Олег Овчинников - Ушелец
А уже через пятнадцать минут я держал в руках еще два состыкованных кусочка головоломки. Удача, определенно, сопутствовала мне!
93.Спустя некоторое время надрывно задребезжал будильник. Я швырнул в него тапком.
Адская машинка, я постоянно забываю отключать его, несмотря на то, что завтра… пардон, сегодня – воскресенье.
Многие любят повторять банальность о том, что все болезни – от нервов. Мало кто догадывается, что все проблемы с нервами – от звонков. Звонки телефонные, дверные, звонки будильника, трель пейджера, зуммер микроволновой печи, сигналы точного времени по радио – все они острой иглой вонзаются в наш мозг, грубо вырывают нас из сна или задумчивости, заставляют вздрагивать, отрывают от любимого дела.
Ну вот, а сейчас еще раздастся звонок в прихожей и появится Таня! В тех редких случаях, когда не ночует дома, она любит возвращаться на первом поезде метро. И что мне ответить, когда она спросит, почему я до сих пор не ложился? Как объяснить?..
Однако Таня появилась еще очень не скоро. Это было хорошо. Я уже заканчивал нижний ряд.
А оперировать тремястами кусочками, что ни говори, значительно легче!
347.Я зачерпывал кусочки обеими руками, внимательно разглядывал и, аккуратно потряхивая, чтобы, не дай бог, ни один из них не перевернулся черным вниз, просеивал сквозь пальцы.
Как песчинки, сказал бы прозаик.
Как неуловимые секунды, парировал бы поэт.
Не спорю, все это несколько… да что там! – просто глупо – так послушно следовать рекомендациям странного продавца, но мне отчего-то нравилась эта глупость. Она вносила в мою работу элемент необычности, превращала однообразный, рутинный, по сути, труд в увлекательное занятие сродни загадочному магическому ритуалу.
Телефон снова зазвонил.
Я посмотрел на часы, но они были слишком далеко и я не смог ничего разглядеть. Тогда я встал и, прихрамывая на левую, отсиженную ногу, подошел к стене, на которой они висели. Впрочем, сейчас они скорее стояли.
Странно, я же, кажется, только утром их заводил. Или это было вчера?..
И снова меня беспокоила Таня.
Она сказала, что с Леной вчера случилась чуть ли не истерика, ее с таким трудом удалось успокоить, одной валерьянки ушло… Вот, а теперь она перестала, наконец, рыдать, зато впала в такую глубокую депрессию… В общем, если это необходимо, то Таня, разумеется, немедленно приедет, но лучше бы ей и сегодня остаться у Лены. И прямо от нее пойти завтра на работу… Ох, если б я только мог видеть…
Я сказал, что ничего страшного, оставайся.
Она спросила, уверен ли я, что смогу без нее обойтись.
Я пошутил, что да, обходился же как-то первые тридцать лет жизни.
Она сказала, что я чукча и поцеловала меня в носик.
Я сказал ей: «Конец связи», подразумевая под этим исключительно окончание телефонного разговора. И не заметил, как оказался в спальне.
Спустя буквально… чуть-чуть времени, я закончил укладку всех четырехсот «сторонних» кусочков. Периметр был готов. Олененок, загнанный в пределы узорчатой черной рамки, подмигнул мне. Я подумал, что ему, надеюсь, не долго уже осталось подмигивать.
Первый этап работы остался позади. Правда, он был самым легким, но это меня не смущало.
На радостях я решил позволить себе бокал шампанского. Если память мне не изменяла, в баре должно было остаться почти полбутылки полусладкого, еще с Таниного дня рождения. Мы с ней так мало пьем…
Я достал из-под стекла высокий фужер, прошел в гостиную, но шампанского так и не отыскал. Если честно, мне не удалось обнаружить там и сам бар, вместо него я постоянно натыкался на какие-то отделения с зимней одеждой, фарфоровой посудой и постельным бельем.
Просто я немного переутомился.
Я отправился в спальню, по пути успев признаться себе, что это даже хорошо, что нет шампанского, алкоголь – лекарство для слабых, мне же завтра – если оно еще не наступило – понадобится ясная голова.
Спать почему-то не хотелось. Хотелось просто лечь на спину и полежать с закрытыми глазами хотя бы полчасика. Хотя бы…
Я упал на ковер, в центр будущего черного квадрата, опустил голову на вздрогнувшее плечо олененка и отогнал прочь неуместную ассоциацию с черной траурной рамкой, окаймляющей фотографии умерших.
400.Работа спорилась!
Мои ладони проносились над ковром, словно тучи, гонимые стремительным холодным ветром, – над осенним полем. И так же, как тучи, оставляли за собой стелющийся шлейф из снежинок. Мои снежинки тоже были, в большинстве своем, шестиконечными, только черными, и ложились они на удивление ровным слоем.
Стоило мне взять в руки очередной кусочек головоломки и хоть мельком взглянуть на него – как мгновенно невесть откуда на меня снисходило понимание: он должен лежать здесь! Это было странно. Как будто на каждом кусочке был нарисован элемент некоего рисунка, а я определял местоположение этого кусочка, согласуясь с его уменьшенной копией. Но ведь не было на самом деле ни рисунка, ни его элементов! Только чернота, успевшая на данный момент покрыть едва ли не треть осеннего желто-коричневого пейзажа.
Только чернота и мои пальцы, быстрые, не знающие сомнений.
А потом я понял, что так не бывает.
И проснулся.
И, как ни странно, не испытал даже тени разочарования.
Легкие победы, бесспорно, доставляют удовольствие, вот только приносят ли они удовлетворение?
Я преисполнился решимости и открыл глаза. В глазах моментально потемнело. Реальность больше не была серой, она окрасилась в другой цвет. Более радикальный…
Им не хватило поверхности стола, они лежали повсюду: на подоконнике, на прикроватных тумбочках, просто на полу. В реальности они мало напоминали снежинки, скорее походили на уродливых черных амеб, о шести ложноножках каждая. Точнее, почти каждая, поскольку иногда попадались и более отвратительные экземпляры.
Как известно, амебы размножаются делением. Наверное, именно по этой причине они так упорно не желали спариваться.
У меня затекла шея, прежде чем первый из девяноста шести сотен «внутренних» кусочков уверенно встал на свое место.
414.Черное сливается с черным, амебы переплетаются ложноножками, кусочек цепляется за кусочек. Но не как утопающий за соломинку, а так, нехотя, как будто делая кому-то одолжение…
Можно включить настенные светильники, чтобы работалось легче. Можно поставить какую-нибудь фоновую музыку, чтобы работалось лучше. Но и на то, и на другое жалко тратить время. Все равно за окном скоро снова станет светлее, и необходимость в дополнительном освещении отпадет сама собой, а любая музыка, даже любимая, рано или поздно надоест. Поэтому не стоит отвлекаться на мелочи… вроде телефонных звонков.
