Татьяна Форш - Обряд на падающую звезду
– Идите! Там экономка с дочкой живет. Говорят, что Свечина была ее хорошая подруга. Все равно пока наследники не объявятся, ничего им не грозит. А куда им деться-то?
– Наследники это… – Ярослав сделал выразительную паузу, – ее племянница Катерина Свечина?
– Ну, а кто еще? Органы были тут. Говорят, ищут. В погибших не числится. Значится, скоро найдут.
Поблагодарив словоохотливую женщину, Ярослав нажал на пимпочку звонка и стал ждать. Почти сразу же сверху раздалось жужжание. Он вскинул голову и уставился в стеклянный глаз камеры. Даже так!
Улыбнулся и для важности достал из пиджака корочку МЧС. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Вот что за мания у граждан? Если корочка есть – значит, открываются любые двери! Неужели не приходит в голову, что эти корочки сейчас можно купить на каждом углу?
Шагнув во двор, Яр огляделся и едва не присвистнул. Вокруг был идеально ухоженный зеленый газон. Рядом с домом стояла беседка с мангалом, скамьями и столом. В дальнем углу огромного двора находился уже закрытый на зиму бассейн.
– Добрый день. – Входная дверь распахнулась, и ему навстречу выкатилась крошечная женщина на инвалидной коляске. – Я – Маша. Гувернантка. Ну и подруга Гали. Была. Дочь за продуктами поехала. Велела мне никому не открывать, но я же вижу, вы человек порядочный. – Женщина светло улыбнулась. – Вы из полиции?
Да… Бывают же люди, которым даже ради пользы дела не хочется врать. Ярослав проглотил придуманную заранее легенду и только покачал головой.
– Нет. Из МЧС. Но я тут по личным делам. Хотел встретиться с Галиной Олеговной. Даже не знал, что она умерла. – Он помолчал. – А как она погибла?
Маша часто-часто заморгала, прогоняя непрошеные слезы, и полезла за платком.
– Долгая это история… Пойдемте лучше в дом. А то, кажется, дождь начинается. А я вас круассанами угощу. Всю жизнь хотела во Франции побывать. Не получилось. Но кухню знаю в совершенстве. Двенадцать лет поваром отработала, пока Галя не позвала ей помочь.
Ярослав вошел в дом и жадно потянул носом, наслаждаясь запахом свежей выпечки. А еще запахами трав, кофе и ванили.
В этом огромном особняке не было пусто и неуютно. Наоборот! Было такое ощущение, словно приехал в гости к горячо любимой бабушке! Хотя у него никогда не было бабушки, но… наверное, он чувствовал бы себя так же!
Он прошел вслед за Машей в небольшой уютный зал, где в камине горел огонь и потрескивали дрова. В такой дом на Рождество бы приезжать. А еще лучше – жить вместе с любимой женщиной и кучей ребятишек.
– Садитесь! – Маша указала на кресло-качалку с пледом рядом со столиком, на котором стоял большой кофейник с чашками и возвышалось целое блюдо с круассанами. – Наливайте. Кофе я только что сварила. Сахар берите.
Она подъехала с другой стороны стола и с умилением стала глядеть на гостя. Ну точь-в-точь родная бабушка!
– Так что вы хотели узнать о Гале? – снова заговорила она, когда Ярослав налил в чашки кофе и, не дожидаясь хозяйки, начал уминать угощение.
– Я бы хотел узнать все о ее смерти. Понимаете, у Галины была племянница. Катя.
– Да… Бедная девочка… – Маша снова всхлипнула. – Я говорила Гале, чтобы она ее отыскала, но та была гордячкой. Всегда твердила – раз хватило ума уехать, хватит и прожить. А не хватит – вернется!
– Я – друг Кати. – Ярослав отложил надкусанный круассан, понимая, что разговор предстоит серьезный. – И на нее сейчас идет охота. Уже три раза было совершено покушение!
– Ой, божечки! – Маша перекрестилась. – Значит, вы приехали узнать о Кате, а не о Галине?
– Я приехал узнать обо всем! – Ярослав пристально посмотрел ей в глаза. – Расскажите, как и почему умерла Галина. Она ведь не была старой!
– Ей исполнилось сорок. Всего лишь! Только сердце побаливало. – Маша помолчала, собираясь с мыслями, и принялась рассказывать. – Все дело в этих… девицах! Мошенницах! Как только миллионы брата достались Гале, так сразу стали названивать. А одна так даже в гости заявилась! Чуть больше года назад. Здравствуй, мама, вот и я! Ну, конечно, сердце у нее и не выдержало. Два месяца в коме пролежала, да так и ушла, не приходя в сознание.
– Стоп! – Яр подумал и снова налил кофе. – Какие девицы? Что за «здравствуй, мама»?
– Так будто бы дочь ее приходила. А вы не знаете?
Маша всплеснула руками и со страстью завзятой сплетницы заговорила:
– Дело в том, что, когда Гале было всего семнадцать, она влюбилась в шофера своего отца. Олег Викторович был очень влиятельный человек и эту порочную связь пресек на корню. Вот только не сразу узнал о беременности. Потом выяснилось, что Галя на четвертом месяце. Ну, отец дочь под арест. Образование на дому. Гувернантку. То есть меня. Я ведь тогда только окончила высшие поварские курсы, а устроиться на работу без практики всегда трудно, будь хоть семи пядей во лбу! Вот и пошла. Оплата хорошая. Мы с Галей сдружились. Она все мне и рассказала. А когда пришло время родить, в больницу ее не повезли. Позвали врачей. Родилась девочка. Я сама видела. Но пока Галя отдыхала, с ребенком что-то случилось. Акушерка сказала, что ребенок просто перестал дышать. Помню, как показали безжизненное тельце. Как Галя кричала, плакала…
Маша замолчала. Долго утирала слезы и вдруг зло закончила:
– И после этого хватило же наглости заявить, что она – ее дочь!
– Подождите! – Ярослав начал все понимать. – Год назад к ней пришла девушка и сказала, что она ее дочь?
– Именно! Я это сама слышала! Говорит: «Здравствуй, мама, я долго тебя искала. Я живая». А самой на вид лет восемнадцать. Накрашена вызывающе. А главное, на Галю вот ни капли не похожа!
– А описать получится? – Яр достал блокнотик. Рисовать он не умел, просто хотел все записать, чтобы потом не забыть.
– Да чего описывать? Волосы черные. Каре. Глаза, правда, светлые, но это еще ни о чем не говорит. Ярко накрашена. Нос курносый, маленький ротик, подбородок острый. Сама невысокая. Метр шестьдесят, не больше.
– Угу. Ясно. И что дальше? Галина Олеговна ей не поверила?
– Да как поверить-то? – воскликнула Маша. – Она же сама видела свою девочку мертвой. Она ее оплакала. И замуж не выходила, чтобы снова через это не проходить. Грешила на свое больное сердце. Говорила, что наследственное. А тут – нате вам!
– А потом?
– Выгнала она ее. Еще тогда охранники тут жили. Взашей вытурили. А эта бестия еще и огрызалась. Как сейчас помню! Говорит: «Ну, мамуля, ты еще пожалеешь!» Ой. – Маша покачала головой. – У здорового бы человека сердце не выдержало, после такого-то…. Ей плохо стало. Она мне только успела документы передать на дом и завещание на наследство Кати. Квартиры, счета, машины, фирма. А потом ее в больницу увезли. И все…
