Татьяна Форш - Обряд на падающую звезду
– Ой, не могу! Нам теперь грозят скорой разлукой!
– Ага, с принудительным питьем кефиров!
– Слушай, а если и вправду пожалуется на нас врачу?
– Думаешь, ей это надо?
– А чего она тогда разоралась?
– Может, просто позавидовала?
Катя сама не поняла, как оказалась в кольце его рук.
– Что на тебя нашло там, в столовой? – Она, улыбаясь, смотрела в его потемневшие глаза. Еще несколько минут назад они были светло-серыми, а теперь стали темно-зелеными или… Скорее, светло-карими.
– Я мечтал об этом… Сначала не мог себе позволить… Потом боялся испугать…
Он снова наклонился к ней, и все Катино существо сосредоточилось на его теплых, мягких губах с запахом дождевой свежести, дымом далеких костров и ноткой солнечного, сигарного аромата.
Затем она потеряла опору. Его руки легко, словно она была пушинкой, подняли ее, и мгновением позже она ощутила спиной пружины кровати.
Он сел рядом и наклонился, разглядывая ее так, словно старался запомнить каждую черточку.
– Я тебя люблю! – Катя коснулась его щеки.
– Люблю! – эхом отозвался он.
– Давай никогда не расставаться?
– Никогда… – Его губ коснулась улыбка. Его губы манили.
Катя обхватила его за шею и притянула к себе. Неужели ее любимый излечился? Как в сказке! Надо было всего лишь поцеловаться!
И она целовала его. Без устали, жадно. Словно добралась до источника с чистой водой и теперь пила, не в силах оторваться.
Катя и не заметила, как ее пальцы расстегнули пуговицы на его синей в красную клетку рубашке и теперь в первый раз нежно касались его гладкой кожи.
– Слава, скажи… – осмелилась спросить она, когда тот поднялся, чтобы снять рубашку. – Почему это происходило с тобой? Почему днем ты не помнил меня? Нас! Ведь это не сон! Совсем не сон. Ни то, что было, ни то, что происходит сейчас!
В ответ на ее слова парень словно окаменел. Застыл с гримасой боли на лице и медленно, по слогам произнес:
– Я – не Слава!
– Но… – Катя встала с кровати, подошла к нему, глядя, как карие глаза снова светлеют, становясь стальными. – Это ничего не значит! Я люблю тебя, кем бы ты ни был! И как бы тебя ни звали! Понимаешь? Это было мое желание – ты! Понимаешь?
– Я… – Парень теперь смотрел на нее так, словно видел впервые. – Мы не…
Он не договорил. Рухнул как подкошенный и затрясся в приступе падучей.
– Мамочки! – Катя попятилась к двери и выбежала в коридор. – Помогите! Ну, кто-нибудь! Скорее! Человек умирает!
Дальше все происходящее напоминало ей кошмарный сон.
Быстро прибежали люди в белых халатах. Парня положили на носилки и утащили в сторону лифта. Кажется, потом к ней подошла строгая тетка в роговых очках и в белом халате.
– Почему этот пациент оказался в вашей палате? Почему он без рубашки? Он пришел к вам за помощью? Или приступ был чем-то спровоцирован? Он нервничал, волновался?
Катя не ответила. Просто посмотрела на тетку так, что та захлопнула тетрадь и гордо удалилась.
Дальше она почти ничего не помнила.
Кажется, ей поставили какой-то укол и уложили в кровать. Кажется, она уснула и ей снился Цыган.
– Я тебя люблю!
– Люблю!
– Давай никогда не расставаться?
– Никогда…
– Я найду тебя.
– Найди…
– Сохрани тетрадь.
– Сохраню.
Наутро пришел лечащий врач и с какой-то фальшивой улыбкой заявил:
– Ну, вот и все! Пора прощаться, Катюша.
– Вы меня выписываете?
Катя сглотнула тягучий комок. Выписка! Сейчас, когда она нашла своего любимого! Это равносильно смерти.
– Да. Мы не имеем права держать в больнице абсолютно здоровую девушку.
– А парень… Слава! Что с ним? Где он? – Катя даже сжала руки в кулаки, боясь услышать что-то плохое, но улыбка врача стала еще шире.
– С ним все в порядке. Просто случился приступ эпилепсии. Его перевели в неврологию.
– А как его фамилия?
Врач было открыл рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь, и в палату шагнула тетя Галя.
– Ну, как здоровье, Катерина?
Нет. Нет! Нет!!! Только не это! Только не сейчас!
– Очень плохо. Тетя, пожалуйста, можно я еще останусь? На недельку.
– Нет, дорогая. – Тетя взглянула на нее строго и в то же время брезгливо, как на глупую маленькую зверушку. – Я больше не в состоянии бездарно тратить время, теряя целый день на поездки из города в город. Мы уезжаем сегодня, и точка!
И ни слезы, ни угрозы покончить с собой не помогли. Катины протесты словно никто и не слышал. Медсестра принесла вещи, которые были на девушке в день аварии, но тетя даже не стала на них смотреть, только велела: «Выбросьте их!» И принялась доставать из пакетов куртку, полусапожки, джинсы и водолазку.
– Одевайся. А я пойду заберу твою выписку.
– А это все, что со мной было? – Катя перетряхнула свои вещи, испачканные в чем-то темном. – А тетрадь?! У меня под рубашкой была тетрадь! В темном кожаном переплете! Это… мой дневник. Он мне нужен!
Медсестра хмыкнула и ушла. Катя принялась медленно одеваться, но ей мешала нервная дрожь. Она ЗНАЛА, что должна взять тетрадь с собой. Просто была необоснованная слепая уверенность, что если эта вещь будет с ней, то ОН ее найдет!
Наконец в палату вернулась медсестра и протянула ей до боли знакомую тетрадь.
– Эта?
Не отвечая, Катя вцепилась в нее и прижала к груди.
Теперь он ее точно найдет. Обязательно!
Ведь все началось с тетради…
* * *Ярослав смотрел на деревья, пролетающие за окном электрички, на низко нависшее серое небо и ничего этого не видел. Перед глазами стояло девичье лицо. Заострившиеся черты, курносый носик, голубые глаза, чуть приоткрытые губы, волнистые волосы с золотыми искорками.
Это было так давно, что Яр сомневался в том, что это было. Десять лет он не мог избавиться от снов, в которых была эта девушка, и напрочь забывал о ней днем. А вот сегодня на него нахлынули воспоминания. Те два с половиной месяца в городской больнице были самыми странными в его жизни.
Как ее звали? Он не помнил… Девчонка-подросток сперва задела его своим пренебрежительным отношением, затем свела с ума взглядами, настороженными, ждущими, зовущими. Но всему виной сны. В них все было легко и естественно, он не стеснялся ни своих чувств, ни впервые проснувшейся страсти. Сны приходили каждую ночь, и каждое утро он просыпался с ожиданием следующей ночи.
А потом наступил самый странный день. Точнее, вечер. Девчонка подошла к нему первой. Она что-то говорила. Яр уже и не помнил, что именно. Память навеки сохранила их первый и последний поцелуй. Что было дальше, Ярослав тоже не помнил.
