Антон Первушин - Чего ты боишься?
Впрочем, и без Фрейда понятно, что взрослые страхи складываются из таких вот маленьких кирпичиков страхов детских, которые возьми их по отдельности вызывают теперь лишь усмешку. И чем потаеннее спрятаны они, тем труднее разобраться, чего именно ты боишься более всего на свете. Проблемка.
Алексею показалось, что за дверью снова кто-то ходит. Он прислушался. Нет, показалось. Значит, на чем мы остановились? Ага… Вот и интересно было бы знать, какие страхи испытывают ненормальные с рождения дети, и какой результат получается по накоплению этих страхов? Задачка трудна: тем более, что это не твоя специальность, и ты об этом знаешь лишь понаслышке или из широко распространившихся в наши благословенные времена американских кинотриллеров. Быть может, ужас этих ребят так велик, что нам, нормальным, вообще не оценить огромные его размеры. Ведь есть в них нечто такое, во взгляде смотрящих под разными углами глаз на словно чуть одуловатых лицах. Всегда невольно вздрагиваешь, когда ловишь его на себе где-нибудь в общественном транспорте. Что спрятано за этим взглядом? Понимание чего-то настолько дикого, жуткого и тошнотворного одновременно? Тем более все знают, какие порядочки царят в наших "специнтернатах"…
Но если так, это означает, что они должны быть настоящими мастерами по части разного рода страхов. Выявить запредельный ужас в человеке, о котором он сам не знает, им – раз плюнуть.
Алексей вдруг очень явственно представил себе, как та самая команда, охраняющая ДК, ломает решительным напором дверь, потом деловито распинает его на огромной электрической плите, что имелась здесь же за одной из дверей коридора, и, подпрыгивая и скаля зубы, начинает искать вилки и ножи. А кто-то, особенно нетерпеливый, тычет Алексею пальцем в глаз, выковыривает и тут же под хор возмущенных голосов поедает. Алексей передернул плечами и поспешно отогнал от себя жуткое видение.
Грянул телефон. Алексей подскочил к табуретке и снял трубку:
– Ночной сторож кафетерия "Брызги шампанского" слушает!
– Ну как там у тебя?- бодрый голос Вадима.- Не скучно?
– Лучше уж пусть будет скучно.
– Остришь? Молодец! Происшествий на вверенном объекте нет?
– Никак нет.
– Отбой. Скучай себе дальше.
Короткие гудки.
Алексей погасил свет и взгромоздился на массажный стол. Но сонливости ему от этого не прибавилось, и он долго лежал, открыв глаза и глядя в темный потолок.
Ночь одиннадцатая
Принимая от девушки на вахте ключи и встретив ее взгляд, о котором думал ночь назад, Алексей вновь невольно вздрогнул. Взгляд ему не понравился. Он не показался на этот раз Алексею пустым, как тогда, в самом начале. Словно блик какой-то новый появился в ее глазах, выдававший знание девушки такого, о чем Алексей никогда не смел даже задумываться.
Как подтверждение его полуночным соображениям.
Он снова тщательно запер дверь на ключ и в качестве не слишком надежного, но дополнительного запора использовал швабру, продев ее под ручкой и уперев концом в дверной косяк. И только он закончил, как с той стороны кто-то громко поскребся. Алексея затрясло.
Да что же это такое?- загнанно подумал он. Что им от меня нужно?
– Чего ты боишься?- услышал он отчетливо заданный вопрос.Чего ты боишься? Чего ты боишься?
Алексей ждал, замирая и обливаясь потом.
Неизвестный за дверью снова поскребся.
Потом Алексей услышал удаляющиеся шаги. Как тогда: пять дежурств назад. Он обнаружил, что стоит в очень неудобной позе, наклонившись к двери вперед, отведя, словно для удара, правую руку. Он выпрямился, чувствуя, как успели затечь мышцы. Сердце все еще неистово билось, но страх и вызванное им возбуждение проходили.
"Шизики,- подумал Алексей.- Вот ведь шизики".
Всю ночь он не спал, жег свет, а утром рассказал наконец о странном происшествии Вадиму. Тот пожал плечами:
– Ну и что? Бывают у них, наверное, какие-нибудь заскоки. Всетаки люди не вполне нормальные. Но меру они всегда блюли – так что тебе бояться нечего. Все будет путем.
Алексей успокоился. На весь день до вечера, когда надо было собираться на очередное дежурство.
Ночь двенадцатая
И все повторилось вновь.
– Чего ты боишься?- спрашивал голос за дверью.- Чего ты боишься?
– Эй вы,- с трудом выговаривая слова, обратился к неизвестному Алексей,- что вам от меня нужно? Не приходите сюда больше…
– Чего ты боишься?- игнорировал его требование голос.
Потом Алексей, холодея, услышал смех. И снова – удаляющиеся шаги.
"Да, тут сомнений быть не может,- думал Алексей, меряя нервно зал.- Они стараются вывести меня из себя. Только зачем? Почему меня? Конкуренция? Господи, это даже не смешно! Хотя если исходить из твоей теории, где ты выписал их эдакими знатоками темных половин души человеческой, то происходящее – лишь, так сказать, тренировка с целью развития своего мастерства. Вот в таком вот ракурсе…"
Алексей снова не спал целую ночь.
Ночь тринадцатая
Две ночи, проведенные без сна в блужданиях по коридору и залу, сказались очень скоро: весь день Алексей безудержно зевал, чуть не заснул на лекции, а к вечеру вел себя подобно больному апатическим синдромом: вялость и безразличие ко всему на свете.
"Ну и черт с вами,- решил он, устраиваясь на массажном столе.Скребитесь там себе сколько душе угодно, а я буду спать".
И он заснул быстро и настолько крепко, что даже не сразу сумел проснуться, когда начали ломать дверь. А когда все-таки проснулся, то вскочил, в темноте очумело вертя головой, спрыгнул на пол и как был, не утруждая себя поиском ботинок, бросился по коридору в зал.
Они ломали дверь какими-то тяжелыми предметами: не просто с целью выбить замок, а именно для того, чтобы сломать саму дверь. От нее летели щепки; в образовавшиеся отверстия проникал уже слабый рассеянный свет, и в этом свете лица, появившиеся за ними, казались лицами оживших мертвецов. Господи, да их там не меньше десятка!
– Чего ты боишься?!- вопили они, ломая дверь.- Чего ты боишься?!
От ужаса Алексей обмочился, и это вывело его из состояния ступора. Он кинулся назад, к телефону, трясущимися пальцами стал набирать номер Вадима, ошибся и стал набирать заново. На том конце трубку сняли сразу же, после первого гудка. Словно дожидались.
– Вадим…- выдавил Алексей и задохнулся.
– Чего ты боишься?- услышал он очень раздельно заданный Вадимом вопрос.
Алексей закричал, роняя на пол табурет вместе с телефоном. И в тот же самый миг вылетела наконец дверь.
Ночь двадцать пятая
– Здра-вствуй…е… Про-о…ди…е…, Ва-адии…
