Дин Кунц - Призрачные огни
– Следи за дорогой, – велела она.
– Рассказывай.
– Не сейчас. Ты должен сосредоточиться и уйти от них.
– Об этом не волнуйся и не пытайся, черт возьми, оправдывать этим свое молчание. Еще один поворот, и нам не о чем беспокоиться.
Тут лопнула правая передняя шина.
Глава 10
Гвозди
Для Джулио и Риза эта ночь была длинной.
К 0.32 последний мусор в контейнере был просмотрен, но голубую туфлю Эрнестины Фернандес так и не нашли.
После того как с мусором было покончено и тело увезли в морг, другие детективы отправились бы немного поспать, чтобы со свежей головой начать следующий день. Но только не лейтенант Джулио Вердад. Он хорошо знал, что в первые часы после обнаружения тела след самый свежий. Кроме того, каждый раз после получения нового задания по меньшей мере сутки он плохо спал, никак не мог смириться с ужасом насильственной смерти.
К тому же в данном случае он испытывал особую ответственность перед жертвой. По причинам, которые для других вряд ли показались бы достаточно обоснованными, но которые для него были решающими, он чувствовал себя в большом долгу перед Эрнестиной. Найти того, кто ее убил, стало для Джулио не просто работой, а делом чести.
Риз Хагерсторм, его напарник, следовал за ним, не жалуясь на позднее время. Ради Джулио, и только ради него, он готов был работать круглосуточно, отказывая себе не только в сне, но и в выходных, обедах и ужинах, и вообще способен был идти на любые жертвы. Джулио знал, что, если когда-нибудь понадобится заслонить его спиной и умереть за него, этот крупный мужик не станет колебаться ни одной секунды. Оба они знали это сердцем, чувствовали нутром, но никогда не обсуждали.
В 0.41 они сообщили о смерти Эрнестины ее родителям, вместе с которыми она жила в скромном домике между двумя магнолиями, немного восточнее Мейн-стрит. Семья уже спала, и страшному известию сначала не поверили, убежденные, что Эрнестина дома и тоже спит. Но, разумеется, ее постель была пуста.
Хотя у Хуана и Марии Фернандес было шестеро детей, они восприняли этот удар, как будто Эрнестина их единственный ненаглядный ребенок. Мария сидела на розовом диване в гостиной, стоять она не могла. Рядом с ней поместились два ее младших сына – оба еще подростки – с покрасневшими глазами и чересчур потрясенные, чтобы заботиться о сохранении внешней мужественности и невозмутимости, за которыми обычно прячут свои переживания мальчики-латиноамериканцы. Мария держала в руках фотографию Эрнестины в рамке, плакала и вспоминала, какая у нее была замечательная дочь. Другая ее дочь, девятнадцатилетняя Лаурита, сидела одна в столовой, безутешная, никого к себе не подпуская, сжимая в руках четки. Хуан Фернандес как маятник ходил по комнате, сжав челюсти и яростно моргая, чтобы сдержать слезы. Ему, как главе семьи, необходимо было служить всем примером, держать себя в руках, не дрогнуть и не сломаться перед этим визитом к ним muerta7. Но задача оказалась непосильной, и он дважды удалялся в кухню, и из-за закрытых дверей слышались его сдавленные рыдания.
Джулио не мог ничем облегчить их горе, но он сумел внушить им веру в справедливость и возмездие, возможно, потому, что его собственный долг перед Эрнестиной был для него абсолютно ясен и от него исходило ощущение непреклонного упорства – сродни упорству гончей, идущей по следу: Или причиной была его жгучая ярость по поводу существования смерти, смерти вообще, которая ясно читалась по его лицу, глазам и голосу. Эта ярость кипела в нем уже долгие годы, прошедшие с того дня, когда он увидел крыс, перегрызающих горло маленькому брату, и к настоящему времени ее огонь разгорелся так ярко, что стал заметен всем.
От мистера Фернандеса Джулио и Риз узнали, что Эрнестина ушла на весь вечер со своей лучшей подругой Бекки Клинстад, с которой они вместе работали официантками в местном мексиканском ресторане. Они уехали на машине Эрнестины – серо-синем «Форде» десятилетней давности.
– Если такое случилось с Эрнестиной, – сказал мистер Фернандес, – то где же бедняжка Бекки? С ней, наверное, тоже что-то стряслось. Что-то ужасное.
Из кухни Фернандесов Джулио позвонил семье Клинстад, живущей в Ориндже. Бекки – Ребекка – домой еще не приходила. Ее родители не волновались, потому что она была женщиной взрослой, а еще потому, что те дискотеки, куда любили ходить Бекки и Эрнестина, работали до двух часов утра. Но теперь они начали волноваться.
1.20 ночи.
Джулио сидел за рулем неприметного седана, припаркованного напротив дома семьи Фернандес, бессмысленно уставясь в ночь, благоухающую магнолией.
Сквозь открытые окна доносился шорох листьев, потревоженных легким июньским ветерком. Холодный, тоскливый звук.
Риз воспользовался установленным на консоли компьютером, чтобы передать в участок последние данные и объявить розыск серо-синего «Форда». Он узнал его номерной знак у родителей Эрнестины.
– Посмотри, нет ли там для нас чего, – попросил Джулио.
Ему не стоило сейчас прикасаться к компьютеру. Он был в ярости, и ему хотелось что-нибудь разбить – все равно что, – ударить обоими кулаками, а если у него что-нибудь не заладится с компьютером или он по ошибке нажмет не на ту клавишу, то, пожалуй, выместит свое зло на машине просто потому, что она подвернулась под руку.
Риз вызвал банки в главном полицейском управлении и запросил введенную туда информацию. По дисплею побежали бледно-зеленые, слегка мерцающие буквы. То был отчет полицейских, которых Джулио отправил в морг, чтобы они убедились, не принадлежат ли скальпель и окровавленный халат, найденные в мусорном контейнере, кому-нибудь конкретно. Официальные лица в морге подтвердили, что из кладовки исчезли скальпель, лабораторный халат, хирургическая одежда, включая шапочку, и пара туфель, пропитанных антистатиком. Однако никто из тамошних работников не был связан с кражей этих предметов.
Подняв глаза от дисплея и снова уставившись в ночь, Джулио сказал:
– Это убийство как-то связано с исчезновением тела Эрика Либена.
– Может, просто совпадение, – заметил Риз.
– Ты веришь в совпадения? Риз вздохнул.
– Нет.
О лобовое стекло бился мотылек.
– Может, тот, кто украл труп, убил Эрнестину? – предположил Джулио.
– Зачем?
– А вот это нам предстоит выяснить.
Он включил мотор, и они уехали от порхающего мотылька и перешептывающихся листьев. Джулио свернул на север и поехал прочь из делового района Санта-Аны.
Он ехал по Мейн-стрит, где горели яркие фонари, но в нем самом царила непроглядная тьма, и от нее было не уйти.
1.38 ночи.
До дома в стиле испанского модерна, принадлежащего Эрику Либену, они доехали быстро, потому что все улицы были пусты. В этом богатом районе ночь казалась особенно тихой. Их шаги по покрытой плиткой дорожке гулко отдавались в тишине, а когда они нажали кнопку звонка, звук донесся до них как с самого дна глубокого колодца.
