Стивен Кинг - Послесловие к сборнику "Ночные кошмары и сновидения"
“Деда / Попси”— является ли дедушка этого мальчика тем же существом, которое требует, чтобы Ричард Диз открыл свою камеру и засветил пленку в заключительных строках “Ночного летуна”? Знаете, мне кажется, что это он.
“Дом, который растёт на вас”— этот рассказ первоначально был опубликован в журнале “Маршрутс” Университета штата Мэн в начале семидесятых годов, однако в настоящей книге он заметно отличается от прошлого варианта. Когда я читал первоначальный рассказ, то начал понимать, что все эти старики, по сути дела, уцелели после катастрофы, описанной в “Самом необходимом”. Роман представляет собой черную комедию о жадности и одержимости. Настоящий рассказ является более серьезным повествованием о тайнах и болезни. Он представляется подходящим эпилогом к роману… и мне было приятно в последний раз взглянуть на некоторых из моих старых друзей в Касл-Роке.
“Посвящение”…На протяжении многих лет, с того самого момента, когда я встретил теперь уже скончавшегося знаменитого писателя, имени которого я не буду называть, меня беспокоил вопрос о том, почему некоторые исключительно талантливые люди оказываются при личном общении такими подонками — развратниками, похотливо щупающими женщин, расистами, насмешливыми поклонниками элиты или жестокими шутниками. Я не утверждаю, что все исключительно талантливые или знаменитые люди именно таковы, но мне довелось встречать достаточно людей, которые относятся к такой категории — включая этого несомненно великого писателя, — чтобы поставить вопрос, почему подобное происходит. Рассказ “Посвящение” представляет собой попытку в моем понимании ответить на такой вопрос. Попытка оказалась неудачной, но я по крайней мере сумел выразить свое беспокойство, чего в данном случае достаточно.
Политически это не совсем правильный рассказ, и мне кажется, что многие читатели — те, что хотят дрожать от страха, читая все о тех же старых знакомых — призраках и демонах, способных лишь вызывать улыбку, — будут в ярости, прочитав его. Я надеюсь на это. Хотя я занимаюсь писательской деятельностью уже достаточно долго, но не думаю, что готов занять место в кресле-качалке. Рассказы в “Ночных кошмарах и сновидениях” относятся большей частью к тому разряду, который критики называют рассказами ужасов, а такой рассказ — это что-то вроде злой собаки на свалке, которая укусит тебя, если ты подходишь слишком близко. Думаю, собака укусит. А разве я должен за это извиняться? Разве вероятность того, что тебя укусят, не является причиной, по которой ты взял в руки эту книгу? Я именно так и считаю. И если вы будете думать обо мне как о своем старом добром дяде Стиви, кем-то вроде Рода Стерлинга конца двадцатого века, я попытаюсь укусить еще больнее. Иными словами, мне хочется, чтобы всякий раз, когда вы входите в мое царство, вы были испуганы чуточку больше прежнего. Я хочу, чтобы вы не знали, как далеко я зайду и как поступлю дальше.
Теперь, после того что я сказал, разрешите мне кое-что прибавить. Если бы я действительно считал, что “Посвящение” нуждается в защите, я не согласился бы на его публикацию. Рассказ, который не способен сам себя защитить, не заслуживает публикации. Битву выигрывает Марта Роузуолл, скромная уборщица, а не Питер Джефферис, известный писатель, и это должно дать понять читателю или читательнице, кому я симпатизирую.
Ах да, еще одно замечание. Теперь мне кажется, что этот рассказ, впервые опубликованный в 1985 году, был пробным наброском для романа под названием “Долорес Клейборн” (1992).
“Двигающийся палец”— мои любимый тип рассказа, где события происходят просто потому, что они происходят. В романах и кинофильмах (за исключением тех, где главные роли играют такие артисты, как Сильвестр Сталлоне и Арнольд Шварценеггер) вам приходится объяснять, почему происходят события на экране. Позвольте мне тоже сказать вам что-то, друзья и соседи. Я терпеть не могу объяснения, почему что-то произошло, и мои усилия в этом направлении (такие, как фальсифицированный ЛСД и возникающие в результате изменения в ДНК, из-за которых у Чарли Макги появляется талант к пирокипезу в романе “Воспламеняющая взглядом”) не слишком удачны. Однако в действительной жизни очень редко встречается то, что кинопродюсеры называют в этом году “сквозной мотивацией”, — вы заметили это? Не знаю, как обстоит дело у вас, но никто не выдал мне брошюру с наставлениями. Я работаю как привык, стараясь сделать все, что от меня зависит, зная, что мне никогда не удастся выбраться из всего этого живым, но все-таки стараюсь не слишком испортить дело.
В рассказах автору иногда все еще разрешается сказать: “Это случилось. Не спрашивайте меня почему”. Рассказ о бедном Хауарде Митле и есть именно такой рассказ. Мне кажется, что его усилия справиться с пальцем, высовывающимся из сточного отверстия раковины умывальника во время телевикторины, создают идеальную метафору, показывающую, каким образом мы справляемся с неприятными сюрпризами, которые ставит перед всеми нами жизнь: опухоли, несчастные случаи, иногда происходящие кошмарные совпадения. У короткого рассказа есть уникальная возможность ответить на вопрос: “Почему плохие события происходят с хорошими людьми?” Ответить следующим образом: “Надоело — не спрашивайте”. В рассказе, где происходят фантастические события, этот мрачный ответ, по-видимому, удовлетворяет нас. В конце концов, это может быть главным моральным достоинством жанра: в лучшем случае он может открыть окно (или ширму в исповедальне) на реальные аспекты наших смертных жизней. Это не вечное движение… но все-таки не так уж плохо, верно?
“Знаете, они классно играют”— в этой книге по крайней мере два рассказа посвящены городам, которые главные героини называют “странными маленькими городами”. “Знаете, они классно играют” относится к их числу, как и “Сезон дождя”. Найдутся читатели, которые сочтут, что я “посещаю” “странные маленькие городки” слишком часто. Они обратят внимание на сходство между этими двумя рассказами и моим более ранним рассказом “Дети кукурузы”. Сходство действительно есть, но разве это значит, что “Знаете, они классно играют” и “Сезон дождей” представляют собой перепев собственных произведений? Это деликатный вопрос, причем такой, на который каждый читатель должен ответить сам, но мои ответ отрицательный.
Мне кажется, что существует большая разница между писательской деятельностью в ее традиционных формах и самокопированием. Возьмите другой пример, из музыки блюзов. По сути дела, при исполнении блюзов существуют только две классические последовательности аккордов при игре на гитаре, и эти две последовательности в общем походят одна на другую. А теперь ответьте мне на следующий вопрос: если Джон Ли Хукер исполняет почти все, что написал, в ключе Е или в ключе А, означает ли это, что он делает все автоматически, повторяя одно и то же снова и снова? Множество поклонников Джона Ли Хукера (не говоря уже о поклонниках Бо Диддли, Мадди Уотерс, Фьюрри Льюис и других великих музыкантов) будут утверждать, что это не так. Дело не в ключе, в котором вы играете, скажут эти любители блюзов, дело в душе, которая поет.
