бы кому-то поклоняться ей?
— Разве в вас нет ни капли воинственного духа, мисс Темпл? — спрашивает мисс Мур.
Сесили откровенно ужасается.
— Искренне надеюсь, что нет! Это уж очень… непривлекательно.
— Но почему?
— Ну… Это… все равно что быть мужчиной, разве не так? Женщине никогда не следует проявлять чего-то столь неблаговидного.
— Но без искры гнева, без разрушения не может быть и возрождения. Морриган ведь ассоциируется еще и с силой, независимостью и плодородием. Она была хранительницей души до ее перерождения. Ну, во всяком случае, так о ней говорят.
— А эти женщины кто такие? — Энн тычет коротким пальцем в рисунок.
— Это две постоянные спутницы Морриган, она как бы едина в трех лицах, обычно ее и изображали как прекрасную девственницу, великую мать и жаждущую крови ворону. Она может менять облик по собственному желанию. Это просто пленяет, в самом деле.
Фелисити одаривает мисс Мур холодным взглядом.
— Интересно, а как вы узнали так много о разных богинях и прочем, мисс Мур?
Мисс Мур наклоняется к Фелисити, их лица сближаются так, что они могут ощущать дыхание друг друга. Фелисити, наверное, чувствует себя как на горячих углях из-за подобной дерзости. А мисс Мур говорит медленно, отчетливо:
— Я знаю все это потому, что много читаю.
Она отодвигается от Фелисити и выпрямляется, уперев руки в бока, в глазах — отчаянный вызов.
— Могу я предположить, что вы все тоже иногда заглядываете в книги? Или даже частенько? Поверьте, очень приятно иметь возможность поговорить с другими о чем-то, кроме погоды и здоровья королевы. Ваш ум — не запертая клетка. Это просторный сад. И он требует внимания и ухода. А теперь, мне кажется, довольно с нас мифологии. Давайте-ка и сами что-нибудь нарисуем.
Мы послушно открываем планшеты для рисования и достаем тонкие палочки древесного угля. Пиппа жалуется, что в пещере слишком жарко для рисования. Но дело в том, что она не умеет рисовать. Совсем. Все ее попытки заканчиваются тем, что она изображает нечто вроде кучи мрачных камней, пусть даже на самом деле собиралась нарисовать тарелку с яблоками. Энн принимается за дело с обычным для нее стремлением к совершенству, нанося на лист короткие аккуратные штрихи. Мой уголь летает над планшетом, и когда я заканчиваю, я и сама захвачена видом богини охоты. Она держит в руке копье, а впереди мчится убегающий от нее олень. Но рисунку чего-то не хватало, и я пририсовала внизу символ с ожерелья матери — полумесяц и глаз.
— Очень интересно, мисс Дойл, — негромко произносит мисс Мур, глядя на рисунок через мое плечо. — Но вы нарисовали Око Полумесяца…
— Это так называется?
— О, да. Это очень известный символ.
Тут вмешивается Энн:
— Похоже на то странное ожерелье, что ты носишь.
Остальные девушки с подозрением поворачиваются ко мне. Мне хочется дать Энн хорошего пинка и заставить ее прикусить длинный язык. Мисс Мур вскидывает брови.
— Вы носите ожерелье с этим символом?
