Сергей Мащинов - Договор с Дьяволом
В этом зале навстречу мне попадается всё больше народу. Вот только они меня или не видят или делают вид, что не замечают. Это обстоятельство совсем не беспокоит, а скорей даже успокаивает. Сил не осталось совсем. Перед глазами уже сплошная пелена.
Где-то рядом слышу два голоса. Наведя зрение, вижу двух пареньков, они тоже чем-то похожи на того первого.
— Да с ним совсем плохо, — услышал я голос где-то над собой.
— Давай, может, его положим куда-нибудь? — сказал второй голос.
— Если можно где не так светло, — еле прошептал я.
Они подхватили меня и то ли несли, то ли вели под руки. Этого я уже не видел и не чувствовал прикосновений, совсем ничего не чувствовал. Не было совсем никаких ощущений, причём их не было ни там, где я находился, ни там, где было моё физическое тело.
В голову опять лезли дурные мысли. Такой усталости и изнеможения не случалось со мной никогда в прожитой жизни. Было себя уже даже не жаль… Была какая-то безысходность всего происходящего, что ли. Думалось, никогда уже я не вернусь назад, и будут меня вот так таскать с места на место.
Принесли они меня в какую-то комнату, похожую на подсобку или какой-то маленький склад. Там за всё последнее время увидел наконец-то настоящее окно. Кругом был приглушённый свет, и только из этого окна он светил, как и везде, очень ярко и даже как-то радостно.
Комнатка была совсем небольших размеров. Около стен стояли разные коробки. Там было очень чисто. Возле одной из стен стоял топчан, накрытый каким-то тёмным покрывалом. Увидев его, я до слёз захотел хоть несколько минуток на нём полежать и поспать.
Ребята подвели меня именно к этому предмету моего желания. Они, наверное, тоже читали мои мысли, хотя и так было нетяжело догадаться, чего я могу больше всего желать.
— Ложись полежи, тебе уже совсем немного осталось, — сказал тихо кто-то из них.
Это были последние слова, которые я услышал и смог разобрать. У меня даже не хватило сил осмыслить, чтобы могли они значить для меня в тот момент. Что означало «совсем немного осталось»? При этих словах я провалился в полное небытие. Всё, больше ничего не было, не было меня!..
Глава 26. Возвращение
Когда открылись глаза, было ощущение, будто сердце сейчас выскочит наружу, переломав при этом все рёбра. Оно стучало со страшной силой и отдавалось гулким эхом ударов в воспалённом мозгу. Но оно стучало в моей груди! Да, да, я был в своём теле! Весь мокрый с головы до ног лежал в больничной палате. Абсолютно не соображал, что происходит, но лежал и хлопал глазами.
Вокруг та же палата. С боков слышится похрапывание, кругом ночной полумрак. Значит, была ещё ночь или уже опять ночь… Да не было никакой разницы, какое время суток. Одна мысль с шумом летала в моей голове: «Я живой, я дома!!!» Ну, в смысле в реальном мире.
С опаской попытался пошевелить руками. Получалось, руки слушались. Как ненормальный, я лежал и разглядывал свои собственные руки. Затем так же пошевелил ногами и тихонько попробовал подняться всем телом. Да, я был в своём теле, был живой и в больничной палате. Ах, как же это прекрасно, опять почувствовать своё тело!!!
Постепенно включалось сознание. Нужно было проверить. Медленно, с ужасным страхом и недоверием закрыл глаза. Там ничего не было, просто всё темно. Несколько раз закрывал и открывал глаза, чтобы полностью убедится. Да, там действительно ничего кроме темноты нет. Просто всё темно.
Безу мно хоте лось прыгать и кричать от счастья. Я вер нулся! С большим трудом приподнялся на локтях и сел на кровати, боясь спускать ноги на пол. Футболка, мокрая от пота, неприятно прилипла к телу. Всего трясло ознобом. Кажется, даже стучали зубы, хотя в палате было довольно-таки тепло. Волосы на голове спутались в один неприятный мокрый комок. Ресницы на глазах слипались, и от этого глаза открывались с трудом и болью.
Зато внутри боли не было абсолютно! Была только жуткая усталость. Невозможно было лишний раз пошевелить руками или ногами. Голова постоянно кружилась. Ещё неизвестно откуда взявшаяся тошнота подступала к горлу. Сил не было абсолютно. Только я был самым счастливым человеком. Вернулся туда, куда звало и манило меня моё сердце. Вернулся в свою жизнь.
Постоянно закрывал и открывал глаза, проверяя, не случится ли опять чего-нибудь. Нет, всё было хорошо. Судя по тому, что я видел в приглушённом ночном свете, на кроватях лежали всё те же мои соседи. Напрашивался вывод, что не так уж и долго я отсутствовал.
Осторожно спуская ноги на пол, нащупал свои домашние тапочки. Никогда не задумывался, что простые домашние тапочки могут вызвать бурю приятных ощущений. Они были такими тёплыми и мягкими, что хотелось целиком в них влезть всем телом. Было так приятно чувствовать и ощущать все эти мелочи.
С трудом дотянулся до телефона, лежащего на тумбочке. Было здорово опять ощущать в своих руках привычную вещь. Смотря на экран включившегося телефона, не сразу поверил в то, что увидел. На часах было двенадцатое марта, четыре часа двенадцать минут. Не сразу удалось сообразить, что к чему. Это получалось, ТАМ я провёл всего лишь неполную ночь.
Как такое могло случиться со мной всего за несколько часов? Во всё с трудом верилось. Только небольшой, светящийся квадратик телефона не мог ведь лгать. Столько событий произошло всего за несколько часов. Скорей всего, всё же в наших мирах разное времяисчисление. Что там происходило несколько часов, в нашем мире, скорей всего, заняло бы несколько дней, а может, даже и недель.
Поток мыслей и размышлений опять хлынул в мой уставший мозг. Только теперь я чувствовал свою голову и знал, в каком месте у меня находится мозг. Эта мысль как-то успокаивала моё разыгравшееся воображение.
Осторожно вставая на трясущиеся ноги, я вышел из палаты, боясь разбудить спящих соседей. Пошатываясь, держась за стены, Передвигаясь очень медленно и осторожно, в своих мягких домашних тапочках я пошёл в сторону места общего пользования.
Сил совершенно не было, но только и боли внутри тоже не было. Просто от бессилия кружилась голова, слегка подташнивало, а в целом я ощущал себя вполне сносно. Конечно, ещё очень сильно хотелось спать.
Проходя мимо поста медсестры, я увидел в приоткрытую дверь их комнаты, как она мирно спала у себя на диванчике. Она прикрывалась своим халатом и безмятежно дремала после тяжёлой рабочей смены.
Я старался не шуметь, идя мимо палат, из которых меня крыли матом. Оттуда слышалось тоже только мирное похрапывание и редкие стоны тяжелобольных. Больничный люд досматривал свои, наверное, красочные сны. Я не завидовал им, просто радовался жизни. Ведь теперь знал, что, вернувшись в палату, тоже смогу спокойно закрыть глаза и погрузится в мир грёз. От этой мысли на душе было очень тепло и хорошо, и думать в тот момент о чём-то другом вовсе не хотелось.
