Джессика Спотсвуд - Проклятая звезда
Я вспыхиваю. Я знаю, что монашеское одеяние мне вовсе не к лицу.
— Ну, если этому суждено случиться, пусть уж случается прямо сейчас. А то я как будто жду, когда мне топор на голову упадет.
— Уж на это всегда можно надеяться, — откровенно насмехаясь, говорит Алиса, поджимая розовые губки.
Маура оборачивается к ней:
— Не надо говорить с моей сестрой таким тоном.
От изумления Алиса разевает рот.
— Прошу прощения?
— Ты меня слышала, — во весь рот улыбается Маура. — Если Кейт — прорицательница, то она — самая могущественная ведьма в этой комнате и заслуживает твоего уважения. Не забывай об этом.
Алиса отодвигается назад и вжимается в уголок. Я впервые вижу, чтобы Алису что-то испугало, и не могу сдержать улыбки. Я-то думала, что Маура злится и уж всяко не станет защищать меня. Я совсем забыла, какой преданной сестрой она может быть.
— Уже подружились с кем-то, Маура?
Окруженная шелестом своих юбок из тафты, в комнату мимо меня проскальзывает Елена Робишо. Оттененная кремовым платьем, ее темная кожа просто сияет. Она — очень красивая девушка.
— Я как раз говорила Кейт, как плохо нам с Тэсс приходилось, когда вас не случалось поблизости, — с прохладцей говорит Маура, при этом умудряясь каким-то образом дать понять, что она имеет в виду нечто диаметрально противоположное.
Я замечаю, что при виде Елены улыбка моей сестры становится натянутой, а поза — напряженной. Елена полностью игнорирует Мауру, поправляя прическу. Если бы я не знала ее так хорошо, я бы подумала, что она тоже нервничает.
— Здравствуйте, Кейт.
Я холодно улыбаюсь и думаю, что с радостью придушила бы ее за разбитое сердце моей сестры.
— Здравствуйте.
— Поможешь нам разобрать вещи, Кейт? — Маура встает и улыбается присутствующим своей самой очаровательной улыбкой, а мы с Тэсс и Еленой тем временем удаляемся в коридор. — Я очень рада, что наконец-то оказалась здесь. Надеюсь, мы наилучшим образом подружимся.
— О том, кто в этой семье всех красивей, двух мнений быть не может, — говорит Вайолет достаточно громко для того, чтоб ее было слышно и в коридоре.
— Да, и в находчивости ей тоже не откажешь, — соглашается Алиса.
Ладошка Тэсс скользит в мою ладонь.
— Не обращай на них внимания.
— О, я никогда не обращаю.
Так-то оно так, конечно, но как быстро признали они за Маурой массу достоинств! Она заслужила их уважение за пять минут, а я не смогла добиться этого за месяц. Я внезапно вспомнила, как ворковали над Маурой прохожие, когда та была еще совсем крошкой, как говорили маме, что ее дочь очаровательна, как они угощали Мауру леденцами, гладили по рыжим кудряшкам и докучали вопросами, на которые сестренка отвечала, мило раскрывая свой прелестный ротик. А я — я была обычной девочкой с тонкими прямыми волосами, которые постоянно выбивались из косичек, как бы туго мама их ни заплетала, и с вечно испачканным во время игр подолом платья. А еще мне всегда было неинтересно беседовать с посторонними людьми. Впрочем, те иногда давали конфеты и мне тоже — заодно с Маурой.
Людям нравится Маура, нравится ее живость и красота. Так было всегда. Пока мы жили затворницами в отчем доме, это было не слишком очевидно, но сейчас я чувствую себя так, словно вернулась в детство. Неужели это не должно было пройти с возрастом?
Елена останавливается у подножия лестницы.
— Все было очень зрелищно и результативно.
Маура отвечает ей твердым взглядом:
— Я готова ответить за каждое слово.
— Конечно, вы готовы. В последнее время вы ужасно амбициозны, — горько улыбается Елена.
Я пребываю в недоумении. Целью Елены изначально было заманить нас троих в Сестричество, именно для этого ее прислали в Чатэм. Сейчас она должна бы до потолка прыгать от восторга. Маура заламывает одну бровь:
— Вы так это сказали, будто не одобряете меня.
— Не в этом дело. Мне просто невыносимо видеть, как вы поступаетесь своей добротой ради популярности.
Маура фыркает.
— Думаю, вы не тот человек, у которого есть моральное право читать мне лекции о доброте.
Покачивая бедрами, она начинает восхождение по лестнице, и Тэсс идет следом. Я медлю, положив руку на перила.
— Никогда не видела, чтоб вы с Маурой вот так спорили.
Елена пожимает плечами:
— Она меня еще не простила.
Я стою на верхней ступеньке, нависая над Еленой. Я успела забыть, какая она маленькая, как она умеет себя подать.
— Не могу ее за это винить. Вы задурили ей голову, чтоб добраться до меня.
— Может, вам полегчает, если я скажу, что тоже себя не простила. — Взор Елены перемещается на деревянные половицы. — Будьте осторожны, Кейт. Она сердится не только на меня.
— Кейт, иди сюда! — властно окликает Маура с площадки второго этажа.
— Лучше бы вам пойти. Она ненавидит ждать, — вздыхает Елена.
— А вы что, с нами не пойдете? — Елена, которую я знавала месяц назад, не мытьем, так катаньем старалась стать свидетельницей каждого нашего разговора.
— Нет. Хочу дать вам возможность повариться в собственном соку.
Мои сестры отводят меня в их комнату на третьем этаже. Отдернув тяжелые зеленые шторы, Маура смотрит в заснеженный сад. Тэсс потихоньку волочет по полу свой чемодан. Добравшись до книжных полок, она опускается на колени, приподнимает платье, отстегивает фальшивое сатиновое дно чемодана и извлекает на свет божий пару десятков книг. Вытащив из стопки «Метаморфозы», она прижимает книгу к груди.
— Не могла оставить их Братьям на сожжение, — говорит она, поймав мою улыбку. Просмотрев остальные книжки, она протягивает мне томик. «Арабелла, отважная и справедливая». — А это тебе от миссис Беластры.
Я пролистываю любимую историю своего детства, тронутая тем, что миссис Беластра подумала обо мне. Надеюсь, я когда-нибудь смогу загладить свою вину и донести до нее, как я ценю жертву, которую она принесла, чтобы мы с Финном могли быть вместе. Пусть даже со стороны это и незаметно.
— Как поживает Марианна?
— Ты знаешь, что большинство ее книг сожгли? — сверкает серыми глазами Тэсс. — Кое-что она из-под полы продала клиентам вроде нашего Отца, но все остальные… Прямо на городской площади развели костер и тачками бросали туда книги. А брат Уинфилд даже произнес речь о том, как важно спасти наши умы от коварной греховной заразы, передающейся посредством романов!
— Боже, Марианну должно было убить такое зрелище.
А сына не было рядом, чтобы утешить мать. Меня снедает чувство вины.
— Дым за многие мили было видно. А запах даже у нас дома чувствовался. — Тэсс обнимает книги, словно у них есть уши, и они могут услышать, какая страшная участь постигла их собратьев. — Отец был в ярости. И я тоже.
