Ричард Сенфорд - Зов
Мозаичный, — подумал он и посмотрел на пол. Геометрический орнамент из чередующихся пород дерева напоминал паркет, но был значительно причудливее.
Дана выглянула из комнаты на лестницу. Лестница ей не нравилась: от нее веяло холодом. Дана не могла объяснить себе природу этого ощущения. Впрочем, все это — плод ее фантазии. Именно так. Она все это придумала — и кого-то прячущегося за шторами в комнате наверху, и лестницу. А раз так, все это не страшно, все ерунда. Только… Стоп. Очнись!..
…Она очнулась. На этот раз сделать это было нетрудно: бездна еще не поглотила ее. Ей удалось удержаться на поверхности. Но Дана ощутила, что какая-то сила вдруг потянула ее за черту реальности. Она пошла к лестнице. Кажется, Луис прокричал ей вслед?..
Внимание ее привлек вид из окна. Этот неведомый кто-то мог подкрасться к дому со стороны лужайки. А может быть, он был не один. Кто-то мог позавидовать ее удаче и этому роскошному отдыху.
…Через длинный двор по направлению к ней шли те самые оборванцы из города, которых она видела утром, перед отъездом, когда они, замотанные в грязные одеяла, толпились у входа в дом, пропахший мочой. На их голых пятках были раны от побоев, полученных ночью, когда их швыряли из полицейских фургонов в тюремные камеры или в морг, прямо в лужи блевотины и дешевого красного вина. Сейчас они хотели сквитаться, только и всего. Шатаясь, они надвигались на нее, их было человек десять, и лица их были в струпьях. А тот, в рваном пальто, шедший первым, уже заносил руку…
— Тебе не кажется? — спросил Луис, проходя мимо нее.
— Что? — переспросила Дана, стряхивая с себя видение. Да что-то с ней не так.
— Я говорю, что здесь должна быть кладовка, а ты как думаешь?
Он уже открывал дверь рядом с лестницей. Сердце Даны учащенно билось. Чего еще раньше не было? Она точно знала, что чего-то не было, но чего именно? Стоп. Остановись. Мысли точно ненормальные!.. Да и она сама тоже. Пожалуй, она всегда это за собой замечала. Но от этого не легче. Даже наоборот. Она опять взглянула на окно и через него во двор.
Луис вошел в гостиную. Вдоль стены высокие книжные шкафы с книгами в твердых переплетах. Он отметил, что среди них были собрания сочинений Троллопа и Бальзака. Хорошо бы и Конан Дойла. На столике, окруженном стульями, стояли рюмки и графинчик с коньяком. Вдруг он услышал за спиной торопливые шаги Даны — она бежала вверх по лестнице. Луис решил узнать, в чем дело, и побежал за ней, перепрыгивая через две ступеньки. Наверху Луис повернул направо.
Первая дверь вела в спальню с изящным комодом и кроватью под пологом. Даны там не было.
— Луис! — В ее голосе, доносящемся из дальнего конца коридора, слышались страх и раздражение.
В восточном крыле была только одна дверь, она и была открыта. Это крыло было более темным: после полудня деревья загораживали солнце и оно не заглядывало туда. Луис направился к двери. По дороге он обратил внимание на окно с белыми шторами и красноватым восточным ковром. Красота ковра была заметна даже в полумраке. Но что это на нем? Пятно? Или чья-то тень?
— Где ты был? — Дана стояла у эркера, выходящего во двор.
— Обследовал окрестности. Я не знал, что ты здесь. — На ковре пятном лежала тень от комода и лампы. Всего лишь, и больше ничего.
— Луис, это все правда? Мы правда здесь?
Она потрясла его за плечи, затем повернулась и прыгнула на кровать. Широкая и роскошная кровать с пологом на четырех столбиках казалась не очень старой. Столбики на пять дюймов возвышались над огромным стеганым одеялом. Раскинув руки крыльями, Луис прыгнул на кровать и плюхнулся рядом с Даной.
— Мне кажется, будто я выиграл в лотерею волею идиотского случая и стал миллионером.
— Нет, просто так ничего не бывает. Ты это знаешь.
Дана сбросила туфли и закинула ноги на кровать. Луису нравилось смотреть на ее грудь под тонкой блузкой, из-под которой проступали упругие соски.
— На все есть причина.
Он начал поглаживать ее грудь.
— Мы, наверное, это заслужили.
— Вечером нужно затопить камин, — внезапно сказала Дана, садясь на постели и пристально глядя на камин в углу напротив кровати. Почему она это сделала? Почему отстранилась от него?
— Но ведь лето в разгаре.
— Вот именно!
Массивный камин в углу располагался прямо над камином в гостиной.
Дана опять легла и прижалась к нему. Луис успокоился. Конечно, сейчас разгар лета, и они действительно здесь.
Это начинало доходить до его сознания. Действительно, какая разница, что сейчас лето. Если Дана хочет разжечь камин, то надо разжечь, без всяких рассуждений. Нужно расслабиться.
И не имеет значения, что ему дали отпуск только на семь дней, то есть у него всего полторы недели, включая выходные, которые он и может провести в этом раю с Даной. А у нее почти три недели. Он, правда, договорился еще на одну неделю, но при условии каждый день звонить на работу и узнавать, есть в нем нужда или нет.
Он пытался уговорить себя, что завидовать и обижаться глупо. При определенной самокритичности все можно было объяснить тем, что в отличие от него Дана затратила значительно больше сил и времени, чтобы сделать себе карьеру. Другими словами, если бы он, как Дана, учился в Саттоне не одиннадцать месяцев, а три года, то и у него был бы трехнедельный отпуск. А сейчас у него только одна неделя и еще одна, со звонками.
— Хорошо, камин так камин, — согласился он. — Но давай сначала обследуем сауну.
— Давай только сходим за чемоданами.
— Зачем?
— Мне нужно кое-что взять. Увлажняющий крем. Он и тебе нужен.
— Хорошо. Лежи. Кто позже лег, тот раньше встал. Я все принесу, — сказал Луис, вставая с кровати. Он вдруг почувствовал прилив сил. И потом ему нужно было разобраться в собственных мыслях. К тому моменту, когда он принес чемоданы, ему это почти удалось. Зайдя в ванную, он открыл кран с холодной водой, ополоснул лицо и постарался избавиться от мысли, что его отдых будет недолгим.
По пути в спальню он начал снимать с себя рубашку. Дана распаковывала чемоданы, и на кровати лежали стопки белья.
— Луис, — она обернулась к мужу, — как ты думаешь, мне это идет?
И как всегда, ему понравилось, как она выглядит: ее искрящиеся в улыбке глаза, по-кошачьи изогнутые вверх губы и тело, всегда готовое к разминке. Она всегда была в хорошей форме, может, только чуть-чуть худая. И она прекрасно знала, что он думает о ее шелковой сорочке.
На лице Даны было знакомое задорное выражение. Она накинула ему на голову свою черную косынку и медленно повела ее по щеке вниз. Через минуту черная ткань уже гладила его грудь. Луис протянул руку, чтобы обнять жену.
