Андрей Дашков - Радио ада
Динго взял с места в своем обычном стиле. Поток воздуха хлынул в салон. Край савана приподнялся, так что можно было увидеть лицо ребенка.
Динго скосил глаза и невольно вздрогнул.
Старик держал на руках карлика с темным и злобным морщинистым личиком. Поймав на себе посторонний взгляд, карлик криво ухмыльнулся. Из всех зубов у него остались только клыки. Корявая рука появилась из-под савана, будто корень, вымытый дождями из земли. Кривой пальчик ткнул кнопку «стоп» на лицевой панели магнитофона, и на этом рок-н-ролл закончился.
– Дай сигарету, ублюдок! – потребовал отвратительный пассажир. Его голос был похож на скрип ржавых петель. Старик сидел безучастно, словно происходящее его не касалось.
Динго не стал тратить времени на пустую болтовню. Он ударил по тормозам на скорости больше ста километров в час, ожидая, что уродец вышибет головой лобовое стекло. В тот момент он не думал о том, где возьмет новое стекло и что будет делать с трупом. В худшем случае – с двумя.
Корыто резко клюнуло и понеслось юзом. Динго стоило немалого труда удержать его на дороге. На старика и карлика торможение не оказало никакого влияния, словно оба были голографическими изображениями. «Я все еще сплю», – успел подумать Динго с горечью, однако уловка с тормозами не прошла для него даром.
Карлик смеялся. По сравнению с его смехом визг покрышек казался нежной музыкой. И, поскольку Динго обеими руками упирался в рулевое колесо, преодолевая инерцию, маленькая бестия беспрепятственно вонзила ему в глаза свои средние пальчики.
Динго завыл, раздираемый агонией боли. В последующие несколько секунд он не осознавал и не помнил ничего: ни того, где находится, ни того, чем заняты его руки и ноги. Но когда запредельная, испепеляющая боль схлынула, он почувствовал, что машина ускоряется, как темная ракета, внутри которой застыл парализованный ужасом слепец.
Что-то вползало в него, сливалось с ним, перетекало, будто покрытая слизью черная душа. Динго дернулся, и боль вернулась – ему показалось, что жерла вулканов, в которые превратились его глазницы, снова наполняются огнедышащей лавой.
– Кто ты? – прохрипел Динго.
– Я твоя судьба, – ответило скользкое Оно, залепив ему рот поцелуем, забирая его дыхание…
И он обрел новое зрение. Отныне он видел мир сквозь багровую дымку преисподней. И он обрел новый слух. И десяток других недоступных людям органов чувств. А старик и карлик исчезли. Но один из них навсегда остался с Динго. Лишь немного позже до него дошло: старик сбросил свою тяжкую ношу, всучил ему проклятие, завернутое в вечность…
* * *С тех пор Динго снится только одно (если вообще удается заснуть): безголовые всадники на черных жеребцах преследуют его «додж». Стальные копыта разбивают дорожное покрытие, и вместо гладкого шоссе за ними остается дымящаяся полоса, усеянная обломками машин и раздробленными костями. Оглядываясь, Динго видит, как сияют во мраке кровавые рубины глаз. Жеребцы влекут сквозь столетия экипаж своего хозяина, кроша в пыль античные статуи, варварских идолов, гордые дворцы Средневековья и железобетонные церкви Рациональности…
Внутри экипажа заливается хохотом существо с двумя головами – одна в другой, как ядро в скорлупе. Динго сделался частью чего-то большего. Раб и господин – навеки вместе. Он получил то, что хотел. Погоня никогда не закончится.
И, кроме карлика-судьбы, его спутником стало «Радио ада».
Дикая собака Динго бежит.
Сентябрь 2002 г.
